Форум » Бесконечная Война » Белая Революция » Ответить
Белая Революция
Nail Buster: ...или «Ко мне, бандерлоги!» Идея квеста - фрау Ефимоffская. Время действия: 31 декабря 2011 года Место действия: Москва, Россия Участники: Nail Buster, Семён Брик, Евгения, Хондао Действующие лица: Семён Брик, Надежда Ефимовская, Страх Сюжет: Кто совершил диверсию на трансбалтийском трубопроводе "Суверенный поток"? Почему в российской столице то и дело вспыхивают межнациональные свары? Куда подевался прототип истребителя пятого поколения? И не он ли обстрелял с воздуха "Марш триллионов" на Красной площади? Ответ знает лидер Белой Революции - вчерашний популярный блоггер, велиречивый лидер, уверенно идущий к власти. Вождь новой формации, в тени которого скромно притулился некий малорослый, толстенький господин весьма еврейской наружности, и пара его подручных, готовых буквально на всё ради торжества демократии. Ставленник нелюдей идёт к успеху, и остановить его могут только агенты вновь сформированного Комитета... На дворе - канун Года Дракона. Вице-майор Винсент Джулиано играет по-крупному: на кону - восьмая часть суши, огромные запасы нефти и газа, сто сорок миллионов человек, не говоря уже о ядерном арсенале. Слово мастеру: Итак, господа, вы жаждали литературно похулиганить? Вперёд, на штурм Бастилии Кремля! Чтобы было веселей хулиганить, я решил выбрать временем действия Новый Год - вездесущие ёлки и гирлянды, полки и дивизии Дедушек Морозов, пьяные обыватели, жаждущие общения и дружбы, наверняка создадут нужный фон и не позволят конспирологии возобладать над стёбом (хотя пусть его и возобладает временами - не совсем же в трэш всё скатывать). А чтобы придать событиям ЕЩЁ больше остроты, сделаем-ка мы Семёна Воозовича... впрочем, нет, не буду портить ему сюрприз до заглавного поста. Надежде заглавного поста не будет - я верю в вашу, фрау, фантазию.
Ответов - 69, стр:
1 2 3 4 All
Nail Buster: Неделей ранее. Энск, Польша. ...Командор равнодушно взирал на стоявшего перед ним экстрасенса. Кроме них, в кабинете не было никого, разве что Генерал Мороз поскрипывал своими валенками в снежных звёздах где-то по ту сторону заиндевевших стёкол. Было холодно. Очень холодно. Оба злодея кутались в полушубки - серый военный и, соответственно, чёрный гражданский. Брик выдыхал густые облачка пара и едва заметно подпрыгивал, пытаясь согреться. Джулиано такая мелочь, как холод, вовсе не донимала, но перед слабым смертным подчинённым, когда тот рисковал оборотиться в ледышку, щеголять своими вампирскими дарованиями было негоже. - Итак, герр Брик, задание вам понятно? - процедил вице-майор. Семён Воозович лишь кивнул, поправив тёплый шарф, повязанный на горло в несколько оборотов. - В России сейчас неспокойно, - на всякий случай повторил Джулиано то, что уже говорил пятью минутами ранее, - и наше присутствие там крайне необходимо. Польская операция обернулась неприятными последствиями - в русском правительстве нашлись люди, жаждущие отомстить за гибель Щелканова. По слухам, сам президент подумывает сменить политический вектор и открыто поддержать противников Нечеловечества. Хватит это терпеть! - его глаза недобро сверкнули. - Х... хватит, - согласно прохрипел Семён, после чего зашёлся в приступе кашля. -Вот и я говорю, хватит, - удовлетворённо кивнул командор. - Нам не нужна сильная Россия. Нам нужна страна, где наши собратья могли бы, как прежде, отстаивать свои права демократическим путём. Нужно дать этим узурпаторам и тиранам в Кремле понять, что нелюди - сила, с которой стоит считаться и которой не стоит пренебрегать. - Ч... что... - хрипнул Семён. - Что от вас требуется? - вскинул брови Винсент. - Вы ведь знаете про vampirrights.livejournal.com? Как несложно догадаться, это блог о правах вампиров и других угнетённых мировой диктатурой созданиях, ведёт его некий Александр Коновалов. Как вы находите этого субчика, Семён Воозович? Ответом командующему было лишь облачко пара - паранормалик не мог вымолвить ни единого слова. - Жалкий, - резюмировал командор. - И действия его бессистемны. Не удивлюсь, если он даже никогда не входил в контакт с простыми нелюдями, не говоря уже о лидерах тамошнего подполья. Однако аудиторию он имеет более чем приличную, и этим мы не можем не воспользоваться. Вам предстоит встретиться с Коноваловым и... показать ему, как нужно работать? - Кхм... Правильно ли я вас имею понять? - у паранормалика от удивления прорезался голос. - Вы хотите, чтобы я стал таки репетитором? Учил того мелкого поца, как надо делать революцию? - Ну не заводить же толпы самостоятельно, герр Брик! - фыркнул вице-майор. - Нет, если бы вы не схватили эту престранную инфекцию и не лишились своего главного козыря, я бы не колебался ни секунды, чтобы направить вас прямиком в гущу событий. Конечно, стоило бы подождать вашего выздоровления, но в ситуацию нужно вмешаться немедленно. Пусть Коновалов некоторое время побудет вашей марионеткой, а там... кто знает - глядишь, воздух родной земли подействует на вас благотворно. Ступайте! - Вас понял, - выдавил Самуил и, взяв со стола папку - полное досье на Коновалова и его ближайших "френдов" - выскользнул из кабинета вице-майора.
Семён Брик: Легко придумать справедливую цель, Великую цель - из тех, что любимы толпой; Ещё мне нужен безупречный герой, Могучий герой, что всех поведёт за собой. Охотно люди устремляются в бой - За край ли родной, за рай ли земной, Как овцы, воины идут на убой - А дальше дело за мной... Героям — подвиг! Подонкам — повод! Юнцам посулим боевую славу! Надежду — нищим! Голодным — пищу! И каждый из них обретет то, что ищет! *29 декабря 2011 года, аэропорт «Шереметьево»* - …Наш самолёт совершил посадку в аэропорту «Шереметьево». Температура за бортом – минус двадцать один градус. Командир воздушного судна и экипаж прощаются с вами и желают вам приятного пути. Семён Воозович едва продышался сквозь очередной приступ кашля и искательно улыбнулся странно взглянувшей на него стюардессе (ну да, эпидемии поросячьего гриппа пришёл на смену пингвиний триппер). Ой-вей, будь трижды неладна эта привязчивая инфекция, лишившая паранормалика его главного оружия, причём именно перед возвращением на Родину! С другой стороны, помыслил бывший старший майор НКВД, когда это в России евреи не страдали?.. Семён спрятал в карман пальто носовой платок и произвёл смотр своего несвятого воинства. Слева и справа от него в чинных позах «хороших девочек» восседали две юные кареглазые красавицы-брюнетки, облачённые в строгие наряды, наводящие на мысли о дорогой частной - и непременно британской - школе. Почтенный господин Саймон Брук, сорока восьми лет от роду, вдовец, подданный британской короны, владелец небольшого оружейного завода в Ньюкасле, и его шестнадцатилетние дочери-близнецы Хлоя и Ирена совершают познавательную поездку в суровую страну, где по улицам под руку с матрёшками бродят бурые медведи при балалайках и автоматах Калашникова, пьющие водку и закусывающие клюквой. Только на минуточку, хихикнул про себя Самуил, надо таки иметь в виду, что рекомые Хлоя и Ирена – на самом деле широко известные в узких кругах города Энска сёстры по прозвищу Триса и Шиза, нанятые герром Джулиано близняшки-маньячки, имеющие премилое обыкновение посредством самых разнообразных подручных средств, а то и просто голыми руками превращать людей в кровавые лохмотья с неизменными лучезарными улыбками на невинных личиках. А их «папа» – террорист номер один в мире, разыскиваемый Комитетом по делам нечеловеческих рас. Надо ли объяснять, что такой коктейль не обещал аэропорту «Шереметьево», Москве и России в целом ровным счётом ничего хорошего? На фоне неухоженного аэропорта, во чреве которого паразитами множились ларьки с самым широким ассортиментом товаров (от польских духов на розлив до двусторонних китайских пуховиков), британский джентельмен еврейской наружности в хорошем пальто и его миловидные дочери смотрелись до боли чужеродно. Впрочем, вся троица очень быстро погрузилась в скрипучее и лязгающее такси со старательно замазанными грязью номерами - когда-то, в светлом социалистическом позавчера, жёлтое, а теперь неопределённо-ржавого цвета. Водитель с непроницаемым лицом и слишком тусклой для человека аурой в опасливо-фиолетовых и агрессивно-багровых тонах, получивши от Семёна Воозовича пачку разноцветных евро, без единого слова завертел баранку. Автомобиль покрутился по узким объездным дорогам вокруг аэропорта среди каких-то загадочных полусгнивших ангаров за покосившимися заборами и наконец выполз на засыпанное нечистым снегом Дмитровское шоссе. Чтобы не терять времени, хлюпающий носом паранормалик достал КПК (сколько же самых удивительных и полезных вещей всё-таки придумало человечество за последние семьдесят три года!) и погрузился в изучение свежих новостей российской блогосферы.
Евгения: *29 декабря 2011 года, Норвегия, горнолыжный курорт Хафьель, примерно в 15 км к северу от Лиллехаммера* - Ещё стаканчик? – весело предложила Мелисса. – Под оленину, м-м? Вкуснятина. За исполнение твоих желаний! В ушах у Ольги уже шумело, а интерьер уютного деревянного домика перед глазами плавно закручивался волчком. «Придёт серенький волчок, - непонятно к чему всплыло вдруг из глубины сознания, исподволь, но неукоснительно теряющего связь с реальностью, - и укусит за бочок!» Однако разве можно отказать такой славной подруге? Совершенно невозможно. И Ольга храбро вытянула третью… или четвёртую?.. а, кто ж нам считает! – немаленькую порцию чистого джина. - Ай да ты! – восхитилась Мелисса. – Молодец! Приятельницы сидели друг напротив друга за столиком, так плотно уставленным заказанной в ресторане снедью и бутылками из Duty Free, словно речь шла не о скромных девичьих посиделках, а, по меньшей мере, о молодецкой гулянке сильно изголодавшейся десантной роты. - А я. И не думала никогда. Что так бывает, - невпопад расставляя паузы между словами, Ольга безотрывно смотрела на Мелиссу расширившимися блестящими глазами. – Ну, вот так, чтобы. Понимаешь? Мне иногда кажется. Что мы с тобой уже знакомы. Ну, я не знаю. Вечность! И ты меня знаешь лучше, чем я себя сама. Да? Странно? А познакомились случайно. На курорте… - Отсюда видно, - помахала Мелисса пальцем в воздухе, - какую большую роль в нашей жизни играет случайность. За счастливую случайность! Подружки даже внешне были очень похожи – серебристо-пепельные блондинки, белокожие, с большими голубыми глазами, вздёрнутыми носиками и чуть капризными пухлыми губками, чрезвычайно легко складывающимися бантиком. Правда, при первой встрече на склоне, когда Оля, визжа от ужаса, налетела на будущую приятельницу и обе рухнули в снег, ей показалось, что волосы у Мелиссы отливают скорее в золото, лицо – бронзового оттенка, глаза – орехово-медовые, а линия губ – тонкая и как будто бы брезгливая. Однако уже на следующее утро при виде Мелиссы у Ольги возникло стойкое ощущение, словно она смотрится в зеркало... …Дождавшись, когда голова русской с тихим стуком безвольно упадёт на стол, Мелисса издала губами довольный чмокающий звук и приступила к делу. Задёрнула занавески, за которыми царили вечерние сумерки. Привычно подхватила обмякшее тело и перетащила его на постель. Взяла разделочный нож и двумя лёгкими касаниями надрезала кожу на Олиных ладонях – так, чтобы только выступили алые капельки. Потом проделала то же самое с собственными руками. Кровь смешалась с недобрым шипением, и полумрак домика озарился ярко-синими вспышками магических молний. На личике Мелиссы появилась предвкушающая улыбка – сейчас она исполнит хорошо знакомый ритуал и станет жить, как говорится, долго, счастливо, а главное – молодо ещё как минимум лет двадцать, после чего, увы, опять придётся искать новую жертву. Эффект заклинания не сохраняется слишком долго... Именно так бы оно всё и получилось, если б хорошо рассчитанный взрыв не сорвал с петель дверь и твёрдый мужской голос не провозгласил сквозь облако пыли и дыма: - Именем Комитета, ни с места! Мелисса ошеломлённо дёрнулась, отвлеклась от обряда, завертела головой, выбирая, чем бы таким потяжелее запустить силою телекинеза во внезапно явившихся врагов… Поздно! Переливающийся бело-голубой шар стремительно влетел в дверной проём и разорвался, кажется, прямо перед её глазами фонтанами нестерпимо яркого холодного огня. В следующий миг в затылок упёрлись разом ледяной ствол пистолета и раскалённый коготь, обжигающий кожу, а на запястьях сомкнулись серебряные наручники. - Не дёргайся, Пиявка, - убедительно сказала Надежда Ефимовская, по-прежнему уткнув крючковатый обугленный палец колдунье в голову. – Тебе всё равно не удастся сбежать. Курорт оцеплен, полиция стреляет на поражение. Похоже, твоей вечной юности настал конец, да? Какое горе, придётся ведь отныне выкручиваться как и всем - антивозрастные кремы, ботокс, подтяжки... Не уверена, впрочем, что в концлагере оказывают полный спектр косметологических услуг. Ай-ай, как я тебе сочувствую. - Тварь! – выплюнула растянувшаяся на полу, ослепшая, беспомощная Мелисса. – Предательница! Не-на-ви-жу!!!.. - Густав, вызывайте норвежскую полицию. Их снегоходы ждут на склоне, - экстрасенс не обратила на вопли арестованной нелюди ни малейшего внимания. – И пусть господину председателю сообщат, что операция завершена успешно. Мы возвращаемся в Варшаву.
Nail Buster: О, этот дивный топ Живого Журнала! Накал страстей, обычный для "единственной русской площадки свободы", под конец года достиг критических показателей. На первом месте - статья модного дизайнера, сочащаяся литрами желчи в адрес некоего coalitionmax.ru ("Так верстают либо мудаки, либо студенты юрфаков, что не лучше! Я вообще поражаюсь, блядь, как можно быть настолько напрочь ёбнутым, чтобы всерьёз фанатеть от этих убийц и фашистов! Сумерек, блядь, насмотрелись, или этих китайских порномультиков?"), на втором месте - пост некоего Ганса Моргенштерна, как обычно, хваливший действующую власть ("...и напомню, что ещё несколько лет назад вы сами прятались по квартирам, боясь даже нос на улицу высунуть, чтобы не схлопотать монолитовским чёрным щупальцем по столь рукопожатной ныне голове. Ни разу не удивлюсь, если г-н Коновалов имеет некий интерес прославлять так яростно Нечеловечество, вот только кто стоит за его совестливой спиной?"), на третьем месте самолично директор ЖЖ разносил беднягу Ганса в пух и прах - его тираду Семён Воозович пролистал, не читая. Ну и, наконец, почётное четвёртое место. Вампиррайтс. "Г Р Я Д Ё Т Э П О Х А П Е Р Е М Е Н ! Политики всего мира гадают, кто стоит за чудовищной трагедией польской нации - взрывом Дворца Культуры в Варшаве. История Вечной Войны людей с нелюдями уже знавала ядерные конфликты - войска США стряхнули пыль с самой мощной из своих бомб, чтобы убить Кармиллу Карнштейн, а заодно и несколько сотен бойцов АС, самонадеянно пытавшихся её одолеть. Стоит спросить: пойдя на это, господа, вы ждали от нелюдей ответного удара? Ждали, что у них достанет сил отплатить вам той же монетой, что они не забудут и не простят вашу дерзость и жажду всевластия? НЕТ! Вы, господа, не только дерзки и властолюбивы, но ещё и преступно беспечны. Вы недооцениваете врага, а он оценивает вас более чем адекватно. Стоит ли продолжать Войну, спрошу я вас? Стоит ли биться за идеалы, давным-давно уже устаревшие? Они устарели в тот самый день, когда была разгромлена КМ и мир узнал о Нечеловечестве. Узнал о таких же людях, как и мы с вами, только больных целым букетом самых разных, страшных и неведомых, а оттого пугающих заболеваний. Вся эта Вечная Война - вовсе не битва двух враждебных видов, нет, это борьба ЛЮДЕЙ за их законные права и свободы. Вы, господа, привыкли считать нелюдей чудовищами, хищниками, и потому относитесь к ним как к существам низшим, наподобие тигров или волков. Это-то заблуждение и порождает вашу беспечность. Потому что нет никаких нелюдей. Есть ЛЮДИ. Люди, отличающиеся от вас не цветом кожи и не сексуальной ориентацией, а тем, что они могут читать мысли и повелевать огнём. Тем, что им приходится против собственной воли пить вашу кровь и превращаться в полнолуние в волков. Люди, способные думать, планировать и интриговать. Люди, которым НУЖНО идти на подлость, на мерзость и даже жестокость, чтоб их права наконец признали. Чтобы вампирам были организованы пункты раздачи крови, чтобы оборотни могли проводить лунные ночи в комфортных реабилитационных центрах или охотиться в правительственных заповедниках, а экстрасенсы и паранормалики, вместо того чтобы таиться от общества, служили бы ему и приносили пользу. В эту новогоднюю ночь мы с вами лишим людей праздника. Мы заставим их понять и принять нас, заставим задуматься, чем может обернуться им их беспечность. Мы выйдем на улицы, друзья мои! О да, мы выйдем на улицы! На главную улицу Москвы, на главную её площадь! Мы будем до хрипоты скандировать лозунг - Хватит Кормить Людей! Пусть они кормят вас! Руки прочь от высших существ! Нечеловек достоин человеческого обращения!" ...и комментарии. Сто тысяч комментариев с клятвами верности и обещаниями прийти на площадь. Люди подписывались оборотнями, вампирами... однако даже поверхностного взгляда на их журналы и профили было достаточно, чтобы понять - в массе своей это те самые фанаты "Сумерек или китайских порномультиков", жаждущие почувствовать себя частью Великой Белой Революции. Почему Белой, эмиссар Коалиции никак не мог взять в толк. В честь русской зимы, что ли? Но разве не белая форма была символом Армии Света? Разве не чёрный, не красный цвет должен был прочно ассоциироваться с Нечеловечеством?.. Однако название движения уже прижилось, менять его было поздно. Что до всего остального... Семён Воозович погрузился в думы, не поднимая глаз от смартфона до самого конца пути. *30 декабря, Варшава* ...Просторный кабинет председателя был залит ярким светом декабрьского солнца. В нём было прохладно и по-зимнему свежо - герр Зонненменьш был ярым противником кондиционеров, предпочитая проветривать помещение по старинке, настежь открывая допотопную форточку. В дальнем углу трещал поленьями старинный камин, гоня из кабинета излишки холода и словно бы являя собой живое олицетворение Вечной Войны. Войны тепла и холода, добра и зла... Человека и нелюдя, в конце концов. Об этом глава Комитета всегда не прочь был упомянуть в разговоре с редкими посетителями. К примеру, с Густавом и Надеждой, что сидели на мягком диванчике по ту сторону его дубового стола. - Мы с вами, коллеги, - тепло улыбался старик, листая тонкую папку с личным делом Пиявки, - подобны жару этого камина. Особенно вы, фройляйн Ефимовская, - он усмехнулся, довольный сказанным каламбуром. - Мы не даём мраку и холоду проникнуть в сердце нашей цивилизации, сковать её льдом, парализовать и в конце концов уничтожить. Холод и мрак... - повторил он серьёзно и покачал головой. - Для борьбы с ними хороши все средства. Армия Света распалась не из-за смерти ван Зейна, а из-за собственной непробиваемой глупости. Она растратила чудовищные силы ради уничтожения тех, с кем нужно было дружить. Тех замечательных нелюдей и людей, что не несут в себе злобы и жажды убийств. Таких, как вы, господа. Зонненменьш закрыл папку и опустил длинный изящный палец на кнопку, вмонтированную прямо в столешницу. В ту же секунду в дверях неслышно материализовался молодой смазливый секретарь, ловким движением подхватил папку под мышку и, не кинув в сторону гостей ни одного лишнего взгляда, вновь испарился, словно его и не было. Да, персонал в штабе Комитета был вышколен в духе истинно немецкой дисциплины. Густаву Шульцу подобное раболепие было чуждо. Он понимал, что все эти высокопарные разглагольствования об огне и льде - совсем не то, за чем их вызвал председатель на самом деле. - Герр фон Зонненменьш, - промолвил молодой человек, глянув на сидевшую рядом с ним Надежду. Судя по её взгляду, она вполне разделяла его чувства. - Мы успешно выполнили задание, чем горды. Возможно, вы припасли нам ещё одно? Старик усмехнулся. - От вас ничего не скроется, Шульц. Именно поэтому вы мне и нравитесь. Да, у меня есть кое-какая работёнка для Особого отдела, и на сей раз, возможно, вам придётся встретиться со старым другом... - Что вы хотите сказать? - Густав напрягся. - Пока ничего... Точнее, ничего определённого. Вы ведь уже слышали, что творится в России? - шеф перевёл взгляд на Надежду. - Тамошняя галера серьёзно раскачалась, и... мы подозреваем, что не обошлось без участия известных спецов по раскачиванию галер. - БРИК! - в один голос воскликнули Надежда и Густав. Молодой человек даже с дивана вскочил. Зонненменьш покачал головой. - Не спешите делать поспешных выводов, коллега. Семён Брик вполне может стоять за спиной неких известных фигур, но они могут действовать и сами по себе. Про Коновалова слыхали? Шульц энергично помотал головой. Блогосфера в круг его интересов никогда не входила - он слышал разве что фамилию скандального писаки, но никогда не думал, что... - Он, кажется, готовит крупную акцию на Новый Год, - продолжал председатель. - Что-то в поддержку нелюдей - легализация их прав в России сейчас активно обсуждается всеми, кому не лень. Президент против, но... Отвернувшись к окну, Зонненменьш задумчиво потёр подбородок. - Насколько мы знаем, никто из истинных нелюдей всерьёз с Коноваловым не интересуется. Значит, в день акции на Красной Площади их будет или немного, или не будет вовсе. Но представьте себе, что он и впрямь соберёт целую площадь вампиров и оборотней... - в голосе председателя, холодном как серебро клинка, звякнула нотка страха. - В нескольких метрах от Мавзолея, от дома президента, в конце концов... Ещё неизвестно, что хуже - если толпа голодных злобных чудовищ ворвётся в Кремль, или если остатки Монолита попробуют пробудить силу, скопившуюся вокруг мумии Ленина. В любом случае, предчувствия у меня нехорошие. Очень нехорошие... Он вновь повернулся к гостям и пристально взглянул в глаза Фениксу. - Лучше перестраховаться, фройляйн. Если русская галера перевернётся, волной накроет нас всех. Лучше, чтобы вы поехали туда и по крайней мере оценили обстановку. Если Брика потянет туда, мы имеем все шансы его поймать. Если же нет... Кто знает? Русские никогда первыми не попросят нас о помощи, но мы им её окажем, хотят они этого или нет. Верно, коллеги? - он поднялся с кресла, давая понять, что приказ отдан и аудиенция окончена.
Семён Брик: «Ой-вей, и вот эти-то люди ещё имеют себе стыда говорить, что им не хватает свободы?!» - в очередной раз изумился паранормалик. - Вот что я вам скажу, девочки, - шёпотом, стараясь не напрягать свои несчастные голосовые связки, резюмировал Семён, когда машина со страшным скрипом осадила у подъезда фешенебельной гостиницы «Славянская». – Если бы у Владимира Ильича и Лейбы Давыдовича в моё время был этот ваш Интернет… да что я говорю, половина вашего Интернета… или даже четвертушка… то революция таки имела бы место быть вовсе не в семнадцатом году, а чуть-чуть немножечко раньше. – Он помолчал немоного и добавил. – А может быть, совсем наоборот: никто бы ни за какую революцию даже и не слышал. Просто был бы такой себе топ-блоггер ilych, завсегдатай коммьюнити namiting.ri и wremya_ueszhat.ri, который делал бы перепосты из Маркса и рассказывал конторским хомячкам за то, как сраная имперашка катится в сраное говно... Близнецы отреагировали на тираду патрона лучезарными улыбками, за которыми, впрочем, скрывались дремотная кошачья лень и вселенских масштабов скука. Любые слова, кроме команды «фас!», воспринимались ими как бессмысленный набор звуков. Круг интересов бедовых сестричек был до чрезвычайности узок и не включал в себя ничего, что не было бы напрямую связано с нанесением тяжких телесных повреждений. По Энску даже ходило присловье, что-де если Триса и Шиза никого не режут на ленточки – значит, они либо спят, либо умерли. Покуда портье возился с чемоданами, Семён осматривал вечерний московский пейзаж. Город выглядел… странно. За спиной у паранормалика заманивал покупателей рекламными огнями многоэтажный торговый центр, а по соседству с ним лепились друг к другу неизбывные жестяные ларьки с палёной водкой и отснятым на коленке порно. Выгоревшее здание Киевского вокзала печально глядело на площадь пустыми глазницами окон. У расписанного световыми зигзагами моста через скованную льдом Москву-реку виднелись два чёрных бронетранспортёра с золотыми крестами на бортах, но стволы их КПВТ были миролюбиво уставлены в тёмное небо, и никаких препятствий для бурного потока автомобилей эти монстры не создавали. Ярко подсвеченные афиши вдоль трассы приглашали на концерты какого-то Михаила Стасова; тут же был изображён и сам певец – с аккуратной бородкой и до крайности томным взором, наводившим на мысль о лютейшем похмелье. Торчащая за рекой высотка МИД, некогда пафосная и самодовольная, где-то потеряла свой шпиль и явственно загрустила. Центральный пролёт метромоста обрушился в реку, а рядом во льду, как муха в янтаре, грузно сидел полузатонувший военный катер, орудийные башни которого, по-видимому, и покончили с мостом. На этом фоне особенно прекрасна была циклопическая алюминиевая ёлка, выросшая перед «Славянской» по случаю наступающего Нового года. - При товарище Сталине такого не было, - суммировал свои впечатления Семён. И зашёлся каркающим кашлем, вдохнув колючий морозный воздух. Номера британского гостя и его очаровательных дочурок находились на четвёртом этаже. Толстый паранормалик отстегнул портье щедрые чаевые, ещё раз напомнил сёстрам-наёмницам, что скуки ради подвергать вивисекции служащих отеля строго-настрого воспрещается, и заперся в своём номере. Снявши пальто и оставшись в коричневом вельветовом пиджаке поверх тёплого чёрного свитера с высоким горлом, Семён первым делом задёрнул плотные шторы, потом извлёк из бара два бокала и плеснул в каждый них на три пальца коньяку из собственной плоской фляжки. Вытянув вперёд правую руку с наполненным бокалом, он просипел: - Я оценил вашу деликатность. Не желаете чуть-чуть немножечко выпить? За успех всех начинаний командора Джулиано… И разжал пальцы. Бокал с коньяком, противу законов физики, не грянулся об пол, а волшебным образом завис в воздухе. Волшебство, впрочем, тут же получило разъяснение: вокруг бокала сгустилась человеческая кисть, обозначились предплечье и плечо, широким мазком наметилось лицо – и через секунду-другую над маленьким паранормаликом почтительно склонился долговязый юноша. Под мышкой он держал объемистую кожаную папку. - За Коалицию Максов! – взволнованно подтвердил юноша. Семён с любопытством взглянул на парнишку поверх своего бокала. Курьера можно было хоть сию минуту смело помещать в какой-нибудь японский мультфильм: высокий, изящный, бледный, с большими вишнёвыми глазами и копной волнистых волос цвета воронова крыла чуть не до пояса. Аура юноши так и полыхала оранжевым энтузиазмом. - Мы рады приветствовать эмиссара Коалиции в Москве, - выдохнул посыльный, употребив коньяк по назначению. – Наше подполье выполнило просьбу командора. Вот, - он протянул Семёну папку, - вводная информация и список подготовленных операций. Исполнители ждут только сигнала, чтобы начать. - Ну, что ж, давайте уже поглядим, - благосклонно кивнул паранормалик и углубился в бумаги.
Евгения: Сверкающий пронзительным алым лаком и слепящий хромом «Кадиллак Эльдорадо» с хищными акульими плавниками на заду вальяжно подрулил к пассажирскому терминалу аэропорта имени Фредерика Шопена. Поддерживая имидж экстравагантной русской миллионерши, Надежда предпочла эту легенду американского автопрома современным лимузинам, которые она находила прискорбно похожими на катафалки. Густав с энтузиазмом засучил рукава и целую неделю не вылезал из гаража, нашпиговывая четырёхколёсный раритет техническими новинками. Под капот он, недолго думая, всобачил заказанный у Республики Машин компактный реактор на холодном синтезе, после чего шкалу спидометра пришлось удлинить вчетверо, а последние отметки на ней вплотную подобрались к звуковому барьеру. Вкусы владелицы консорциума Red Star бесперечь обсуждались в гламурных журналах и на модных сайтах – равно как и вызывающие наряды, в которых эта рыжая бестия щеголяла на закрытых вечеринках, не говоря уж об её фантастически извращённых сексуальных пристрастиях (выдуманные от начала до конца «журналистские расследования» на данную тему неизменно служили для Надежды источником здорового смеха). Герр Колер не был единственным хранителем сокровищ Коминтерна. Пожелтевшие от времени листы бумаги со словами заветного пароля ждали своего часа в банках Лиссабона, Лондона, Нью-Йорка и Монтевидео. После короткого делового турне Надежды Ефимовской по этим городам её богатство составило пятьсот миллионов евро, а если присчитать колымское золото и якутские алмазы, то и весь миллиард без какой-то мелочи. Банкиры, посвящённые в тайну этих денег, и создали консорциум Red Star, который мгновенно наладил самые нежные отношения с Комитетом. Ходили упорные слухи, что не без содействия председателя Зонненменьша консорциум привлёк колоссальные кредиты под смешные проценты и принялся скупать по всему миру самые разные активы – от нефтяных скважин до фармацевтических компаний и нанофабрик, выстраивая производственные цепочки, больше похожие на жадные щупальца ненасытного спрута. А наиболее искушённые интернет-знатоки конспирологии утверждали, что-де Red Star – на самом деле ширма для тайных операций Комитета и щедрый их спонсор. Но, поскольку оные знатоки давно и заслуженно пользовались репутацией олухов и пустозвонов, то никто их не слушал. И напрасно, потому как это был именно тот редкий случай, когда сломанные часы показывают абсолютно правильное время… - Волнуетесь перед возвращением на родину, фройляйн? – поинтересовался Густав, когда «Боинг-747» натужно оторвался от земли и стал карабкаться в пасмурное декабрьское небо. - Это уже давно не моя родина, Густав. Мы ведь с вами это обсуждали, - ответила Надежда, посасывая карамельку, чтоб не закладывало уши. Самолёт был полупустой, а в бизнес-классе Ефимовская с Шульцем и вовсе пребывали вдвоём. - Ваша правда, фройляйн. И обсуждение вышло очень… бурным. - Тебе не понравилось? Может, я вообще тебе не по душе? О, ну конечно, куда уж там советской простушке из тридцать восьмого года удовлетворить изощрённый вкус молодого западного мужчины из две тысячи одиннадцатого!.. - Прекрати на себя наговаривать. Ты – чудесная. - Это хорошо, но недостаточно. - Самая чудесная! - Уже лучше. - Старик тут выдал мне распечатки коноваловских постов за последние шесть месяцев. И примеры типичных комментариев. Будешь читать? - Нет, - голова Надежды легла Густаву на плечо, затянутые в кожаные перчатки ладони ловко и нежно обхватили крепкую руку герра Шульца. – Почитай вслух. Мне нравится твой голос.
Nail Buster: Досье на собственно Коновалова, лежавшее поверх остальных документов, было до неприличия коротким - всего один лист. Родился... учился... не женат, но и не мужеложец... В связях, порочащих его, не замечен, в прославляющих - тоже ни разу... Скучнее типа нельзя было и придумать, и фотография, прилепленная в правом верхнем углу листа, лишь подтверждала это. Улыбчивый, розовощёкий мужчина, старательно изображающий на лице прилив несгибаемого оптимизма - вот он каков был, зубр русской "оранжевой" блогосферы. Или лучше сказать, "белой"? Этот цвет Семёну Воозовичу был знаком, правда, ассоциироваться с революцией всё так же отчаянно не хотел - скорее уж, с контрреволюцией. По всему было видно, что с историей герр Коновалов был не в ладу. Последние строчки в досье - психологический портрет пациента - были куда интересней биографии. Похоже, давешние бесчинства столичных чернокнижников году (собственно, из-за них-то министерский шпиль и оказался столь безвкусно укорочен) произвели на Александра Альфредовича сильное впечатление - в 2008-м году, сразу после падения Монолита, он впервые начал писать о нелюдях. Что примечательно, сперва писал со страхом и ненавистью, вторя испуганным массам народным, но после, похоже, что-то в его сознании закоротило, и он решил, что нелюдям непременно нужны Права и Свободы, чтобы подобных ужасов больше не повторялось. Хотя по всему выходило, что товарищ блоггер просто искал контактов с вампирами, дабы в один прекрасный день те обратили его в себе подобного. "Наивный..." Следующий листок оказался письмом Казимира Распутина, магистра одного из влиятельнейших вампирских кланов России. Письмо, конечно же, было зашифровано, но Брик без труда разобрал, что в нём к чему. С Коноваловым надлежало встретиться и выяснить, что он намерен делать на грядущем митинге. Будет это мирное сборище, или глашатай "инфернального лигалайза" задумал устроить поход на Кремль с участием кровожадных чудовищ?.. Естественно, товарищ Распутин предпочитал как раз последний вариант и даже готов был обеспечить нужную "явку" своих братьев по крови. "Вам, господин Брик," - говорилось в письме, - "нужно лишь убедиться, что Александр Альфредович не сбежит, увидев перед собою толпу вампиров. Кто знает, как его рассудок переживёт столкновение с жестокой реальностью?.." А ведь и верно, подумалось Самуилу. Бывает так, что на словах ты Лев Толстой, а на деле... вполне можешь и струхнуть. Кто в этот судобоносный миг тебя подстрахует? Правильно, старый добрый ребе, как называл Семёна Воозовича покойный унтер Заремба. Присоединится ли к нему Коновалов? Это решать, пожалуй, только Распутину, встреча с которым была запланирована на завтрашнее утро. Последние несколько листков были посвящены, как ни странно, Монолиту. Эта жуткая секта была феноменом поистине необычайным - и люди, и нелюди настолько её ненавидели, что были готовы даже объединиться (слыхано ли!?), чтобы разделаться окончательно и бесповоротно с её остатками. Понятное дело, этих ребят меньше всего жаждали видеть на Красной Площади, и эмиссару КМ предписывалось сделать всё от него зависящее, чтобы они туда не попали. Досье настойчиво давало понять, что чернокнижники-наркоманы не упустят случая набедокурить вновь, и самой вероятной целью их будет... "...Мавзолей Ленина, который во избежание всяческих неприятностей лучше сжечь или взорвать сразу после начала беспорядков," - говорилось в письме Распутина. - Что передать моему хозяину, господин Брик? - подался вперёд курьер, вновь материализовавшийся чуть позади Семёна. Он изготовился слушать, внимать и, если угодно, принимать поручения. Было похоже, что этого юного полиморфа Распутин отрядил эмиссару в качестве... не более чем двуногого приложения к папке. Впрочем, похоже, того вполне устраивало это положение дел. ------------------------------------------------------ Густав тихонько пожал плечами - делать нечего, мол, если дама хочет страшных сказок на сон грядущий, пусть получает сполна и пеняет потом на себя. Зашуршали листы, и бывший шофёр, аккуратно откашлявшись, начал: - Вот, например, в декабре наш пламенный революционер писал: "Результат выборов в нынешнюю Госдуму ни один уважающий себя нелюдь ни в коем случае не должен признавать, пока в ней должным образом не будет представлена Нечеловеческая Партия России..." - О, а такая разве есть? - расслабленно муркнула Надежда. Шульц только плечами пожал и продолжил: - Пост короткий, но комментариев полторы тысячи. Как всегда... Вот тут предлагают: "Эй, одна-единственная Нечеловеческая Партия - это уравниловка! Где плюрализм, где многообразие политического спектра? Давайте запилим Русскую Вампирскую Партию, Движение "Ночной Вервольф", Политическую Партию Полиморфов!".. Погоди ты, не смейся, рано ещё. Ему отвечает некий goth95: "Пошол нахер, Вампирская Партия уже давно основана и я её дастаславный лидер!!!!!" - А дальше два лидера спорят, кто из них более... более вампирический вампир? - хмыкнула Феникс. - Угадала. Но расклад сил меняется, когда являются "Ночные Вервольфы", все как один с Джейкобом из "Сумерек" на аватарках. Вся женская половина свежеоснованной Вампирской Партии перебегает на их сторону, а потом... Ого, а это уже серьёзней! - Что там? - Стихи. - Стихи!? - Ну да. Слышала про Широбокова? Девушка, не поднимая головы с плеча Густава, попробовала энергично ею помотать. Вышло смешно. - Один из поэтов, воспевавших Монолит. Раньше был с Яровратом, потом они почему-то поссорились. Вот что он пишет: Вышел час для Империи Зла, Вот в степях завывает метель, Белоснежной позёмки метла Разметёт ненавистных людей! Разметёт, и восстанут из Тьмы Дети Ночи и Внуки Луны, Это нелюди... Да! Это мы! Революции Белой сыны! Ваш заступник, Полковник Мороз Перешёл баррикады давно, И в штабу, в пелене красных грёз, Президент изошёл на говно. Плачь, реви, государство-тюрьма, Разбегайтесь в слезах, индюки, В ваши окна вливается Тьма, Скаля тысячи пастей клыки. Наша цель - Зиккурат и Алтарь, Мы взойдём на Гробницу Гробниц, Примем власть как заслуженный дар И падём перед Мумией ниц. А затем, расколов небеса, Взмоет Русь выше тысяч миров... И услышите вы Голоса: Эмергентор! Normality OFF! Несколько секунд Густав молчал, а потом произнёс с тревогой в голосе: - Стихи, конечно, на редкость дурны, но не мешало бы приглядеть за этим Широбоковым. Напомни мне по прилёте пробить его адрес - наверняка он до сих пор "на карандаше" у ребят из ПХХ... или ПФФ... Или как там их, БРР!
Семён Брик: - Передайте господину Распутину мою искреннюю признательность за предоставленную информацию - прохрипел Семён, захлопнул папку и вернул её гонцу. – И скажите ему, что пора начинать. Брызжущий энтузиазмом юный нелюдь едва не взвыл от восторга. - Будет сделано! – гаркнул он, кивая столь часто и энергично, что паранормалик убоялся, как бы у парнишки голова не отвалилась. Впрочем, потеря вышла бы небольшая: по всему судя, предназначение этой части тела юноша видел единственно в ношении роскошной шевелюры. - Я вас более не задерживаю. - Всего доброго, господин Брик, - тараторил курьер, медленно истаивая в воздухе, - спокойной ночи, господин Брик, скорейшего вам выздоровления, господин Брик… - Ох, да ступайте себе уже, - поморщился Семён и закинул в рот мятный леденец от кашля. - Ну-с, а вот теперь мы будем немножко посмотреть, способен ли московский клан на что-нибудь путное или он не способен, - негромко проворчал он. *Ночь с 29 на 30 декабря, пляж Тофра, примерно в 30 км от Висбю, остров Готланд* - Поняла, - коротко сказала Лора в трубку спутникового телефона. Нанятый ею в прокатной конторе при отеле джип стоял чуть не у самой воды. Фары автомобиля были потушены, и раскинувшееся прямо перед ним Балтийское море обозначало себя в темноте лишь размеренными вздохами волн, разбивающихся о берег. Хозяин гостиницы в Висбю, как и все порядочные европейцы, давно и прочно уяснил себе, что русские – сплошь ненормальные, и поэтому внезапно овладевшее единственной постоялицей из далёкой Москвы желание поколесить по Готланду в глухую зимнюю ночь не вызвало у флегматичного шведа ни малейшего удивления. Лора скинула тёплую парку и мохнатый свитер терракотового цвета, сбросила замшевые ботинки на меху, потом, змеёй извиваясь, избавилась от узких джинсов. Белья она, надо заметить, не признавала. Нащупала на сидении рядом с собой широкий пояс, к которому крепились четыре тяжёлых продолговатых подсумка, и утвердила его на талии. После чего распахнула дверцу машины, вдохнув полной грудью солёный морской ветер. Нагое тело Лоры предвкушающе затрепетало. В три летящих шага она достигла кромки воды и с разбега нырнула прямо в кипящую белую пену. Длинные ноги немедленно свело судорогой и обметало крупной чешуёй, на месте ступней развернулся пышный рыбий хвост, а на шее обозначились щелевидные жабры. Между пальцами на руках растянулись кожистые перепонки. Глаза тоже изменились, адаптировавшись к подводному полумраку. Походя ухвативши острыми зубами обалдевшую салаку, русалка устремилась в тёмно-зелёные балтийские глубины. Искомый объект она обнаружила примерно через час. Труба большого диаметра тянулась по каменистому дну с северо-востока на юго-запад. Предмет парадной гордости российских властей, любимейшее детище президента Дорогина, газопровод «Суверенный поток», охранялся с особым тщанием. Описывая широкие восьмёрки в десятке метров по-над трубой, русалка насчитала не меньше дюжины автоматических ловушек на одном лишь стометровом отрезке трубопровода… вот только против неё, морской жительницы с холодной кровью, все их хитроумные системы обнаружения были бессильны. Неспешно проплывший вдоль трубы патрульный робот тоже обратил на нарушительницу не больше внимания, чем на крупную рыбину. Лора стремглав спикировала, вынимая из подсумков плазменные мины повышенной мощности. Каждая из них имела толстую оболочку из сверхтвёрдого пластика, чтобы не потревожить металлодетекторы защитного периметра. Заряды аккуратно легли на дно по два справа и слева от трубы, после чего включился сорокапятиминутный обратный отсчёт. Русалка растянула зубастую пасть в довольной ухмылке, вильнула хвостом и была такова. Ведомая безошибочным чутьём, она уже вернулась на пляж Тофра и натягивала одежду, когда пасмурное ночное небо на горизонте осветилось рукотворной голубой зарницей. Прежде чем сесть за руль, Лора хорошенько размахнулась и запустила спутниковый телефон в балтийские волны, оборвав единственную ниточку, которая могла бы привести от неё к Казимиру Распутину.
Евгения: *30 декабря, вечер, Москва* Аэропорт «Внуково» встретил посланцев Комитета хмурым серым небом и довольно-таки трескучим морозцем. Покуда пассажиры простого звания грузились в автобус, Надежду, закутанную в белоснежную шубу сверхъестественного покроя, стюардессы бережно свели по трапу и передали с рук на руки миловидной сотруднице аэропорта, которая усадила гостью столицы в служебную машину с оранжевым маячком. Густав в скромном сером пальто и с двумя дорожными сумками наперевес влез следом за начальницей. Автомобиль заурчал и резво взял с места, однако устремился отчего-то не к зданию терминала, а совсем в другую сторону, на простор заснеженных бетонных полей, где паслись тучные авиалайнеры. - А куда это мы, собственно?.. – чуть приподняв рыжие брови, с барской ленцой, как и полагается знающей себе цену миллионщице, осведомилась Надежда. Густав же немедленно подобрался и прикинул, как бы в случае возникновения нештатной ситуации половчее провести хук справа в челюсть сопровождающей девице. - О, не беспокойтесь, вас уже ждут! – прощебетала та с хорошо заученной улыбкой. И не соврала. Их действительно уже ждали. - Госпожа Ефимовская, господин Шульц, волею Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Ипполита приветствую вас в Москве, - благообразный мужчина лет сорока, в непривычного вида чёрной форме с золотым крестом на рукаве, отвесил короткий поклон. – Подполковник Русской Православной Хоругвеносной Дивизии Илья Спиридонович Богоявленский, к вашим услугам. Присмотрись Надежда к Илье Спиридоновичу чуть внимательнее, она непременно обнаружила бы, что выправкой и статью он до чрезвычайности напоминает покойного майора Урса из швейцарского посольства в Варшаве. Отчего-то сразу становилось понятно, что звание своё он выслужил не показным рвением по части поста и молитвы и не хитроумными интригами, а в погонях за плотоядной нечистью, каковая опасная нечисть и оставила ему на недобрую память бугристый рваный шрам через всю левую щеку. Но Надежда на Илью Спиридоновича едва взглянула. Её внимание всецело поглотило то, что мигало огоньками и издавало разнообразные механические звуки у подполковника за спиной. Впечатление, производимое этой винтокрылой машиной на свежего зрителя, нельзя было передать словами – ну, разве что теми, которые решительно невозможны для печати. Она ошеломляла и повергала в трепет. Её медленно вращающийся винт о восьми лопастях загораживал полнеба, и всё равно мысль о том, что эта чудовищно раздутая туша может хоть на метр оторваться от земли, казалась абсурдной. - Нравится, да? Понимаю, - усмехнулся подполковник. – Флагман воздушного флота Патриархии, «Святой Георгий - Победоносец». Когда-то мы с ним делали большие дела, нелюди и монолитовцы его иначе, как «Бедоносец», не называли. Уникальная машина, других таких не было и не будет. Прошу пожаловать на борт! - А… - начала было Надежда, отвлекшись наконец от восхищённого созерцания «Святого Георгия». - Ваш багаж доставят в целости и сохранности, - заверил Богоявленский. - Куда доставят? – справился Густав. - Разве господин Зонненменьш не сказал? – удивился подполковник. – Его Святейшество любезно согласился предоставить вам апартаменты в своей официальной резиденции. Надежда и Густав обменялись взглядами, в которых читалось одно и то же: «А старикан-то наш, однако, любит сюрпризы!» Внутреннее убранство «Святого Георгия» тоже оказалось куда как необычным. Покойные антикварные кресла и диванчики, кривоногие столики красного дерева, хрустальные вазы со свежайшими фруктами, противоестественной пушистости ковёр на полу и пара огромнейших плазменных панелей на стенах – светская гостиная, а не вертолёт. О том, что «Георгий Победоносец» всё-таки принадлежит церкви, напоминала разве что скромная икона одноимённого святого великомученника. - Пожалуйста, располагайтесь, угощайтесь, если желаете, - предложил подполковник. - Здесь у вас очень… мило, - оценила Надежда интерьер, вылупляясь с помощью Густава из своей шубы, как чёрно-красная бабочка из белого кокона. - «Святой Георгий» - мобильный командный пункт Его Святейшества, - пояснил Богоявленский. – Сам он, как и следует доброму пастырю, равнодушен к роскоши, но у нас на борту частенько бывают миряне разных чинов и званий, так что приходится поддерживать престиж Патриархии на должной высоте… во всех смыслах. Чёрная, расписанная золотыми крестами винтокрылая громадина с торжественным протодьяконским рёвом вознеслась над аэропортом и поплыла к Москве. Надежда Ефимовская была твёрдо уверена, что после «Победоносца» Мать-Россия уже ничем не сумеет её удивить. А зря. В скромных декорациях аэропорта «Внуково» чудо-вертолёт смотрелся жутким летающим монстром, каких обожают изображать в своих комиксах обитатели восходящих стран. На фоне раскинувшегося внизу комплекса зданий он казался металлической соринкой. Эстеты любят пышно именовать архитектуру «застывшей музыкой». Если следовать такому сравнению, подумала Надежда, то эти сооружения прочно ассоциируются с церковными песнопениями, исполняемыми на мотив военного марша. Серое, красное и золотое. Многоярусные храмы с сияющими куполами-луковками в окружении пусковых установок зенитных ракет. Тонкие изящные колокольни и плоские, закопанные в землю по самую крышу толстостенные бункеры. Чёрные взводные коробки, синхронно печатающие шаг на плацах под колокольный перезвон. - Данилов монастырь, - с видом заправского гида сообщил Богоявленский, осенив себя троекратно крёстным знамением. – Резиденция Патриарха и штаб-квартира РПХД. Горячо же тут было во времена Яроврата, однако отбились с Божьей помощью… «Святой Георгий» грузно опустился на просторную бетонную площадку, оцепленную по периметру громоздкими и опасными на вид фигурами в пулемётных экзоскелетах. - Ничего себе почётный караул, - поёжилась Надежда. - В столице неспокойно, возможны провокации, - пожал плечами подполковник. – Его Святейшество отдал приказ любой ценой обеспечить вашу безопасность. Вот, обеспечиваем… извините, - Илья Спиридонович чуть склонил голову вправо, лицо его сделалось сосредоточенным, будто он к чему-то внимательно прислушивался. – Поступило новое распоряжение. Его Святейшество хотел бы видеть вас незамедлительно. Время дорого. Прошу за мной. Надежда прикусила губу. Собираясь в дорогу, она как-то не рассчитывала на приём у Патриарха Московского и всея Руси, и потому нарядилась по своему всегдашнему обыкновению. Узкие кожаные джинсы с обилием серебряной фурнитуры и лаковыми вставками под цвет пламени призваны были скорее бесстыдно подчёркивать, нежели целомудренно скрывать. Это же касалось и шёлкового топа цвета полночного неба, украшенного ярко-красной вышитой хризантемой. Высокие тупоносые сапоги на шнуровке отчётливо дисгармонировали с окружающей действительностью. Закрученные тугими пружинками рыжие волосы и алый росчерк помады довершали образ дьяволицы, которую неведомо как занесло под монастырские своды. Оставалось лишь уповать на то, что Его Святейшество придерживается менее строгих взглядов, чем герр Зонненменьш, и не прикажет безо всяких вытолкать визитёршу взашей, дабы не производила соблазна. В сопровождении Богоявленского Надежда с Густавом одолели длинный коридор, потом в лифтовой кабине ухнули вниз, под землю, на добрый десяток этажей, ещё немного попетляли по ярко освещённым переходам, миновав несколько постов охраны, и оказались перед массивной стальной дверью. - Покои Его Святейшества, - вполголоса удостоверил Илья Спиридонович. – Вход сюда категорически воспрещён даже генерал-майору Преображенскому, командующему Дивизией. Надеюсь, вы оценили оказанное вам доверие? Увидимся после аудиенции...
Nail Buster: Следующим утром машина Брика остановилась перед подъездом дома - обычной панельной многоэтажки, каких на периферии столицы великое множество. Где-то в одной из квартир этого невзрачного бетонного улья расположился господин Коновалов, с которым паранормалику предстояло провести сегодня разъяснительную беседу. Распутин получил сигнал и таки начал - об этом сегодня пестрели все новостные порталы Рунета, - а стало быть, пора начать и самому Брику. Узнать адрес блоггерова логова было плёвым делом - хвала вездесущим анонимусам, способным вынюхать со скуки что угодно и о ком угодно, Семёну Воозовичу достаточно было просто вежливо спросить у "Яндекса". Он отчего-то не сомневался, что к деанонимизации Коновалова приложил руку кто-то из идейных соратников командора, но это было решительно неважно. Какая разница, кто привёл Коалицию к Коновалову? Важнее было, что из этого красавчика можно выжать. И можно ли?.. Семён тронул экран КПК, загружая последнюю недочитанную статью. Взрыв газопровода, как и ожидалось, дал повод всенародно любимому президенту вновь разразиться гневной тирадой против распоясавшихся нелюдей-террористов, которых, по его словам, следует за такие дела мочить прямёхонько в отхожих местах, причём без суда и следствия. Он, возможно, сам не осознавал, какую крупную и опасную совершил ошибку. Да, что ни говори, а ребята Распутина сработали на совесть - мелковато, конечно, по сравнению с подвигом самого Брика, но разозлить российскую верхушку им явно удалось. Нельзя безнаказанно покушаться на национальное достояние, коим в здешних краях является великий и могучий "Госгаз". Ну и бескрайние территории, конечно, но на них покуситься уже сложнее. "Теперь блогосферка их возбурлит, аки Красное море," - удовлетворённо подумал Семён. - "Нелюди будут кричать, что жалкие смертные их оклеветали, жалкие же смертные припомнят весёлые времена Монолита и призовут наконец президента вымести всех этих монстров и людоедов из страны поганой метлой, как в лучших домах Европы... Ой-вэй, если они таки придут все на митинг, это будет погром, натуральный погром!" И это было хорошо. Возможно, если бы сегодня никто не нарушил привычный распорядок дня Коновалова, его свежий опус на тему "Наших бьют! Хватит терпеть!" был бы уже пару часов как опубликован. Однако ещё прошлым вечером он обнаружил в своём почтовом ящике (обычном, а не электронном, что уже было чем-то из ряда вон) письмо, написанное человеческой кровью. В нём Александру Альфредовичу предписывалось никуда с утра из дому не отлучаться, ожидая встречи с высоким гостем. Вот Александр Альфредович никуда и не отлучался - сидел себе у окна и трясся от страха. Сидел, естественно, в лучшем своём костюме, обильно надушенный лучшим, по его глубочайшему заблуждению, одеколоном. Три с лишним часа провёл он в этом мучительном ожидании, и ещё десять минут колебался, узрев у подъезда описанную в письме машину. Наконец, накинув на плечи чёрный кожаный плащ, специально купленный на eBay для поддержания мрачного образа, он выбежал на лестничную клетку с айпадом наперевес. "Судьба Нечеловечества решается сегодня!" - чиркнул он в твиттер, прежде чем очутиться перед дверями лифта, нос к носу с подвыпившим соседом-строителем. - С нас-сту-пающим, Лександр Адольфыч! - гоготнул этот крепкий, как античный кузнец, черноусый дядька, дыхнув на блоггера этаноловыми парами. - Рановато начали праздновать-то, - пробормотал Коновалов, отмахиваясь. В его голосе, впрочем, явно чувствовалась дрожь. Посланник Нечеловечества ждал снаружи, а ему, виднейшему общественному деятелю, публицисту и лучшему представителю креативного класса, приходится общаться с сиволапым быдлом, которое наверняка ещё и за Дорогина голосовало! - Да ёптыть... - так же добродушно ухмыльнулся усач и, махнув на блоггера рукой, поплёлся обратно в квартиру. - Щастья и... ы... сбычи мечт! "Как бы тебе не пожалеть о сбыче моих мечт..." - подумал Коновалов, выходя из подъезда и направляясь к машине. Решимость его таяла с каждым шагом, и когда от посланника его отделял лишь метр, он уже подумывал удрать. Запереться в квартире на все тридцать три замка, удалить блог, сжечь жёсткий диск... Но, увидев в опущенном стекле расположившихся на заднем сиденьи телохранительниц Брика, он уже и думать забыл о своём секундном малодушии. Это ж надо! Не один посланец, а двое! Да ещё и такие красотки... Ни дать ни взять персонажи фильмов о злобных нацистах. "Они, быть может, захотят скрепить наш союз какой-нибудь богомерзкой оргией..." - Александр Альфредович едва ли не облизнулся. - "Только бы этого толстого не было. Он вообще кто? Для оруженосца мелковат... Секретарь, что ли?.." Презрев заботу о новеньких брюках, он опустился на одно колено и склонил голову. В кино и в книгах, вроде бы, так делали все уважающие себя служители тёмных сил... А режиссёры и писатели не могут врать! Они же ОКАЗАЛИСЬ ПРАВЫ! - Приветствую вас, почтенные, - выдавил он, дав от волнения петуха. ------------------------------------------------------------------------------------ Неискушённому гостю могло бы показаться, что жилище Патриарха обставлено с истинно монашеским аскетизмом. Однако Надежда была очень даже искушена в вопросах роскошной жизни, и потому просторный сумрачный зал, в котором встретил их с Густавом отец Ипполит, она оценила как великолепную, божественную стилизацию под средневековый замок или монастырь. Стены зала были выложены гигантскими гранитными блоками, обтёсанными нарочито грубо - должно быть, их было адски сложно спускать сюда, вниз один за одним. Пол был вымощен мрамором, а низкий потолок отделан тёмной червонной позолотой. По стенам тянулись книжные полки - с толстыми древними фолиантами - о мудрости, что они в себе заключали, можно было только гадать - и литературой поновее, которой, правда, было совсем немного. В "красном углу" сиял внушительных размеров иконостас, причём Густав готов был поклясться, что сияет он... словно сам по себе. Хотя молодой человек мог и ошибиться - его обманывал магический свет десятка свечей, расставленных равномерно по залу, в высоких серебряных подсвечниках. Электричества, насколько могли судить гости, здесь не было вообще. В центре зала, на небольшом возвышении, расположился массивный дубовый стол, больше напоминавший обеденный, чем рабочий. За этим столом, в резном деревянном кресле, восседал сам Патриарх - сухой, точно древние мощи, старик с длинной седой бородой по пояс и цепким взглядом бывалого хищника. Не коршуна, как фон Зонненменьш, а скорее лису, необычайно хитрую и коварную. Было ему на вид ещё больше, чем главе Комитета, по крайней мере на пару десятков лет. Это казалось Густаву невероятным. Люди вообще столько живут!? - Приветствую вас, Надежда Михайловна, - сдержанно улыбнулся старик. Голос его был тоненьким, тихим, где-то насмешливым, а где-то и снисходительным. Так изъясняются люди, умудрённые долгими годами нелёгкой жизни и явно склонные этим кичиться. - Рад, что вы решили провести этот Новый Год в родных краях... Оставьте нас, подполковник, - он махнул иссохшей рукой. Богоявленский исчез, и дверь неслышно закрылась за ним. - Давайте не будем обманывать ни себя, ни друг друга, - улыбка сползла с лица старика. - Господь нас за это не похвалит. Я знаю о вас очень многое, товарищ. - Последнее слово он произнёс с нажимом. - И то, откуда вы прибыли на самом деле, и то, каким целям служит ваша... корпорация. О чём-то я знаю точно, о чём-то могу лишь догадываться. Но то, что вы здесь, вряд ли простая случайность, верно? В случайности я не верю - лишь в Божий промысел и в промысел человечий. Он поднялся из-за стола, и его длинная тень наползла на Надежду с Густавом. - Есть ли у вас или у ваших господ хотя бы одна причина сомневаться в нас? В нашей способности успешно противостоять силам Ада? Зачем мой старинный знакомец Генрих прислал вас сюда, а? Путаться у нас под ногами? Мешать нам делать то, что нам начертано Провидением? Пожинать плоды наших трудов вместо нас? Неслышно приотворилась дверь за его спиной. Мелькнула и тут же испуганно скрылась белокурая девичья головка. Ипполит, похоже, этого не заметил. - Ваше начальство рассчитывает, - процедил он, - что мы просто так позволим вам разгуливать по Москве и делать всё, что вам заблагорассудится. Нет, уважаемая, так не годится. Я вызвал вас сюда, чтобы уверить - без нашего ведома вы не сделаете и шагу в этой стране. Вы будете докладывать обо всём, что найдёте и узнаете, особому уполномоченному, что я отряжу вам. Он проследит, чтобы вы ничего не утаили от Церкви, включая... материалы, которыми наши учёные могли бы воспользоваться для исследований во благо Человечества. - Ваши учёные? - хмыкнул Густав. - Мастера по вампирским вирусам? Патриарх пропустил его слова мимо ушей. - Ваш Комитет должен усвоить, что мы не его вассалы. У нас свои методы и своя политика. Мы искренне рассчитываем, что вы потрудитесь её уважать. НРИ: Сопровождающего описывать не нужно, в следующем моём посте этот товарищ таки появится.
Семён Брик: - Здравствуйте, здравствуйте, дорогой Александр Альфредович, - с очень характерной картавостью произнёс маленький толстяк, неуклюже выбираясь из автомобиля. Был он немолод, жалок и простужен. Хриплый голос его напоминал скрежет тупой ножовки по неподатливому металлу, распухший сопливый нос цветом и размером походил на спелый баклажан, а поросячьи глазки покраснели и слезились. Ничтожный прислужник, которого великолепные в своём презрении к роду человеческому брюнетки-дьяволицы и взглядом не удостаивали. Определённо, этот коротышка-лакей и близко не осведомлён о секретах, которыми грозные нелюди собираются поделиться с Коноваловым - живой легендой блогосферы. Его дело – двери открывать и пальто подавать, да и это у него наверняка выходит кое-как… – А что вы такое странное делаете, позвольте вас внимательно спросить? Немножечко себе поскользнулись? Ай-ай-ай, это же целое горе, прямо больно смотреть. Хорошие, на минуточку, были брюки, не такие, конечно, хорошие, скажу я вам, как сшил однажды мой батюшка Вооз Абрамович для уважаемого раввина Рувима Шепетовкера, но всё-таки жаль. Триса, Шиза, да что ж вы расселись, негодные девчонки, помогите уже нашему дорогому господину Коновалову! Картина мира в голове Александра Альфредовича с громким треском раскололась, и через трещину хлынул неудобоваримый коктейль из холодного пота и кислой слюны. Он отчётливо почувствовал себя тараканом на кухне в тот кошмарный миг, когда уютная ночная темнота сменяется вдруг безжалостным сиянием люстры. Заманчивое видение разнузданной оргии уступило место гораздо менее вдохновляющей картине кровавого жертвоприношения. Отважный сетевой борец за права нелюдей гулко сглотнул, и в животе у него что-то оборвалось. Где были его глаза?! Ведь совершенно понятно, что две глупые курицы с кукольными личиками никакого отношения к мрачному и загадочному нечеловечеству не имеют и иметь не могут! Конечно же, настоящий нелюдь – злобный крючконосый карлик в чёрном пальто, за обманчивым добродушием которого легко угадывалась ледяная жестокость знатока каббалических ритуалов, привыкшего запивать мацу кровью христианских младенцев. - Мо-мо-мо… - вымолвил трясущимися губами знаменитый блоггер, едва чувствуя, как брюнетки деловито поднимают его на ноги. – Мо-мо-моё нижа-жа-жайшее по-по-почтение, го-го-господин… - Господин Брик, - представился паранормалик. – Семён Воозович Брик, к вашим услугам, Александр Альфредович. Однако морозец нынче вполне себе новогодний, а я, как вы уже могли заметить, слегка простужен. Да и вопросы, которые я хотел бы с вами обсудить, носят сугубо… конфиденциальный характер. Вы ведь, смею надеяться, понимаете, о чём я? - многозначительно добавил маленький толстяк. - Д-да, разумеется, - слегка воспрял духом Коновалов. – Прошу вас, господин, почтить своим присутствием моё скромное жилище! «И герр командор себе желает, чтобы вот этакий шлемазл, пересмотревший голливудских поделок про вампиров и оборотней, сделал всамделишную революцию, пусть даже и с моей помощью? Ой-вей! Зачем я не остался в тридцать восьмом году?» Пока Триса и Шиза в прихожей стягивали с Семёна Воозовича пальто, Коновалов, ушившись на кухню, торжествующе вбил в твиттер: «Братья и сёстры, сегодня мы станем сильны как никогда! Часы дорогинского режима сочтены!» Засим он схватил предусмотрительно приготовленный поднос с бутылкой «Ахтамара» и холодными закусками и рысью поскакал в гостиную. - Прошу, господин Брик, дамы… не желаете ли? Так сказать, лёгкий завтрак… - Однако, - одобрительно хрипнул нелюдь, разливая коньяк. – Что же, Александр Альфредович, за успех нашего дела? Нашего общего дела! - За наш успех! – взволнованно подтвердил Коновалов. Четыре пузатые рюмки соприкоснулись, пропевши хрустальными голосами славу человеческой глупости и нелюдскому коварству. - Ну-с, - мучительно протолкнув в больное горло ломтик лимона, просипел Семён Воозович, - а теперь, если не возражаете, я хотел бы поподробнее узнать о ваших планах на новогоднюю ночь, господин Коновалов. Итак? – толстяк приглашающе повёл рукой. Увы, проклятая инфекция лишила Брика возможности повелевать толпами – иначе ему бы и не понадобился этот бойцовый хомячок. Но запустить невидимые щупальца внушения в ауру Александра Альфредовича, сочащуюся страхом пополам с самоуверенностью, было задачей вполне посильной даже для больного паранормалика…
Евгения: Воля Патриарха, откованная в сотнях изощрённых интриг, обладала твёрдостью дамасской стали. Однако сейчас – пожалуй, впервые за долгую жизнь предстоятеля – этот всесокрушающий боевой молот столкнулся с оружием равного качества. Главный друг советских физкультурников, авиаторов и паранормаликов тоже владел кое-какими секретами кузнечного мастерства. Холодный, цвета старого серебра взгляд старца схлестнулся с сиянием раскалённых сапфировых звёзд. - Прошу простить, Ваше Святейшество, но вы как-то превратно истолковали наши намерения. Мы с господином Шульцем – не шпионы, у нас и в мыслях не было посягать на секреты Хоругвеносной Дивизии и вообще вмешиваться в дела Патриархии… - Да уж, будьте так добры, - сварливо перебил гостью Патриарх. – Русская православная церковь достойно противостоит богомерзким порождениям Дьявола уже больше десяти лет, и не вашему скороспелому Комитету по делам нечеловеческих рас учить нас, что и как надлежит делать. Особенно после того, - добавил он язвительно, - как вы, Надежда Михайловна, столь блестяще осрамились в Варшаве! Густав зажмурился. В патриарших хоромах стало очень-очень тихо. Примерно такая же тишина царит над ядерным полигоном за пять секунд до взрыва мегатонного заряда. - Вы абсолютно правы, Ваше Святейшество, - наконец отозвалась Надежда подчёркнуто ровным голосом. По спине герра Шульца тревожным галопом пронёсся табун крупных мурашек: этот тон начальницы свидетельствовал об опасной близости той грани, за которой разговор обычно перерастал в метание огненных шаров. – Я действительно оказалась не на высоте. То ли дело несгибаемые воины вашей Православной Хоругвеносной Дивизии, которым для освобождения Москвы и Ленинграда… извините, Санкт-Петербурга… от горстки сектантов Яроврата потребовалось всего лишь два года! Патриарх Ипполит, вняв вполне прозрачной иронии, сжал пергаментные кулаки и запыхтел от гнева. Именно так дети обычно изображают паровоз. - Мы можем пикироваться и дальше, Ваше Святейшество, - продолжала фройляйн Ефимовская тоном ниже. Локальный Апокалипсис был если и не отменён, то, как минимум, отложен на некоторое время. - Вам неприятно иметь дело с красной безбожницей из прошлого. А мне, по правде говоря, не очень-то нравится, что в будущем церковь осталась единственной силой, способной защитить Россию от нелюдей. Стать лучшими друзьями нам, Ваше Святейшество, определённо не грозит. Но разве это значит, что мы обязательно должны быть врагами? Пока мы тут упражняемся в словесном фехтовании, наши неприятели – наши общие неприятели, Ваше Святейшество, - действуют. - Наши «неприятели», как вы изволили выразиться, – прах перед лицом Господа, - отрезал Патриарх. – Они умеют лишь писать вздор в социальных сетях и устраивать сборища под нелепыми лозунгами. - Я так не думаю, - возразила Надежда. – Более того, вы сами, Ваше Святейшество, в действительности тоже так не думаете. Иначе бы РПХД накануне праздника не была приведена в боевую готовность. Или русские новогодние традиции теперь предписывают встречать Деда Мороза со Снегурочкой пулемётным огнём? Вы, как и господин Зонненменьш, отлично понимаете, что за безответственным болтуном Коноваловым могут стоять очень серьёзные и опасные силы. И для того, чтобы не дать им испортить москвичам праздник, нам лучше действовать сообща. - У вас есть прямые доказательства того, что Коновалов связан с нелюдским подпольем? – осведомился Патриарх. - Нет, - призналась гостья из прошлого. – Но я уверена, что мы их отыщем… если церковь согласится нам помочь, Ваше Святейшество. - Вы меня не убедили, Надежда Михайловна, - покачал головой старик. – Я по-прежнему не думаю, что у нелюдей хватит глупости связаться с таким пустопорожним ничтожеством, как Коновалов. Но Господь заповедовал нам помогать ближним, да и с Генрихом мы действительно давние приятели, пусть он и латинянин… Однако помните, - он грозно воздел к позолоченному потолку тонкий бледный палец, - ни шагу без ведома уполномоченного представителя Патриархии! - Как вам будет угодно, Ваше Святейшество, - отозвалась Надежда голосом, в котором ощущался прискорбный недостаток смирения. Впрочем, перспективу оказаться в обществе какого-нибудь унылого долгогривого попика-соглядатая, который к тому же наверняка станет рассказывать о прелестях жизни вечной и стращать адскими муками, и впрямь трудно было назвать заманчивой.
Nail Buster: - Прежде всего, Семён Воозович, мы планируем... - взволнованно начал блоггер... и, к ужасу для себя, осознал, что не имеет ни малейшего представления о том, что именно они планируют. Да кто, собственно, они такие, эти его загадочные МЫ? До сего дня Александр об этом даже не задумывался особо. Чем он может похвастаться перед высоким гостем? Да ничем! Разве что многотысячной армией читателей, но кто из них, этих читателей, способен на что-то большее, нежели улюлюкать в комментариях о священной войне? Да полноте, скольким из них в действительности нужна эта война, эта революция? Как вообще можно отличить в Сети нелюдя от человека? Явно не по аватарке и не по пафосному текстику в профиле. "Какое несусветное позорище..." - Александр Альфредович подумал, что эту мысль стоит немедля занести в твиттер, но между ним и оставленным на кухне айпадом расселся этот жуткий субъект. О прямой трансляции их судьбоносной встречи нечего было и думать. - Мы планируем вывести наших единомышленников на улицы, - наконец выпалил он, решив, что лучше начать хоть с чего-то, пока толстяк не потерял терпение. - Как вы зна... Да вы садитесь, Семён Воозович, садитесь! Что же это я?.. Будьте как дома, прошу вас! Они заняли пару мягких кожаных кресел, разделённых журнальным столиком, на котором сию минуту заняла своё почётное место окружённая закусками бутыль. Что-что, а вкус у герра Коновалова был неплох, отметил про себя паранормалик, не спеша оглядывая жилище. Как-то, интересно знать, планировал он распорядиться гешефтом со своей революции? Строить бесплатные кровяные станции, открывать бесплатные охотничьи заказники?.. Ой, вряд ли. Телохранительницы Брика садиться не стали, застыв двумя холодными фарфоровыми истуканшами у него за спиной. Их хмурые взгляды, обращённые на Александра, не предвещал тому ничего хорошего, если он вздумает даже чихнуть без разрешения гостя. Говорить о деле, тем паче о таком ответственном, в такой обстановке было решительно невозможно, и тем не менее другого выхода не было. - Я не знаю точно, сколько будет на площади представителей угнетённых народностей, - признался Коновалов, поёживаясь, - однако думаю, их наберётся достаточно для хорошей массовой акции. Многие из моих читателей-нелюдей жаждут решительных перемен, так почему бы им не откликнуться на мои призывы, в конце-то концов? Насколько я понимаю, нелюди подвержены тем же чувствам, что и люди - чувству горечи, отчаянья, обиды... Ведь так, Семён Воозович? Молчание псайкера было истолковано как знак продолжать. - Вы спросите, что мы планируем делать, когда соберёмся? ("Ой-вэй, ну сделайте меня уже удивиться, Александр Альфредович!") Честно скажу, всё зависит от того, сколько нас будет. Выведем сотню - развернём транспаранты и будем скандировать "Дорогину - скатертью дорога!", "Нелюди - тоже люди!" или что-нибудь эдакое... Выведем тысячу... - он крепко призадумался. - Это, признаться, будет успех, на который я и не рассчитывал до вашего появления. Мы сможем прямо там, на площади, собрать оргкомитет, принять важные резолюции... ну, вы сами знаете... - желание Коновалова ринуться на кухню за айпадом и быстро перечитать всю свою прошлую писанину, дабы не заблудиться ненароком в собственных лозунгах и воззваниях, стало поистине нестерпимым. Однако взгляды Трисы и Шизы приковывали его к креслу не хуже стальных наручников. - Естественно, мы будем добиваться отставки Дорогина и его расистского правительства, - наконец буркнул он, но тут же помрачнел. - Но что мы будем делать, если они откажутся уходить добровольно? Как тогда быть?.. Вы же пришли, чтобы помочь мне? Дать СИЛЫ для борьбы с ненавистным режимом? Принять наконец меня в ваше тёмное братство? - он поднял на Брика глаза, полные щенячьей преданности. --------------------------------------------------------------------------------------- - На том, пожалуй, и порешим, - удовлетворённо кивнул отец Ипполит, опуская крючковатый палец на кнопку, вмонтированную прямо в стол. - Подполковник, проводите гостей к выходу. Засим он повернулся к Надежде и Густаву спиной, недвусмысленно давая понять, что аудиенция окончена. Молодой человек с трудом подавил желание дать старику хорошего пинка. Он, говоря по правде, и собственного-то начальника не слишком жаловал, но почтенный господин председатель хотя бы не позволял себе такого хамского тона по отношению к своей необычной подчинённой. Любил ли её Густав? Кто уж тут разберёт. Но приказ господина Колера защищать посланницу Сталина любой ценой он был готов исполнять и впредь, причём добровольно и даже с превеликой радостью. - Всеффо хорошшеффо, Фаше Сфятейшестфо, - проговорил он по-русски, нарочно усилив и без того ужасный свой акцент - ровно настолько, чтобы задеть патриаршее чувство прекрасного и не спровоцировать в то же время никакого международного скандала. - Бог в помощь, - не оборачиваясь, ответствовал Ипполит на чистом немецком. Ему явно не терпелось, чтобы гости убрались из его обители побыстрей. Дверь в кабинет беззвучно отворилась, на пороге материализовался Богоявленский. Шульц окончательно понял, что пора сваливать. Спутница его, по счастью, пришла к тому же заключению. - Всего вам наилучшего, - она изящно проскользнула мимо подполковника, загромоздившего почти весь дверной проём. Бывший шофёр последовал за ней. "А интересно, - ни к селу подумалось ему, - как моя должность официально-то называется? Адъютант? Денщик? Ну не телохранитель же, в самом деле... Фарс, да и только." В коридоре их уже ждали. Рядом с бравым хоругвеносным подполковником, олицетворявшим собой хрестоматийного русского офицера николаевских эдак времён, стояла хрупкая белокурая девушка, едва достававшая макушкой ему до груди. Казалось, подует ветер - и её унесёт в неведомые дали, где нет никаких нелюдей, никакой Бесконечной Войны, а только разноцветные пони скачут по зелёным лугам и, кушая радугу, производят на свет стайки бабочек... Однако это обманчивое впечатление тут же рассеялось, стоило Густаву всмотреться в её изящное личико, сведённое гримасой чудовищной серьёзности. Нет, ни в какую страну пони это создание не полетит. По крайней мере, сама она искренне уверена, что никакие ветра ей нипочём. Супротив всех законов физики. - Сестра Катерина, - представилась девушка, решительно шагнув вперёд и протянув Надежде хрупкую, как тростник, руку для пожатия. - Уполномоченный РПХД по внешним связям. Рада познакомиться с вами лично, Надежда Михайловна. Облачена была Катерина в чёрное долгополое пальто, идеально сидящее на её тонкой фигурке, в руке же держала небольшой чемоданчик с золотым крестом. Ничего, кроме пачки деловой макулатуры, на взгляд Густава, туда влезть не могло, и он, всеочевидно, исполнял при Катерине роль аксессуара. - Хочу, чтобы вы знали, - едва успев пожать Надеждину руку, девушка резко развернулась и направилась, цокая каблучками, в сторону выхода. - Я не меньше, чем отец Ипполит, непреклонна в вопросах независимости Дивизии. Так что советую не спорить со мной о сфере наших интересов. Сфера наших интересов - Россия. Сфера ваших осталась по ту сторону наших границ. Она кинула на них заинтересованный взгляд через плечо: - Итак, господа, куда направляемся?
Евгения: Выражение Полного Осознания Высокой Ответственности за Порученное Дело на личике «уполномоченной представительницы Патриархии», которой можно было дать лет двадцать от силы, выглядело весьма комично. Надежда даже пожалела об отсутствии в кармане леденцового петушка на палочке, чтобы предложить этой девице. Однако при чуть более внимательном рассмотрении сестра Катерина оказалась далеко не так проста. Наивно приподнятые брови категорически отказывались гармонировать с цепкими аквамариновыми глазами, пухлые розовые губки были упрямо сжаты, маленький, но резко очерченный подбородок свидетельствовал о недюжинной силе воли, а под спадающей на лоб густой золотистой чёлкой, кажется, прятался короткий белый шрам. Да и рукопожатие у этой хрупкой девушки оказалось неожиданно крепким. Видимо, в сношениях РПХД с внешним миром хватало проблем самого разного свойства, и тоненькая девочка-припевочка, надо думать, умела их решать. Во всяком случае, бравый подполковник Богоявленский поглядывал на сестру Катерину хотя и сверху вниз, но с большим почтением. Была ли такая компания лучше или же, наоборот, много хуже нарисованного воображением Надежды постного благообразного батюшки, гостья из прошлого ещё не решила. Но шутить над этой юницей шутки с леденцовыми петушками определённо не стоило. Как бы потом не пришлось извлекать того петушка из собственного уха… и хорошо, если только из уха. - Ох, сестра Катерина! – примиряюще подняла Надежда обтянутые перчатками ладони. – Его Святейшество нам уже всё объяснил. Я хоть и глупая нелюдь, но обычно понимаю сказанное с первого раза. Пожалуйста, давайте не будем снова меряться сферами влияния, хорошо? А направимся мы для начала, если вы не возражаете, к одному сочинителю скверных, но очень экспрессивных виршей по фамилии Широбоков. - Бывший сподвижник Яроврата? Но почему он вас интересует? - Видите ли, мы не исключаем, что недобитки «Монолита» могут воспользоваться новогодней акцией Коновалова в собственных целях. Они верят, что мавзолей Ленина на Красной площади суть средоточие тёмной энергии, и хотят пробудить её… - Нонсенс! – фыркнула уполномоченная представительница Патриархии. – Секта давно перестала существовать. Главные ересиархи либо уничтожены, либо… - тут она на мгновение запнулась. Ага, подумала Надежда. - В общем, они в любом случае не представляют угрозы. К тому же мавзолей Ленина и могилы у Кремлёвской стены находятся под особой защитой. Столь эффективной, что нечестивцы из «Монолита» за два года так и не сумели её преодолеть, хотя среди них были настоящие чёрные маги, предавшиеся дьяволу телом и душой, - сестра Катерина сотворила крестное знамение, Богоявленский последовал её примеру. – А Широбоков – просто сетевой сумасшедший. Разведбат Дивизии, конечно же, надзирает за ним, но результат - нулевой. Уверяю вас, это бессмысленная трата времени… «…Как и вся ваша миссия», - отчётливо дописалось у неё на лице. - И тем не менее, мы хотели бы встретиться с Широбоковым. Конечно, если вас это не затруднит. - Пожалуйста, Надежда Михайловна! – кивнула сестра Катерина, не скрывая, однако, ироничной улыбки. – Подполковник, распорядитесь насчёт транспорта.
Семён Брик: Семён Воозович, не отвечая на вопросы, вновь наполнил два бокала. Александр Альфредович немедленно схватил свой и вознёс его в ожидании тоста. Толстяк же, будто не замечая Коновалова, высмотрел себе самый большой бутерброд с чёрной икрой, засим неторопливо выцедил коньяк и с аппетитом принялся закусывать. Пауза затягивалась, как петля на шее висельника. Совершенно сбитый с толку, Коновалов одним махом осушил бокал, выбив зубами хрустальную дробь, и подцепил на вилку кусок буженины. Умение тянуть душу из подследственных занимало далеко не последнее место среди талантов, которыми маленький паранормалик славился в своё время на Лубянке. Самые отважные красные командиры, без страха ходившие в конном строю на пулемёты, не выдерживали его методов и покорно признавали себя австралийскими шпионами и наймитами парагвайских империалистов. Теперь чекистские приёмы Семёна предстояло познать на себе храброму сетевому борцу за права нелюдей. - Силу? – тихо переспросил паранормалик. Александр Альфредович так и замер с открытым ртом, не донеся до него закуску. – Вам? А зачем, господин Коновалов? Сила, таки да, нужна вождям. А для какого вдруг она человеку, с которого, должен я вам сказать прямо, вождь – как с меня Бэтмен? Коновалов облился сперва горячим, а затем холодным потом. Жалобно звякнула об пол выпавшая из ослабевших пальцев вилка. Посланец Нечеловечества говорил самым любезным тоном, каким на светских вечеринках обсуждают милые пустяки. От этого Александру Альфредовичу становилось ещё страшнее. - Вы говорили о сотне митингующих? А тысяча – это, по-вашему, уже целый успех? - продолжал ужасный толстяк. – Да с таким неверием в собственные силы вам не собрать и сакраментальных двух жидов, чтобы выстроить их в три ряда. Будете в скорбном одиночестве посреди Красной площади держать плакат «Долой режим!», как тот диссидент Геннадий на чужой свадьбе. Нет, вы себе серьёзно думаете, что нелюди согласятся поддержать нерешительного мямлю с беззубыми лозунгами? Азохенвей! Мне с вас смешно. - Однако же позвольте, Семён Воозович… - набравшись смелости, пробормотал Коновалов. - НЕ ПОЗВОЛЮ!!! – внезапно каркнул зловещий визитёр таким сатанински-хриплым голосом, что Александр Альфредович в тот же миг умер и даже слегка разложился. Семён Воозович навис над ним чёрной тучей, затмившей весь мир. Демон-иудей сбросил маску с нарисованной улыбкой и явил свою истинную сущность. – Не позволю, чтобы пар ушёл в свисток! – продолжал паранормалик после приступа кашля, шипя, как рассерженная ядовитая змея. - Если вы меня спросите, так я вам скажу, что у Нечеловечества на вас большие планы, господин Коновалов! – услышав такое, Александр Альфредович незамедлительно перестал смердеть и вернулся к жизни. - Нам предстоит гешефт мирового масштаба, а вы смеете пребывать в робости и унынии? Соберитесь – и вперёд, на бой за дело Тьмы! Каждый звук в речах Семёна Воозовича источал сияние непреложной истины, надёжно отпечатываясь в памяти блоггера пылающими буквами. Блестяще-чёрные щупальца внушения оплели эмоциональную ауру Коновалова, высасывая страх и неуверенность и закладывая в недра помрачённого сознания, как мину с часовым механизмом, могучий заряд ярости пополам с риторическим задором. Александра Альфредовича переполняли эмоции и ощущения, что называется, неизъяснимые. Несколько мгновений ему казалось, что он разрезает воздух высоко над предпразничной Москвой, взмахивая огромными кожистыми крыльями. Потом его руки и ноги обернулись мощными мохнатыми лапами, зубы во рту сменились острыми клыками, а окружающий мир рассыпался мозаикой запахов – резких и утончённых, сильных и еле уловимых. Тело популярного блоггера пронзал почти осязаемый поток той самой тёмной силы, стать частью которой он столь страстно мечтал. Меж тем глаза Коновалова остекленели и съехались к переносице, губы беззвучно шевелились, послушно повторяя за маленьким паранормаликом: - Нечеловечество ничего не забыло! И никого не простило! Мы будем грызть их зубами! Мы будем рвать их когтями! Прошло время, когда мы боялись их! Пусть теперь они трепещут перед нами! Пробил час возмездия! Я поведу вас на штурм Кремля! Вы верите мне? Вы верите мне?! Вы верите мне!!! Вперёд, братья! Вперёд, сёстры! Смерть тирану! - …Вот примерно в таком стиле обычно и делается революция, - подытожил Семён Воозович пять минут спустя прежним светским тоном, шмыгая носом в перепачканную кровью бумажную салфетку. - Д-да. Да, - закивал Александр Альфредович. – Теперь я понимаю! - С чем и разрешите вас поздравить, - усмехнулся паранормалик, разливая остатки коньяка. – За Белую Революцию? - За Белую Революцию! – немедля воспылал Коновалов. - За вашу и нашу свободу! - Так победим, - благосклонно отозвался толстяк. – Впрочем, - он посмотрел на часы, - не смею далее обременять вас своим присутствием. У нас есть ещё немножечко дел – верно, девочки? – да и вам, кажется, стоит уже чуть-чуть порадовать своих читателей. Как там они сами себя называют? Если не ошибаюсь, «Армия Коновалова»? Что ж, господин генерал, имейте себе в виду: маршальский жезл ждёт вас за Кремлёвской стеной. И да, чуть не забыл: следите-таки за новостями. Грядут приятные новогодние сюрпризы. Действуйте же! Я свяжусь с вами позже… - …Дело обстоит ровно так, как и предполагал герр командор, - хрипло констатировал Семён, когда автомобиль отъехал от подъезда. – Коновалов – не более чем мелкая и глупая дрянь с большими амбициями. Моё любимое сочетание, скажу я вам… Однако нас ждёт господин Распутин. И лучше бы нам не опаздывать, друг мой любезный, - бросил паранормалик водителю.
Nail Buster: ...Летающая крепость Хоругвеносной Дивизии, точно гигантская чёрная птица, вынырнула из сгущающихся сумерек и, спустившись к земле, важно плюхнулась посреди Болотной площади, нимало не смущаясь перепуганных насмерть москвичей, с криками прыснувших от неё кто куда - желания обратиться в лепёшку под её блестящим бронированным брюхом, как ни странно, ни у кого этим вечером не нашлось. Ещё до того, как винты вертолёта-гиганта перестали молотить зимний воздух, вокруг не было уже ни единой живой души - лишь одинокий пьяненький мужичонка, слегка пошатываясь, бродил среди покинутых варежек и шарфов, початых бутылок, неразорвавшихся хлопушек и петард. При виде "Святого Георгия" он чему-то усмехнулся себе в усы, поднёс ко рту бутыль без этикетки и с наслаждением отхлебнул её таинственного содержимого. - Ну а что? - с возмущением дёрнула плечами сестра Катерина, ясно прочтя на хмуром лице Густава вопрос "Нахрена?!". - Предлагаете эмиссару Православной Церкви ездить на такси, как... как... - Простолюдину? - с наигранным простодушием уточнил герр Шульц. Девушка его реплику проигнорировала. - Сержант, спустите аппарель, - проговорила она в миниатюрный микрофон, закреплённый у левого её уха. - Мы выходим. Задняя стенка машины-убийцы с тихим жужжанием опустилась, и морозный воздух коснулся щёк посланников Комитета. Пока они гостили у Патриарха, в русской столице настала ночь, и она, столица, вовсю сияла праздничными огнями. Огни были везде - на стенах, на деревьях, под ногами, над головой... Ужасы Монолита отступали быстрее, чем можно было предположить ещё год назад - их вытесняли из людских сердец простые житейские радости, вот почему милиция, по чьей-то совершенно контрреволюционной инициативе переименованная снова в полицию, столь бесстыдно закрывала глаза на граждан, посреди ночи распивающих спиртное на улицах. Быть может, зря закрывала. - Эй, вы! - заплетающимся языком проговорил мужичок, делая шаг в сторону "Святого Георгия". - Да-да, вы... Ик! Чё разлетались? Всех распугали зачем-то... - Уйди, отец, - буркнула Катерина, спускаясь по аппарели. Густав вздрогнул. Что-то с этим пьянчугой было не так. - Он человек, - бросил он Надежде. - Не нелюдь. Однако, что за... - Свято-о-оши! - сложив руки рупором, прокричал мужичок, сделав ещё один шаг навстречу посланнице Дивизии. - Ваша песенка спета, а Христос ваш нихрена не воскрес! ЗА КОНОВАЛОВА! АТУ ИХ! "Кому он это прокричал?" - успел подумать Густав, прежде чем сграбастать сестру Катерину за воротник её дорогого пальто и буквально вволочь обратно в вертолёт, уступая дорогу Надежде, более опытной в вопросах общения чёрт те с чем. Одновременно он окинул взглядом площадь и крыши прилегавших домов - нет, ничего! Никаких других нападавших!.. Звон стекла заставил его вновь посмотреть на пьяницу - бутылка, которую тот держал в руках секунду назад, обратилась в кучку осколков на мёрзлой земле, а её содержимое... Глаза бывшего шофёра распахнулись в ужасе. Зелёная жидкость бурлила и пенилась, растекаясь по всё большему и большему пространству, стремительно заполняя площадь и протягивая к вертолёту толстые щупальца-псевдоподии. - Умрите! Умрите! Умрите! - нападавший уже наполовину исчез в густой пузырящейся жиже, его крики перетекли в истошный вопль боли и через секунду смолкли. - Убейте её! Убейте её! Убейте, убейте, убейте! - визжала Катерина, отползая вглубь самолёта, подальше от щупалец амёбы-переростка, которые уже шлёпнулись на аппарель и теперь раскачивали летучую крепость. Особняк вампирского магистра - вернее сказать, целый замок, обнесённый добротной кирпичной стеной - располагался за чертой города, вдали от докучливого шума цивилизации, среди заснеженных холмов, венчавшихся пышными рощами. На то, чтобы добраться до места, у Брика ушли несколько часов. Однако они, по трезвому рассуждению, того стоили - выбраться из душного, суетливого мегаполиса было для толстого советского псайкера истинным наслаждением. Выбравшись из машины, он огляделся по сторонам и, поплотнее закутавшись в вязаный шарф, засеменил по скрипучему снегу к кованым воротам замка. Официально, строго говоря, никакого Казимира Распутина никогда не существовало. Был человек, звавшийся Казимиром Прохановым, однако по всем документам выходило, что он дожил до глубокой старости и пропал ещё при жизни Иосифа Виссарионыча, безвестно сгинув в оздоровительных лагерях оного деятеля. А существо, которым он стал в действительности, успело сменить за свою долгую жизнь без малого десяток имён, и ныне именовалось Борисом Дубровским, финансистом и инвестором самого широкого профиля. К нему-то и направлялся Семён Воозвич, обременённый особым паролем, без знания которого охрана замка его бы изрешетила на месте. Да, что и говорить, а на безопасности Казимир Григорьевич явно не экономил. В холмиках убранного снега по обе стороны от ворот лишь очень неопытный глаз мог не признать автоматические турели, готовые плеваться огнём по первому чиху незримого оператора. Наверняка такие же турели были скрыты в толстых стенах... Но все эти неприятные мелочи паранормалика не беспокоили. Он ведь свой, в него стрелять не станут. Тем не менее, пароль не сработал. Даже повторенный дважды. И трижды. - Убирайся, блажной, или будем стрелять! - гремел миниатюрный динамик, вмонтированный в кирпич слева от ворот. - Считаем до трёх. Раз! Два!.. - Стойте! - прозвенел голос в том же динамике, где-то в отдалении от первого Семёнова собеседника. - Он назвал верный пароль! Впустите его. - Вас понял, магистр. Ворота с громким скрежетом разъехались в стороны, открывая перед посланцем КМ широкую липовую аллею, ведущую прямо к крыльцу особняка. На крыльце его уже поджидали двое охранников, облачённых в старые имперские солнцезащитные скафандры, отчего их можно было принять издалека за мотоциклистов в полной защите. Поджидали эти молодчики, явно готовясь к самому худшему - припав на одно колено, с автоматами наизготовку. Или нет... С плазмомётами! Настоящими энскими плазмомётами, безумно дорогими и необычайно опасными игрушками. Ой-вэй, подумал псайкер, неужели почтенный Распутин настолько боится незваных гостей? Охранники впустили Брика в огромную гостиную, в дальнем углу которой, на аккуратном кожаном диване, сидел молодой человек в строгом чёрном костюме. Похоронном, как не укрылось от внимательного Самуила. При виде паранормалика он встал и протянул руку: - Прошу прощения за столь прохладный приём, господин Брик. У нас тут... - он поморщился и неопределённо махнул рукой. - Меня зовут Георгий Распутин, я новый патриарх Дома. Отец погиб этой ночью - какой-то мерзавец отравил кровь, которую ему везли со станции переливания. - Юноша вздохнул, скорее от усталости, чем от скорби по преставившемуся родителю. - Мы весь день на ногах, пытаемся выяснить хоть что-нибудь... Однако, как я понимаю, вы прибыли к нам с новостями? Что ж, присаживайтесь, расскажите о встрече с Коноваловым. Они уселись на диванчик, и по мановению руки Георгия в гостиную внесли дорогого шампанского. - Мы должны действовать быстро и решительно, - юноша жёстко взглянул на Брика. - Наша первоочередная цель - обращение президента и ключевых функционеров правительства. Не новогоднее обращение, как вы, конечно же, понимаете, а обращение в одного из нас. Ворвёмся в Кремль, куснём как следует парочку высокопоставленных увальней, и им ничего не останется, как принять нужные нам законы, дабы сохранить свои шкуры от преследования Патриарха. Формально-то их никто отрешить от власти не сможет - ни в одном законе не сказано, что нелюдь не может занимать государственный пост! Главное - не допустить на площадь Монолит... - он потёр виски. - Чёрт, даже не представляю, как отец со всем этим справлялся... Так, что там по нашему тысячнику, Семён Воозович?
Евгения: - Цыц! – страшным голосом прикрикнул Густав на сестру Катерину. Девушка настолько оторопела от этакой дерзости, что действительно на мгновение умолкла. Воспользовавшись моментом, Шульц без церемоний взял представительницу Патриархии в охапку, усадил в ближайшее кресло и сунул в руки подобранный с пола чемоданчик. - Да что вы такое себе позво… - задохнулась от возмущения сестра Катерина. – Я пожа… - Конечно, вы пожалуетесь! – заорал Густав под аккомпанемент глухих ударов по броневой обшивке. Какая же должна быть силища в этих треклятых щупальцах, подумал он. – Да кто бы сомневался, что вы пожалуетесь! Вас затем к нам и приставили, чтоб вы всю дорогу жаловались! Оружие какое-нибудь есть? В этот самый момент тварь снаружи пошла в новую атаку, пытаясь опрокинуть винтокрылую машину. «Святой Георгий» опасно накренился на левый борт, предсмертно заплакали хрустальные вазы, персики и груши раскатились по ковру. - Оружие есть, спрашиваю? – свирепым тоном повторил Густав. Сестра Катерина сунула руку в боковой карман пальто и извлекла оттуда крошечный никелированный револьверчик, больше похожий на блестящую ёлочную игрушку. - М-да, - сказал Шульц. – Отлично. Что ж, попробуем, вдруг эта гадина помрёт со смеху… При виде быстро окружающего машину гнилостно-зелёного, зловонного и пузырящегося болота, из которого на глазах вырастали всё новые и новые студенистые щупальца, Феникс произнесла сквозь зубы несколько слов из лексикона покойного унтера Зарембы. Хорошо, сестра Катерина не слышала, а то было бы крику и поучений до самого утра, усмехнулась Надежда, сбросив с плеч шубу на горностаях и стягивая перчатки. В чём никак нельзя было упрекнуть омерзительное создание, родившееся из бутылки, так это в недостатке боевого задора. Два склизких щупальца толщиной с доброе бревно разом обрушились на гостью из прошлого… точнее, на то место, где она стояла секунду назад. Иосиф Виссарионович, развивая идею Антона Павловича, утверждал, что в нечеловеке всё должно быть прекрасно, и физической подготовке при обучении специальных посланниц ЦК ВКП(б) уделялось не меньше внимания, чем развитию паранормальных способностей. Да и теперь гостья из прошлого почти каждый день проводила по два часа в спортзале при штаб-квартире Комитета. До чудес эквилибристики, какие показывала в своё время её подруга-оборотень Настя Волкова, Надежда, конечно, не дотягивала, но уйти от удара обратным сальто ей было вполне по силам. - Слабовато, тварь, - выдохнула она, вновь утвердившись на ногах. Кончики обугленных пальцев горели чистым белым пламенем. – Ну-ка, попробуй ещё раз. Долго уговаривать зелёного монстра не пришлось. Видимо, он учёл свой промах, и на этот раз щупалец оказалось сразу с полдюжины. Намеченная жертва, впрочем, даже не попыталась уклониться - наоборот, протянула руки навстречу гибким скользким змеям, будто бы в приглашающем жесте. …Гнусное живое болото испустило тяжкий гулкий вздох, когда десять лезвий жидкого голубого огня вспороли его пузырящееся тело, прорезая в нём глубокие чёрные борозды. Мерзко завоняло горелой плотью. Отрезанные сверкающим скальпелем под корень, щупальца одно за другим бессильно свалились к ногам Надежды, разлившись лужами вязкой жижи. Вонючая зелёная масса заволновалась и отхлынула от «Святого Георгия». - Не понравилось, да? – криво ухмыльнулась Феникс. Знакомая до отвращения и неизбежная, как победа коммунизма, острая боль уже обвивала позвоночник, поднимаясь всё выше и выше. – Что ж, трясина, пора тебя осушить! Между изуродованными ладонями Надежды заплясали огоньки всех цветов побежалости – от густо-багрового до невыносимо-белого. Быстро увеличиваясь в размерах, они, в конце концов, слились в один ослепительно-яркий огненный шар диаметром не меньше полуметра. Мгновением позже этот рукотворный кусочек Солнца с гудением обрушился на сжавшуюся гадину и разлетелся сотнями злых искр, вонзившихся в её зловонное тело и принявшихся разъедать его очищающим жаром. - О-ой… - простонала Надежда, чувствуя, как голову всё сильнее сжимают невидимые раскалённые тиски. – Ну, сдохни же, наконец, сдохни, мерзость… Однако монстр, хоть и корчился в пожирающем его плоть живом огне, всё ещё не сдавался. Пытаясь спастись от бушующего пламени, он в судорогах рассыпался на десяток маленьких зелёных слизней – отвратительных горбатых созданий, которые вновь целеустремлённо поползли к вертолёту, перебирая псевдоподиями. - Ах ты, дрянь… Перед глазами у Надежды уже двоилось от режущей головной боли. Тем не менее, первый же огненный шар испепелил сразу пару шустрых тварей. Остальные мгновенно брызнули в стороны. Выстрел из маленького револьвера-«стабби» прозвучал не громче хлопушки. Третий слизняк тут же раздулся и лопнул. И четвёртый. И пятый. Ещё троих, опрометчиво сбившихся в кучу, на диво удачно накрыло очередным огненным шаром. Две последних гадины заметались, сбивая прицел, и Шульц дважды промазал, прежде чем каждая из них получила свою порцию освященного серебра. Площадь, где ещё десять минут назад царило беззаботное предновогоднее веселье, теперь выглядела так, словно на неё обрушилась сотня напалмовых бомб. - Повоевали, - резюмировала Надежда, утомлённо плюхнувшись на пятую точку и закидывая под язык обезболивающую пилюлю. – Спасибо, Густав. Без вас нам бы всем… ну, вы поняли. Сестра Катерина! – слегка повысила она голос. – Может быть, вы объясните, что это такое было?
Семён Брик: - Да упокоится душа вашего отца во Тьме Вечной. Примите мои искренние соболезнования, Георгий Казимирович, - сказал Семён Воозович, очень старательно симулируя искреннее сочувствие. Впрочем, от его внимания не укрылось, что наследник Дома выглядел не больно-то опечаленным безвременной кончиной любимого родителя. Не он ли сам дорогого батюшку и… того-с, подумал Брик, морщась от саднящей боли в горле – прогулка на свежем морозном воздухе не прошла даром. Почему бы и нет – история Домов изобиловала подобными примерами. Маленький паранормалик даже имел на этот счёт собственную теорию, согласно которой постоянные интриги, подсиживания, заговоры, покушения, борьба за власть призваны были наделить хоть каким-то смыслом бесконечное, по людским меркам, вампирское бытие. Георгий в знак признательности чуть склонил голову с идеальным пробором. Не чокаясь, вампир и псайкер осушили фужеры. - Так вот, насчёт Коновалова… - начал было Брик – и не закончил, ибо за дверями гостиной послышалась какая-то возня, они широко распахнулись, и на пороге комнаты появилась фигура столь неожиданная и странная, что даже Семён Воозович не нашёлся, что сказать. Гость был почти полной копией Георгия Казимировича - ну, разве что самую малость постарше, - но выглядел совершеннейшей развалиной. Сальные волосы свисали мало не до пояса, под слезящимися, в красных прожилках, глазами набрякли лиловые мешки, зрачки были ненормально увеличены, бледные руки заметно дрожали. Вампир был облачён в грязные драные джинсы и истрёпанную «косуху» поверх застиранной футболки с оскаленным черепом. За его спиной переминались с ноги на ногу двое охранников с кислыми рожами. - О! – хрипло изрёк нежданный визитёр, узрев Семёна Воозовича. – Првет. Т прнёс? - Какого чёрта?! – осведомился Георгий Казимирович у стражников таким голосом, что по гостиной явственно пронёсся порыв ледяного ветра. – Кто пустил? Владимир, что тебе здесь нужно? - Жора, - бессмысленно улыбнулся рекомый Владимир, демонстрируя кривые жёлтые клыки. – Ну, пжулст. Мы ж дурзя. И дже бртья. Он прнёс? - Елизавета! – грянул Георгий. – Ты где?! Я же просил тебя последить за братом! Мы тут пытаемся заниматься делом, знаешь ли, а он… Рядом с покачивающимся Владимиром Казимировичем незамедлительно сгустилась тоненькая гладковолосая брюнетка с молочно-белой кожей и прозрачными глазами, в глухом чёрном платье до пола, затейливо отделанном роскошными кружевами. - Ах, ты занимаешься делом, братец? – зашипела она, буравя Геогрия взглядом, преисполненным жгучей ненавистью. – Добился своего и рад? Смелости не хватило даже на то, чтобы всадить отцу серебряный кинжал в спину, решил воспользоваться ядом, трус проклятый? - Лиза, пожалуйста, при посторонних… - поморщился новый магистр, словно от зубной боли. - А мне наплевать! - яростно перебила вампиресса, наставив на Георгия указательный палец. – Отец тебя на пушечный выстрел не подпускал к семейным делам, потому что всё знал про твоё гнилое нутро! Знал, что это ты и никто другой подсадил своего старшего брата, законного наследника, на «дьявольскую пыль»! Знал, что ты спишь и видишь, как сжить его со свету! Семён Воозович внешне сохранял полнейшую индифферентность, ни словом, ни взглядом не выдавая крайнего своего удивления. Не в обычаях истинных вампиров было обзаводиться столь многочисленным "потомством". Одно из двух: то ли покойный Казимир Распутин в своё время одним махом обессмертил целое семейство, устав коротать вечность в одиночестве, то ли чудесным образом использовал способ размножения, вполне привычный для людей, но глубоко нетрадиционный с точки зрения вампиров. Почему бы и нет? В этой загадочной холодной стране, где медведи носят ушанки и пьют водку из автоматов Калашникова, закусывая матрёшками, ещё и не такое бывало. - Елизавета, если тебе угодно, мы поговорим об этом потом, - не допускающим возражений тоном произнёс Георгий Казимирович. Отменного, однако, хладнокровия господин, одобрительно отметил Брик. А если экзальтированная сестрица права и он, в самом деле, ещё и отцеубийца – так лучшей рекомендации прямо желать нельзя. С таким, пожалуй, можно делать большие гешефты, не хуже, чем с покойным батюшкой. - Пойдём, Владя, - зашептала вампиресса, нежно взяв брата за руку. – Пойдём, дорогой. Я тебе принесла, Владя, не волнуйся, сейчас всё будет хорошо… - Т прнсла?! – просиял Владимир. – Я тбя лблю, систёрнка! У нас ща бдет совя атмсфра, д? А тбя, - ткнул он пальцем в Семёна Воозовича, - тбя я ннвжиу, пянл? Я обдился на тя! - Извините, Семён Воозович, - развёл руками Георгий, когда двери гостиной затворились. – Увы, мой брат немного болен, а сестра… она очень любила отца. Мы с Владимиром в детстве даже дразнили её папиной дочкой. Его смерть стала для Елизаветы чудовищным потрясением. Она сама не понимает, что говорит. Несёт какой-то вздор… - Понимаю, - просипел толстяк. Он не мог нащупать эмоциональную ауру истинного вампира, однако и без ментальной инвазии готов был, как выражаются заклятые стратегические партнёры матушки-России, поставить ферму против мула, что наследник Казимира Распутина врёт самым беззастенчивым образом. - Но вернёмся к нашим делам, - по небрежному знаку Георгия перед Семёном Воозовичем вновь материализовался слуга с бокалом шампанского на подносе. Брик, потягивая божественный напиток, в немногих словах объяснил новому магистру ситуацию. - Какое-то количество пушечного мяса для нас он, безусловно, сумеет собрать, - заключил паранормалик. – Может быть, даже и вполне себе значительное. Разумеется, цена возмущённым хипстерам как боевой силе – фальшивый шекель в базарный день, но, в конце концов, их дело – лишь спровоцировать власть на применение силы, и если вам интересно знать, так я скажу, что с этим делом наши бандерлоги вполне себе справятся. Тем более, что Кремль преизрядно обозлён взрывом на «Суверенном потоке». Однако пора бы уже нанести новые удары и поставить под наши знамёна ещё чуть-чуть немножечко сторонников… например, из числа гусских патгиотов, - сгустил свой еврейский акцент Семён Воозович. – Вы так себе не думаете, Георгий Казимирович? НРИ: Описывать очередные дестабилизирующие мероприятия московского Дома не нужно, этому будет посвящён мой следующий пост.
Nail Buster: - Мне это неизвестно, - отрезала девушка, спускаясь по аппарели на площадь и деловито оглядывая поле битвы. От исполинской амёбы, пытавшейся отужинать "Победоносцем", практически ничего не осталось, лишь трепыхались на раскалённом асфальте чудом уцелевшие вакуоли, похожие на жирнющих лиловых слизней по полтора метра длиной. Даже несмотря на сильнейшие ожоги, твари... вернее сказать, внутренние органы одной-единственной дохлой твари пытались уползти прочь, на ходу эволюционируя во что-то ещё, отращивая толстые неуклюжие ложноножки. Сестра Катерина, цокая каблучками, брезгливо обошла этих агонизирующих созданий по широкой дуге и наклонилась, чтобы поднять с земли крошечный предмет, поблескивавший чёрным и золотым. - Туфли теперь придётся выбросить, - промолвила она, пытаясь спрятать находку во внутренний карман пальто. - От этой отвратительной слизи их теперь никто не... - Сестра-а, - проникновенно промолвил Густав по-русски, неслышно подойдя сзади и тронув её сзади за плечо. Рука девушки так и застряла во внутреннем кармане. - Лучшье нье играйтье с нами в игры. Что... что это такое? Катерина нехотя показала ему находку - круглый металлический значок. Он наполовину оплавился и почернел, но в нём ещё можно было распознать стилизованную обезьянью голову. - "Бандерлоги", - повертев значок в пальцах, посланница Патриарха спрятала таки его за пазуху. - Террористическая группировка, жаждущая того же, чего и Коновалов - бессмысленного и беспощадного русского бунта. Обожают использовать смертников, таких как тот субчик, что на наших глазах пошёл на корм инфузории. - Амёбе... - Хламидомонаде, радиолярии - без разницы. Их главная цель - наша святая Церковь. Последний свой удар они нанесли месяц назад, подослав в Храм Христа Спасителя известную среди местных нелюдей панк-группу "Dick rebellion". Эти жалкие мутанты-содомиты атаковали прихожан ультразвуком, но были быстро остановлены снайперами Дивизии. В их текстах, как мы впоследствии узнали, содержались явные фрагменты монолитовских заклинаний. - Значит, это была их засада? - нахмурилась Надежда. - Вряд ли, - отмахнулась сестра. - Они действуют стихийно, строить сложные планы - не их конёк. Вполне возможно, тот террорист хотел скормить инфузории людей на площади, а мы распугали их и невольно сорвали его план. Теперь я должна доложить об этом Патри... НЕ ТРОГАЙТЕ, РАДИ БОГА! - взвизгнула она не своим голосом, стоило Шульцу направить пистолет на издыхавшую вакуоль. - Скоро сюда прибудут наши лаборанты, они заберут образцы для исследований. Вы и так уничтожили здесь почти все улики, так что будьте, пожалуйста, поделикатней с тем, что осталось. И прошу вас, не обращайте Широбокова в пепел сразу же, как увидите. Сперва с ним должны побеседовать следователи Дивизии. "Если ты не заткнёшься, следователи будут беседовать со мной. На предмет убийства их миловидной коллеги," - скрипнул зубами Густав, но пистолет опустил. - Русские патриоты... - Георгий поднял бокал и полюбовался сквозь него приятным светом хрустальной люстры. Отпил небольшой глоток, после чего задумчиво кивнул головой. - Вы правы как никогда, Семён Воозович, русские патриоты нам решительно необходимы. Только вот маловато их у нас, да и русскими их можно назвать лишь с большой-пребольшой натяжкой. А те, что есть, прямо скажу, производят самое что ни на есть отталкивающее впечатление. Одно слово - маргиналы. Плюс эта их склонность к мелкой грызне и склокам - что ни месяц, то драки, перестрелки, ментальные атаки... И ведь самое смешное в том, что они даже перебить друг друга не могут, настолько они слабы. Эх! - он откинулся на диване и мечтательно закатил глаза. - Право слово, я уже подумываю собственную "правую" партию основать. Стать, как говорится, гласом всего русского народа. - Кстати говоря, "Право слово" - отличное, позволю себе доложить, название для партии, - услужливо подсказал Брик, отпивая из своего бокала. - Вы - гений! - всплеснул руками Распутин. - Как думаете, получится протолкнуть партию в Думу после выборов?.. Знаете, нам нужно радикально изменить законодательство, - продолжил он практически без паузы, буравя псайкера пылающим взором. - Ну кто, скажите на милость, придумал этот глупый барьер в сорок тысяч членов? Надо, чтобы никакого барьера вовсе не было! Чем, спрашивается, партия отличается от фирмы? От общества с ограниченной, скажем, ответственностью? Вот! - вскрикнул он и торжественно поднял палец, стоило безгласному Брику разинуть рот для ответа. - Фирма может состоять из одного-единственного директора, так почему бы и партии не состоять из одного-единственного лидера? И почему за него не могут голосовать? - Для приличия, - вымолвил Брик, вздохнув, - пожалуй-таки, для партии нужны хотя бы двое. - Вы правы, - задумался Георгий. - Лидер и ответственный секретарь. Это уже больше похоже на партию. - И заместитель по части агитации. Тот, кто умеет плакаты рисовать и речи писать. - Справедливо... Сестра! - гаркнул Георгий, оборотившись в сторону показавшейся в дверях Елизаветы. - Ты плакаты рисовать умеешь? - Отцеубийца! - зло прошипела та в ответ и скрылась. - Ну и к чёрту, - махнул рукой молодой человек. - Найдём агитатора. Чем вы, спрашивается, не... Ах да, - он вдруг нахмурился и посерьёзнел. - Есть одна проблема, с которой неплохо бы разделаться до выступления. Слышали про Широбокова?.. В прошествии следующих пятнадцати минут Распутин объяснял Семёну, кто такой, собственно, Широбоков, какой он прекрасный и идейный русский патриот, какой потрясающей силы стихи выходят периодически из-под его пера, и как плохо, что такой зубр уличной политики снюхался с какими-то (фи!) убогими "Бандерлогами". - Он даже тексты для этих ужасных "Dick Rebellion" писал, представляете? - причитал Григорий Казимирович. - Вам бы съездить к нему нынче вечером, потолковать по душам, рассказать о том, что теперь нас поддерживает ваш командор... Ну, вы сами найдёте, что ему предложить, - клыкасто улыбнулся вампир. - А чтобы вам вдруг не принялись докучать макаки, вечно ошивающиеся вокруг его дома, я с вами отряжу десяток своих бойцов. Ну как? - он склонил голову набок. - Съездите? "Правому слову" ведь нужны патриоты!
Евгения: - Ну, простьите, - развёл руками Густав. – Для чьеловека, желающего иссльедовать эту бьесценную тварь побльиже, вы сльишком громко просьили её убить! Надежда, по-прежнему сидя на аппарели и перекатывая во рту горькую, с мятным привкусом пилюлю, посмотрела на сестру Катерину. Уполномоченная представительница Патриархии, чуть склонивши голову набок, вполголоса вела с невидимым собеседником почтительный разговор на каком-то странном языке: все слова по отдельности были вроде бы знакомые, но фразы из них складывались совершенно непонятные. Взгляды, которые сестра Катерина при этом бросала поочерёдно на Густава и Надежду, никак нельзя было назвать приязненными. Икнутся нам теперь её запачканные туфельки, подумала гостья из прошлого. Терпеть не могу таких вот примерных девочек, отличниц и ябед. Макнуть бы её сейчас носом в ближайшую лужу мерзкой зелёной слизи – то-то визгу будет, любо-дорого послушать… только поди объясни потом господину председателю, по какой причине не выполнено его задание. - Да твою ж мать! – с большим чувством выразился Густав, поднимаясь по пандусу. – Вот навязали суку на нашу голову, простите мой французский! - Ай-ай-ай, Густав, - фыркнула Надежда, - как вы можете говорить подобное о нашей верной соратнице по борьбе с силами Тьмы! - Я такую соратницу!.. – парень только рукой махнул. Потом присел на корточки перед Фениксом, заглянул в голубые глаза и тихо спросил: - Очень больно? - Терпимо, - отозвалась Надежда. – Сейчас таблетка начнёт действовать, и всё пройдёт. Спасибо за заботу, - она едва заметно улыбнулась. – Помоги мне подняться. И одеться, а то тут сижу на морозе в топике и кожаных штанах, вон уже сестра Катерина косится… - А мне нравится, - хмыкнул Густав. - Да уж догадываюсь. Но выбор между воспалением лёгких и менингитом меня всё равно как-то не слишком прельщает. Лёгким, почти танцевальным движением Шульц поднял спутницу на ноги и заботливо укутал её в горностаевую шубу, местами заляпанную зелёной гадостью, протянул шапку и перчатки. Между тем Патриарх Ипполит, видимо, заключил из доклада сестры Катерины, что дело серьёзное, и взял меры быстрые и решительные. Десяток полицейских экипажей споро оцепили Болотную площадь, закупорили выезд с моста, отгоняя собирающихся зевак. В вечернем небе, на котором уже высыпали колючие декабрьские звёзды, рассерженными осами загудели чёрные вертолёты с золотыми крестами на брюшках, и лучи их прожекторов скрестились на громадине «Георгия Победоносца». Пилоты – двое молоденьких лейтенантов – вылезли из кабины и бродили вокруг своей винтокрылой чудо-машины, с убитым видом рассматривая глубокие вмятины на броне. Через несколько минут прибыла автоколонна РПХД. Мост пересекли два броневика «Выстрел» с грозными КПВТ в башенках, а за ними - шестиосный грузовик, наводящий своим мрачным видом на мысли о бесчеловечных экспериментах, а то и о контактах с инопланетянами. Зловещий монстр исторг из своего нутра неразговорчивых людей в белых скафандрах с шипастыми трилистниками биологической угрозы на рукавах, и те принялись аккуратно соскребать с остывающего асфальта слабо шевелящиеся ошмётки гигантской амёбы, расфасовывая их по фарфоровым контейнерам. Возглавлявшая колонну БПМ-97 подрулила прямо к «Победоносцу». Из машины выбрался уже знакомый посланцам Комитета Илья Спиридонович Богоявленский. - С корабля на бал, Надежда Михайловна? – невесело усмехнулся бравый подполковник, обводя взглядом выжженную площадь и удручённо качая головой. – Да, кадриль удалась на славу. Не могу поверить, что «Бандерлоги» оказались способны на теракт такого масштаба. Его Святейшество в большом гневе… -…но, тем не менее, он благославляет нас продолжать нашу миссию, - безапелляционно перебила Богоявленского подошедшая сестра Катерина. – С минуты на минуту прибудет лучший дознаватель Дивизии отец Власий, и с ним группа разведчиков. После этого мы отправимся к Широбокову, благо он живёт неподалёку, и проведём допрос по всей форме, - от внимания Надежды не укрылось, как при слове «допрос» в кукольных глазах уполномоченной представительницы Патриархии промелькнуло какое-то недоброе предвкушение. – Если «Бандерлоги» действительно пытаются возродить проклятые технологии Яроврата – а наши учёные очень скоро выяснят происхождение той гигантской инфузории, - то Широбоков попросту не может об этом не знать!
Семён Брик: Горячка партстроительства, охватившая нового магистра, не вызвала у Семёна Воозовича ничего, кроме скепсиса, который он, впрочем, успешно маскировал широкой улыбкой. А вот информация про Широбокова и «Бандерлогов» оказалась чрезвычайно интересной, особенно в свете вчерашнего письма от покойного Казимира Распутина. Пообщаться с бывшим сподвижником Яроврата явно стоило: чем чёрт не шутит, может быть, удастся вызнать что-нибудь о планах сектантов на новогоднюю ночь? К тому же рассуждения Георгия Казимировича о текущем политическом моменте всё сильнее отдавали базаром и коммунальной кухней, так что паранормалик счёл за лучшее откланяться – правда, отнюдь не ранее, чем допил шампанское, ибо оно было выше всяческих похвал. - И не волнуйтесь, Семён Воозович, - напутствовал его Георгий. – Все договорённости между Домом Распутиных и Коалицией Максов остаются в силе. Агенты продолжают работать по планам моего отца. Москва запомнит этот Новый год надолго, ручаюсь вам! Сквозь высокие стрельчатые окна, больше похожие на бойницы, били красные лучи заходящего солнца, так что огромный вестибюль особняка казался залитым светящейся рубиновой кровью. Двое бледных лакеев с ярко-алыми, будто подведёнными помадой, губами натянули на толстяка пальто и чуть не под ручки вывели его на улицу. У ворот сыто ворчала двигателями пара иссиня-чёрных джипов – разлаписто-мощных и, судя по рубленым очертаниям, хорошо бронированных. Рядом со своими суровыми средствами передвижения выстроились бойцы вампирского Дома – семь мужчин и три женщины, все как на подбор высокие, сильные, поджарые. Усиленные имперские боевые скафандры цвета полуночи, зеркальные шлемы, автоматы, густо поросшие глушителями, пламегасителями, лазерными прицелами и прочими высокотехнологическими побегами – на своём воинстве Распутины явно не экономили. Одна из вампиресс была вооружена мощной снайперской винтовкой, размеры которой внушали почтение, за спинами у двух других болтались массивные трубы гранатомётов. - Добрый вечер, дамы и господа! – сипло поприветствовал кровососов маленький паранормалик. – Я-то думал, мы себе собираемся до господина Широбокова выпить рюмку водки, закусить и поговорить за дела, а попал на целую войну. Честное слово, прямо-таки вспоминаю свою боевую молодость! Шампанское внакладку на коноваловский коньяк породило в организме Семёна Воозовича некоторую склонность к вокальным упражнениям, и он вдохновенно пропел козлиным голосом: Левой-правой, левой-правой! Рабинович, запевай! Бей, барабан, бей, барабан, За родной Биробиджан! Вампиры пробормотали сквозь фильтры шлемов что-то неопределённо-одобрительное и стали рассаживаться по машинам. Паранормалик, кряхтя, залез в свою колымагу, которая на фоне могучих джипов приобрела вид особенно дряхлый и унылый. Триса и Шиза, свернувшиеся клубочками на заднем сидении, лениво приоткрыли глаза и тут же снова погрузились в обманчиво-чуткую кошачью дремоту. *Москва, Манежная площадь, торговый центр «Охотный ряд»* В последний вечер перед Новым годом подземный храм Мамоны был набит покупателями под самый стеклянный купол. Мужчины и женщины с охапками фирменных пакетов перемещались по всем трём этажам, подчас сталкиваясь друг с другом и даже роняя свою поклажу, что, впрочем, вызывало лишь взаимные смешки. Беззаботное предпраздничное настроение разливалось в воздухе, искрясь и переливаясь, как стая радужных мыльных пузырей. Невозможно было поверить, что ещё полтора года назад все эти люди ютились в бетонных норах, изредка выбираясь наружу, чтобы пошарить по полкам разорённых магазинов в призрачной надежде найти случайно пропущенную мародёрами банку консервов или бутылку воды, а на улицах в это время грохотали хитиновой бронёй демоны Монолита и булькала инферноплазма. В совместные планы Коалиции и Дома Распутиных, конечно, не входило вернуть те лихие деньки. Но и нынешнее предновогоднее благорастворение воздухов их тоже никак не устраивало. - Э, слющай, куда прёщь! Глаз нэ было, нэт и нэ надо, да! - Утихни, орёл-козодёр. Давно из кишлака-то своего приехал? - Э? Щито ты сказал, русня паганая? Ыди-ка сюда! - Как ты меня назвал, баран неподмытый?! …Два сцепившихся тела, перевалившись через перила, описали красивую дугу над головами обалдевших покупателей и рухнули в фонтан. С разных концов «Охотного ряда» к ним мгновенно кинулся десяток крепких ребят – пятеро смуглых брюнетов в долгополых пальто и столько же обритых наголо «качков» в высоких берцах и кожаных куртках. - Пацаны, чурки наших бьют! - Вали нэвэрных сабак! - Слава России! - Аллах акбар! Бойцы сошлись в жестокой схватке. Внимательный наблюдатель, однако, мог бы заметить, что валтузят они не столько друг друга, сколько вообще всех, кто подвернётся под кулаки и подошвы ботинок, особое внимание уделяя охранником торгового центра. Женский визг заглушил стоны разбивающихся витрин, пронзительно вскрикнула какая-то девочка, напоровшаяся на осколок стекла. Брызнула кровь. - Просто замечательно, - промурлыкал юный полиморф-невидимка, старательно фиксирующий разразившееся побоище на видеокамеру. – Надо немедленно залить это на Я-Туп.
Nail Buster: НРИ: Место встречи изменить нельзя. И место это... Похоже, именитые блоггеры-миллионники были обречены жить и творить свои пламенные статьи в типовых унылых многоэтажках - дом, в котором обретался пресловутый поэт-хаосит, был близнецом того, в котором трясся теперь от ужаса и волнения господин Коновалов, переживший первый в своей жизни контакт с неведомым. Алексей же Широбоков был к таким контактам вполне привычен, а посему вид чёрного кристалла-трёхгранника с куриное яйцо величиной, медленно и величаво вращавшегося в воздухе над поверхностью стола, между бутылью водки "Дорожная" и распечатанной упаковкой рыбной нарезки, нимало его не смущал. - Эмергентор... - прошептал поэт одними губами, проведя рукой по седой бороде. Хотя ему едва-едва перевалило за пятьдесят, выглядел он глубоким стариком. Был ли то побочный эффект воздействия гиперкосмического холода, или же просто не следовало ему употреблять в таких количествах разнообразные спецсредства из арсенала Гой-Гайи, Алексей придавал своей внешности самое последнее значение. Его сила была в словах. Не в собственных словах, разумеется, а в тех, что изливались через него в материальный, проявленный мир, исходили из сердца кристалла. Тетра-сервера. Осколка разума великого бога. Строго говоря, никакого тетра-сервера в кухне не было. То, что вращалось сейчас перед глазами Широбокова, переливаясь всеми мыслимыми и несколькими немыслимыми оттенками чёрного, представляло собой всего лишь проекцию, тень настоящего кристалла, пребывавшего на одной из тысяч вероятностных линий - в 1488666 году, где не существовало ничего, кроме Эмергентора. Единого Разума и Единого Тела, властвующего над пустотой. Кристалл молчал. Молчал уже довольно давно, и Широбоков начинал мало-помалу ощущать первые тревожные симптомы близившегося творческого кризиса. - Как не вовремя! - раздражённо фырчал он себе под нос, вглядываясь в безмолвствующую тьму трёхгранника. Да уж, только этого ему ещё не хватало - на горизонте маячили великие события, а он, глашатай Хаоса и демонический буревестник Революции, вынужден был (страшно подумать!) писать свои стихи самостоятельно. Выходило, прямо сказать, неважнецки, однако же "Бандерлоги" за стихи платили, причём весьма и весьма недурно. Когда деньгами, а когда и услугами иного толка - что-то добыть, что-то узнать, где-то навести шороху... И, конечно же, они ревностно охраняли своего гуру. Иногда даже чересчур ревностно. Вплоть до того, что элементарным образом не выпускали гуру из дома, если чуяли в радиусе трёх километров что-нибудь подозрительное. Сегодня явно был один из тех неудачных дней, когда поход в магазин за новой упаковкой нарезки категорически отменялся - снаружи, под окнами, боевики "Бандерлогов" уже начали занимать вокруг дома оборонительные позиции. Получасом раньше их разведчики донесли о приближении крупных сил. Причём... сразу двух крупных сил, движущихся с противоположных направлений. - Место встречи изменить нельзя... - пробормотал он, обращаясь к кристаллу. Кристалл молчал. Дверь за спиной поэта распахнулась - трёхгранник Эмергентора в ту же секунду схлопнулся в чёрную точку и исчез из этой реальности - и в кухню бесцеремонно вошёл сурового вида молодой мужчина, наголо бритый, в чёрной военной рубашке и чёрном же галстуке. Это был Сергей Молодцов, первый заместитель вожака "Бандерлогов". - Уходим, - коротко бросил он. - Машина ждёт у подъезда. Перекантуемся у мадемуазель Пржевальской, пока страсти в городе не улягутся. - Я должен быть здесь, - невозмутимо ответил Широбоков, не оборачиваясь. - И вы это знаете не хуже меня, Сергей. Мы с вами не можем никуда ехать, пока не осуществим задуманное. Пока не пробьют кремлёвские куранты, возвещая приход последнего года Земли, пока Мавзолей... - У стен есть уши, Алексей, - нахмурившись, оборвал его Молодцов. - Не стоит об этом вслух. - Я остаюсь. - Проклятье! - "бандерлог" в сердцах ударил кулаком по столу. - Пообещайте, по крайней мере, что мы уйдём, если наши люди не смогут удержать здание. Поэт улыбнулся. - Учитывая то, что я слышал, Сергей, наши враги сами отлично справятся друг с другом.
Евгения: При словах «лучший дознаватель Дивизии» Надежде явственно представился суровый высохший старец с бородой до пояса и горящими глазами фанатика, этакое второе издание Его Святейшества. Тем большим было её удивление, когда из подкатившего кургузого «Тигра» выбрался коротенький священник с круглым брюшком и румяным добродушным лицом. На носу, формой напоминающем картошку, сидели очки в скромной пластиковой оправе, из-под которых посверкивали маленькие умные глазки орехового цвета. - Надежда Михайловна, герр Шульц, - отец Власий отвесил два учтивых поклона. – Приятно познакомиться. Наслышан о работе Особого отдела, который вы, госпожа Ефимовская, имеете честь возглавлять. Мы все молимся за ваши успехи, коллеги… Сестра Катерина возмущённо фыркнула. Дознаватель глянул на неё с мягкой укоризной: - Не правда ли, сестра? Девушка, упрямо сжав губы, уставилась на собственные туфли, запятнанные зелёной слизью. - Не так ли, сестра? – повторил отец Власий тем же любезным тоном. Уполномоченная представительница Партиархии с очевидной неохотой обозначила головой некое движение, которое при наличии богатой фантазии можно было принять за утвердительный кивок. Надежда не смогла отказать себе в удовольствии одарить сестру Катерину улыбкой – столь сочувственно-ядовитой, что та только зубами скрипнула. - …и надеемся, что Господь не оставит вас своей милостью, - продолжил святой отец. – Хотя вы и сами не плошаете, точь-в-точь по старой русской поговорке. Устроить такой разгром... – он развёл руками, будто хотел обнять выжженную Болотную площадь. – Сказать по совести, я рад, госпожа Ефимовская, что вы – на нашей стороне. - Прошу прощения, дамы и господа, - не вынесла последних слов дознавателя сестра Катерина, - но не пора ли нам ехать? - Разумеется, - кивнул отец Власий. – Надежда Михайловна, сестра Катерина, герр Шульц – прошу в мою машину. Подполковник, заканчивайте здесь и сообщите нам результаты. - Подождите, - сообразила вдруг Ефимовская. – А где же те разведчики, которые должны вас сопровождать, отец Власий? Святой отец лукаво сощурился: - Ах, да. Я ведь совсем забыл вам их представить. Но это поправимо. Капитан! В следующую секунду из морозного воздуха прямо перед изумлённой Надеждой возникла могучая фигура в светло-серой полевой форме и такого же цвета бронежилете, сжимающая в руках бесшумный автомат «Вал». Большую часть лица закрывала пучеглазая маска ПНВ. Вслед за первым бойцом выплотнились из сумерек ещё семеро воинов. Это было столь неожиданно, что Надежда ойкнула и ухватила Густава за руку. - Оптический камуфляж с функцией тепловой маскировки, - снисходительно пояснила сестра Катерина. – Стандартное снаряжение разведбата РПХД. - Капитан Крестовоздвиженский, - отрапортовал командир разведгруппы. – Нелюди и демоны Монолита – отменные бойцы, а эти доспехи хоть как-то уравнивают шансы. Однако, отец Власий, дроны-наблюдатели докладывают, что вокруг дома Широбокова началось нездоровое шевеление… - Всё-всё-всё, - заторопился дознаватель. – Едем-едем-едем! «Тигр» в компании двух «Выстрелов» пересёк реку, попетлял немного по узеньким переулкам и остановился, не доезжая метров двухсот до двенадцатиэтажного грязно-белого панельного термитника эпохи развитого социализма. - Вон там наша цель, - сообщил по радио капитан. – На третьем этаже, квартира двадцать один. А вон и «бандерлоги», видите, у подъезда? – кивнул он на группу молодых людей с характерно оттопыренными карманами. Те пытались смешаться с окурками и пивными банками на заснеженном газончике перед домом. Выходило плоховато. - Тоже бойцы, - хмыкнула Надежда. - Этих парней гораздо больше, чем кажется, - заметил Крестовоздвиженский. – В подъезде и на каждой лестничной площадке человек по десять, не меньше. И все худо-бедно, да вооружены. В основном обрезками арматуры и кастетами, но есть и пистолеты, и несколько старых автоматов или даже пулемёт наверняка найдётся. - Ну и что? - оскалилась сестра Катерина. – Почему бы вашим бойцам просто не перебить всех этих еретиков без долгих разговоров, капитан? - Сестра Катерина, ваше рвение похвально, но, право же… - поморщился отец Власий. - Стойте, - пробормотал вдруг Густав. Он зажмурился, потряс головой, потом откинулся на спинку сиденья, сжав ладонями виски, как при сильном головокружении. - Что? – повернулась к нему Надежда. – Что такое? - Нелюди. Примерно… десять. Нет, чуть больше. Быстро приближаются. С той стороны, - он махнул рукой вперёд, в тёмный зев переулка. - Их только не хватало, - скривилась сестра Катерина. – Слишком много негативных впечатлений за один вечер. Меня будет мучить кошмары… - Подождите, - перебил её дознаватель. – Капитан, вы слышали? - Так точно, - отозвался Крестовоздвиженский. – Придётся «бандерлогам» подождать, у нас появились новые цели. Бойцы, вперёд! Разведчики посыпались из машин, на ходу превращаясь в невидимок. Башенки обоих БПМ-97 развернулись, поводя стволами «Утёсов» и готовя к запуску противотанковые ракеты.
Семён Брик: Большую часть пути от имения Распутиных до столицы Семён Воозович с приятностью провёл в объятиях Морфея. Лишь когда кавалькада промчалась по Варшавскому шоссе и принялась выписывать кренделя на центральных улицах, объезжая подбитые танки, которые ещё не успели эвакуировать после прошлогодних боёв, маленький паранормалик зевнул, потянулся и открыл припухшие глазки. Шофёр, повинуясь жесту Брика, включил автомагнитолу. - …в разных районах Москвы отмечены столкновения на национальной почве, - сообщил официальный женский голос. – Напомним, что сегодня вечером в торговом центре «Охотный ряд» произошла массовая драка, в результате которой с травмами различной тяжести было госпитализировано тридцать два человека, включая пятерых детей. Полиции не удалось задержать зачинщиков драки… Щёлк! – сказал старомодный приёмник, переключаясь на волну бескомпромиссно-оппозиционной радиостанции «Ухо Москвы». Дикторша с характерной картавинкой горевала по поводу того, что на северо-востоке столицы озверевшая русская фашистка тринадцати лет от роду жестоко избила и неоднократно изнасиловала группу студентов толерантной национальности числом десять человек. Виноват в этом кошмаре, как дважды два четыре, был кровавый режим президента Дорогина. Семён Воозович довольно потёр ладони. - Вот и хорошо, вот и славно, - просипел он. – Теперь-то националисты точно пойдут себе вместе с Коноваловым свергать проклятого Дорогина. Ещё одно очко в нашу пользу. Вы будете смеяться, но я уже чуть-чуть немножечко начинаю верить в победу этой нашей Белой Революции. Сразу после этих слов идущий впереди джип внезапно подпрыгнул метров на десять, несколько раз красиво перевернулся в воздухе, разваливаясь на части, и упал на асфальт колёсами вверх, объятый пламенем. Водитель «такси» врезал по тормозам так, что колымага выскочила на тротуар, пропустив вторую машину, из которой на ходу выскакивали вампиры. - Противотанковая ракета, - нарушил обет молчания нелюдь-шофёр. – Все вытряхиваемся, а то сейчас и по нам залепят! - Ой-вей… – тяжело вздохнул Семён Воозович, когда Триса и Шиза, подхватив своего «папу» подмышки, нырнули вместе с ним в ближайший сугроб – аккурат за киоском «Роспечати», который удачно прикрыл тушку посланника КМ и его спутниц от обстрела. С этой относительно безопасной позиции было удобно следить за разгорающимся уличным боем. Противник грамотно использовал преимущество внезапности, разом выведя из строя почти треть распутинского войска: двух вампиров на передних сиденьях невезучего джипа просто разметало в клочья, ещё один лишился ног и теперь пытался отползти на культяпках в подворотню, огрызаясь короткими очередями из автомата. Но не преуспел: сперва басовито зарокотал «Утёс», и правая рука кровососа улетела в темноту, оторванная напрочь крупнокалиберными пулями, а потом прямо на лбу у него вдруг появилась небольшая красная отметина, словно спелую клюкву раздавили, и из затылка вышибло кровавый сгусток. Вампир опрокинулся на спину и застыл без движения. Брик сощурился, пытаясь разобрать, кто же, собственно, атакует его охрану. Он явственно различал двухвостые вспышки беззвучного автоматного огня, но вместо фигур нападающих видел лишь какие-то размытые пятна. Уцелевшие бойцы Дома Распутиных, впрочем, не растерялись: обернувшись сгустками чёрного тумана, они стремглав устремились вперёд, неуязвимые для пуль и осколков. Вампирессы, вооружённые гранатомётами, - к счастью, они ехали во второй машине, - с места прянули на крыши окрестных пятиэтажных домов и уже оттуда выпустили пару маленьких тупоносых дьяволов, поразивших, судя по яркой вспышке и ворчливому грохоту, свою цель. На фоне гулких разрывов щелчок снайперской винтовки был почти неслышен, но Семён Воозович увидел, как одно из движущихся пятен завертелось волчком и рухнуло на промёрзший асфальт. - Я таки себе надеюсь, что эти клыкастые шлемазлы справятся... - прохрипел маленький паранормалик.
Nail Buster: Широбоков, стоя у окна и сложив руки на могучей груди, бесстрастно взирал на кипевшую внизу перестрелку. Рядом стоял Молодцов, нервозно вздрагивавший всякий раз, как чья-то шальная пуля с треском вгрызалась в стену поблизости, и оконная рама дрожала от взрыва очередной гранаты. - Кто бы мог подумать, - пробормотал помощник вожака, качая головой. - Алексей, вы верите в такие удивительные совпадения? - Нет, - ответил, не оборачиваясь, поэт. - Я верю только в силу Эмергентора. Он - властелин путей и возможностей, он - Паук Пустоты, плетущий сеть вероятностных линий, и он же - Книга Перемен, в которой начертаны наши дела и судьбы. Если наши враги столкнулись здесь нос к носу, значит, ему угодна их пролитая кровь. Значит, переборка между реальностями в этом месте необычайно тонка, и насилие рвётся в проявленный мир из глубин Гиперкосмоса. - Другими словами, этот дом притягивает неприятности, - понимающе кивнул Молодцов. Рация на его поясе что-то время от времени тревожно шипела. "Бандерлоги", затаившись в своих укрытиях, ждали возможности вступить в бой. - Ваши... творческие искания не прошли даром, Алексей? - Истинно так, - поэт отвернулся от окна и вновь уселся за стол. Похоже, перспективы пленения и последующего за ним допроса его нимало не волновали. - Теперь, мой юный друг, вы видите, на что способна истинная магия Хаоса. Это должно несколько укрепить вас в нашей с вами общей вере. - Укрепит, если мы выживем. - Выживем, - без колебаний ответствовал Широбоков, вновь проявляя над столом чёрный трёхгранник. Тот, как и ожидалось, по-прежнему хранил молчание, и главный стихослагатель Монолита всеми силами старался поверить в то, что так усиленно плёл несчастному (о, несчастному и обречённому!) Молодцову. Подпольная панк-группа Dick Rebellion медленно и осторожно, под свистящими над головой серебряными пулями выбралась на крышу и принялась торопливо развёртывать своё нехитрое, но мощное оборудование. Оно состояло из шести гигантских, как тумбы, колонок, ударной установки, трёх электрогитар и, естественно, светомузыки, заботливо укреплённой на краю крыши. Музыкантам везло - люди и нелюди были слишком увлечены друг другом и пока что их не замечали. - Как твой барьер? - деловито осведомился солист, длинноволосый парнишка по кличке Люмпен, у сексапильной ударницы Мораны. Та в ответ лишь нетерпеливо отмахнулась - в порядке, мол, барьер, будь покоен. В группе, вроде как олицетворявшей собой бунт благородного мужского начала против власти грязных продажных самок, присутствие Мораны было скорее данью необходимости - слишком уж многих ребят положили проклятые невидимки хоругвеносцев в день нападения на Храм Христа Спасителя. Однако Морана клялась и божилась, что при ней подобного не повторится, и Люмпену волей-неволей пришлось ей поверить. Выбора особого не было - никто не хотел связываться с этими юными и неопытными дарованиями, даже когда они примкнули к "Бандерлогам". "Можно сказать, это второй состав..." - невесело подумал Люмпен, а затем, поднеся микрофон к самым губам, прошептал: - Ну что, парни, зададим им перцу? И грянула музыка. Вернее сказать, гротескное подобие музыки. От прежнего звучания Dick Rebellion, понятное дело, не осталось ровным счётом ничего, и сражавшиеся внизу бойцы услышали невообразимую мешанину самых противоестественных звуков. Звуки, как удары гигантской кувалды, били по мозгам, по нервам, по внутренним органам, а голос солиста, визгливый, ещё даже толком не оформившийся, как острие кинжала, ранил в самое сердце. - Мыыы! Уаарррр! Аргхряфк! Мырмрмраыр! - чистейшим гроулом выводил Люмпен, оплёвывая микрофон и тараща глаза куда-то в пространство. В этой убийственной какофонии чёткий, точно выверенный барабанный ритм Мораны казался чем-то лишним и неуместным. А между тем на ней лежала, пожалуй, главная часть работы - она создавала вокруг сцены защитный барьер, полупрозрачную сферу, о которую разбивались вражеские пули. Впрочем, только их барьер и мог остановить - Морана молилась, чтобы никто не полез на крышу и не попытался пересечь границу сферы пешком.
Евгения: Возглавлявший колонну «Выстрел» получил в борт две реактивные гранаты, завалился набок и исчез в ярко-оранжевой вспышке. В следующее мгновение акустический удар опрокинул разведчиков Дивизии и разметал вампиров Дома Распутиных. Люди и нелюди, выронив оружие, валились на мёрзлый асфальт, не в силах противостоять размеренному ритму ударных, на фоне которых звучание остальных инструментов скакало, как ополоумевший танцовщик с перебитыми ногами. Кислотно-яркие лучи светомузыки хлестали снайперов по глазам, не давая взять на мушку проклятых панков. Несколько пуль бессильно звякнули, врезавшись в установленный Мораной защитный барьер. Звук брал за душу и вынимал её из тела. Люмпен визгливо рычал в микрофон что-то неразборчивое с такой страстью, что «Тигр» начал ощутимо раскачиваться в такт его завываниям. - Что это такое?! – прокричала Надежда, изо всех сил зажимая уши ладонями. Сестра Катерина и Густав последовали её примеру. - Противоестественники из Dick Rebellion, конечно, - ответил отец Власий. – Правда, ритм какой-то необычный… я имею в виду, странно, что он вообще наличествует, - пояснил священник. – Сержант, вызовите поддержку с воздуха, нужно убрать этих богохульников как можно скорее… сержант, вы меня слышите? Голова водителя «Тигра» бессильно покоилась на рулевом колесе. Из ушей, носа и открытого рта на приборную доску размеренно капала чёрная кровь. - Прими, Господи, душу раба твоего, - пробормотал отец Власий. Если бойцов Патриархии и Дома Распутиных «музыка» Люмпена сотоварищи напрочь вывела из строя, то «бандерлогов» она, наоборот, словно бы напитала силой. Парни и девчонки у подъезда скакали как безумные, проделывая невиданные антраша, выкатывая глаза и захлёбываясь слюной. Несколько парочек катались по грязному снегу, срывая с себя одежду и испуская пронзительные похотливые вопли. Лифтовые холлы с первого этажа по четвёртый звуками и запахом живо напоминали вольеры с павианами в период размножения. Закашлял синим дымом раздолбанный двигатель, и из-за угла дома выкатился старенький бортовой «КамАЗ», вкривь и вкось расписанный непристойными граффити. Шофёр, по всей видимости, больше внимал вдохновляющему гроулу Люмпена, чем следил, куда направляют машину его бедовые руки. В результате грузовик вошёл в сложную эволюцию, завершившуюся лихим разворотом поперёк двора с последующим выпадением восторженно орущего водителя из кабины. Самозабвенно приплясывающие в кузове «бандерлоги» принялись стягивать брезент с какой-то массивной штуковины, подозрительно похожей на «зушку» - древнюю зенитную установку ЗУ-23, бессильную против современной авиации, зато способную на счёт раз выкосить пехоту, а заодно и разобрать лёгкую бронетехнику на очень мелкие детали.
Семён Брик: - Нет, ну или с этим надо уже что-то делать, или так дальше продолжаться не может! – заключил Семён Воозович, сидя в сугробе. На глазах у паранормалика один из вампиров, еле стоящий на ногах от проклятой музыки, с трёх шагов выпустил длинную очередь по разведчику РПХД – и безнадёжно промазал. Водитель «такси» оплёл руками голову и перестал реагировать на внешние раздражители. А вот бедовые сестрички, кажется, функционировали на одной волне с «бандерлогами»: рычание Люмпена действовало на них, как добрая доза валерьянки на кошек. Они прямо-таки дрожали от переполнявшей их тела энергии, и в ореховых глазах всё ярче светилась жажда убийства, очень желательно – медленного и мучительного. - Триса, Шиза, чего вы расселись, я интересуюсь? Ну-ка, покажите им, кто тут на хозяйстве, прикройте эту дискотеку восьмидесятых! – распорядился толстяк. - М-м-м? – вопросительно протянула Триса. - Или у нас есть времени разбираться? Конечно, бейте всех подряд! - Р-ры? – оскалилась Шиза. - Да можете их хоть зубами грызть, если вам так больше нравится, только пусть уже этот шлемазл замолчит свой рот! Девицы расплылись в улыбках, каким позавидовала бы и парочка акул-людоедов. Их кричаще-яркие, как у всех психопатов, эмоциональные ауры налились гибельной краснотой. Шиза извлекла из-под пальто мачете с широким тяжёлым лезвием, у Трисы в руках появилась пара ножей очень неприятного вида. С огнестрельным оружием сёстры не дружили: оно для них было чересчур сложным и вдобавок убивало как-то скучно, без огонька. …Ловкие и точные движения, которыми близнецы принялись расшвыривать толпу у подъезда, наводили на мысль не столько об искусстве ближнего боя, сколько об игривом и затейливом танце вокруг шеста. Разница заключалась лишь в том, что зрители, тянущие руки к танцовщицам, не рискуют их лишиться. «Бандерлоги», растерявшие от завываний Люмпена последние остатки и без того невеликого своего разума, не сразу сообразили, что невесть откуда взявшиеся девочки-припевочки с сумасшедшими глазами и застывшими улыбками на милых личиках всерьёз намерены их перерезать. Но когда третий по счёту невезучий боевик, которому рок судил оказаться на пути у Шизы, был быстро и аккуратно разделан на ломтики, его собратья всё-таки смекнули, что ужасные старшеклассницы – вовсе не плод их подогретой туссином-плюс фантазии. Поднялась заполошная стрельба, радостно зазвенели стёкла, «бандерлоги» заорали дурными голосами, размахивая кусками арматуры, однако сёстры, вёрткие, как гадюки под вилами, продолжали исполнять свой смертоносный танец, целеустремлённо пробиваясь к подъезду. - Ай, что делается, что делается! – зацокал языком Семён Воозович, глядя, как весело разлетаются в разные стороны отрубленные конечности и выпущенные кишки «бандерлогов». – Это же, я вам скажу, просто даже больно смотреть, что делается. Боевики в кузове КамАЗа содрали чехол с «зушки» и принялись наводить её на уцелевший вампирский джип и бронемашины РПХД.
Nail Buster: Широбоков, с самым торжественным видом следивший за развернувшимся прямо под его окнами действом, тихо усмехнулся себе в бороду. Молодцов, напротив, беспокойно ёжился и пытался заглянуть поэту через плечо. - Право слово, Алексей, - он скривился, точно от оплеухи, когда рокеры на крыше взяли очередную высокую ноту, граничащую почти что с ультразвуком. - Как наши люди, по-вашему, могут сражаться в этом аду? Алексей медленно обернулся и положил медвежью лапищу на плечо заместителю Вожака. Успокаивающе потрепал его за рукав чёрной рубашки и улыбнулся едва ли не по-отечески: -Это инициация, друг мой. Посвящение в истинные эмергенты. Ударные дозы туссина-плюс, что мы вкачивали в них последние месяцы, уберегут их от губительного воздействия звуковых волн и даже вознесут на вершины блаженства, а тех немногих, что смогут преодолеть себя и продолжать сражаться, ждёт приятный сюрприз - когда всё получится, они станут частью Многогранника, обращённые в Хитиновых Ангелов. Видите вон тех молодых людей на грузовике? Они - определённо первые в очереди на... - А почему тогда мы не корчимся в животном оргазме? - вопросил Молодцов, будто сожалел о том, что музыка Люмпена сотоварищи не оказывает на него столь благостного воздействия. - Нас Эмергентор защищает напрямую, - поэт вновь явил "бандерлогу" кристалл, который, как и прежде, безмолвствовал, медленно вращаясь в воздухе над столом. - Считайте, у нас есть свой купол, куда не пробиться никакой магии. Вблизи тетра-сервера действуют только те паранормальные силы, что угодны Единому Телу. - А ваши собственные способности он усиливает, Алексей? - Увы, но нет, - Широбоков с тоской поглядел на кристалл. - Этот сервер ещё не полностью проявлен в нашей реальности, а значит, перепрограммировать её и изменять параметры по нашему усмотрению не может. Интерфейса нет, понимаете? - терпеливо объяснял он Молодцову. - Хорошо, - нехотя согласился тот. - Если всё, что нам остаётся - это сидеть и смотреть, как наши враги убивают друг друга, значит, так тому и быть. Но помните - если они прорвутся, мы немедленно сваливаем. Вы обещали. - На всё воля Эмергентора, - степенно ответствовал Широбоков, отворачиваясь к окну, озарённому сполохами взрывов. - И Яроврата, пророка его. Громоподобный рокот винтов "Бедоносца" не мог заглушить истошных воплей бесноватых рокеров, однако его было достаточно, чтобы и вампиры, и хоругвеносцы несколько воспряли духом. Когда летучая крепость показалась из-за окрестных крыш и направилась прямиком в сторону Широбоковского дома, выглянувшая из-под кресла сестра Катерина трижды осенила себя крестным знамением. - Слава Тебе, Господи! - воскликнула девушка. - Теперь-то мы наконец прекратим эти бесовские дрыганья! Огонь! Ого... - вертолёт, словно расслышав её гневный крик, выпустил ракеты по "бесовским дрыгальщикам", и крыша утонула в ревущем огненном шторме. Коротко взвизгнув, посланница Патриарха юркнула обратно под кресло. А "Бедоносец" тем временем продолжал кружить над полем брани, поливая позиции нелюдей пулемётным огнём, нимало не обращая внимание на одиночные выстрелы "бандерлогов". Палить по нему из зенитки даже и не пытались - она была занята наземными целями, напрочь потерявшими ориентацию в пространстве из-за льющейся с крыши какофонии. - Что-то не так! - проорал Густав, глядя как пламя на крыше медленно утихает. - Почему этот ужас не прекращается?! Они же должны были сделаться головешками! Но Dick Rebellion не сделались головешками - сквозь рёв огня по-прежнему пробивались оглушающие раскаты бесовских аккордов. Теперь только Густав понял, что зрение его не обманывает - в снопах багрового пламени, гулявшего по крыше дома Широбокова, явно проглядывала мерцающая полусфера, пульсирующая точно в такт барабанному ритму. Не в силах пробиться через неё, огонь лишь бессильно облизывал её поверхность... - Прикройте меня! - гаркнул Шульц и, схватив автомат, выкатился из броневика в гущу сражения. Если бы только подобраться поближе...
Семён Брик: Криво намалёванные руны, безграмотные заклинания призыва демонов и просто незатейливые скверноматерные выражения на стенах лифта так тесно лепились друг к другу, что под ними почти не было видно новейшее антивандальное нанопокрытие. Запашок в кабине имел изысканный аммиачный оттенок, единственная, чудом не разбитая лампочка светила себе под нос, а атональное рычание Люмпена и тугие раскаты ударных, заглушающие даже гром пулемётов «Победоносца», довершали создание чарующе интимной атмосферы. Вдохновлённой обстановкой и лошадиной дозой очищенного туссина, «бандерлог» по кличке Ёрш стремительно приближался к вершине плотского наслаждения. Перед глазами у него разворачивалась захватывающая панорама Гиперкосмоса в торжественно-лиловых и гнилостно-зелёных тонах, а на этом фоне величаво плыла Крепость Яроврата – сгусток живой горячей тьмы, разбросавший мириады ловких, гибких щупалец, которые жадно протягивались в реальность и высасывали из неё… высасывали… выса-а-а… -…А-ах, мой владыка, мой Паук Пустоты, - выдохнула Кружка. Судя по нездешнему выражению лица, она тоже пребывала в точке, бесконечно удалённой от полутёмной и вонючей лифтовой кабины. Двери раскрылись, скрежеща и жалобно подвывая. - А чо… - начал Ёрш, недоумённо воззрившись на разрозненные фрагменты тел, плавающие в кровавых лужах. Со свистом мелькнуло, опускаясь, длинное тяжёлое лезвие. - …случилось-то? – закончил он пред ликом Эмергентора. Предсмертного хриплого бульканья Кружки, которой Триса между делом перехватила глотку ножом, Ёрш уже не услышал. Кабина с протяжным механическим стоном поползла вверх. Солист группы Dick Rebellion вскинул руку и, ухмыляясь до ушей, предъявил пилотам «Победоносца» средний палец. Съели, православные? Давайте, стреляйте ещё, ох, как мы боимся! Не такие уж они и крутые, ваши бравые разведчики, вон – еле ползают по асфальту, как тараканы, нюхнувшие дихлофоса. Да и вампиры не страшнее, а туда же – корчат из себя высшую расу. - Эмергенция неизбежна! – завопил Люмпен в микрофон. – Ну, где теперь ваш долбаный бог? Что же он меня никак не покарает? Его время прошло! Грядёт пришествие нового, истинного Бога! Бога неуязвимого! Несокрушимого! Неудержимого! Не… не?.. Морана, как там дальше? – обернулся он через плечо. - Неумоли… Вж-ж-жик! - Чего? – тупо переспросил солист у обезглавленного тела за ударной установкой. – Козлик, я не понял, что она сказала-то? - Аррргх! - Нет, вроде что-то другое. Мохнатый, ты текст не помнишь? - Хрр... хрр… бульк… - Да вы чего все, прикалываетесь, что ли?! Гитарист Козлик схватился за левую сторону груди, бас-гитарист Мохнатый – за горло, и оба они растянулись на крыше, обильно пачкая её красным. Безумная музыка, славящая Эмергентора, смолкла. И вот тогда Люмпен узрел двух ангелов смерти. Ангелы были очень красивые, хотя и здорово забрызганные кровью. Они не сводили глаз, в глубине которых клубился багровый сумрак, с дёргающихся в конвульсиях музыкантов Dick Rebellion, и умиротворённо улыбались. Один из ангелов держал в руках длинный сверкающий меч. Потом эти создания, не меняя выражения своих нежных бледных лиц, перевели взгляды на Люмпена. И он вдруг как-то очень остро почувствовал, что стоит на самом краю крыши, надёжно пойманный в перекрестье прожекторов и прицелов «Святого Георгия», а вокруг него быстро тает прозрачный купол, не способный больше защитить от пуль.
Евгения: Башенка уцелевшего «Выстрела» развернулась и смачно плюнула пулемётным огнём, заставляя тех «бандерлогов», кто ещё не окончательно слил свой скудный разум с сознанием Единого Тела и мог оказывать осмысленное сопротивление, вжиматься в грязный снег. В ответ трескуче ударила зенитка, заставляя уже Густава нырнуть за ближайший сугроб. Снаряды пропели высоко над головой, врезавшись в стену дома напротив: фанатикам явно не хватало опыта в обращении с военной техникой, да и доносящиеся с крыши завывания Люмпена путали им карты. Впрочем, у Шульца перед глазами тоже вовсю роились красно-чёрные мушки, а в ушах стоял неумолчный колокольный звон, как на Пасху. - Беспонтовая музыка, - пробормотал он, озирая поле битвы. – На самом деле, очень плохая музыка… Вампиры и хоругвеносцы с грехом пополам заняли позиции в противоположных углах двора и вели перестрелку – если только можно так назвать вялую и по большей части бессмысленную пальбу в белый свет, как в копеечку. «Святой Георгий - Победоносец» бил короткими очередями по оставшимся террористам, но выходило плоховато – боевики всё время дёргались под барабанный ритм, сбивая прицел. Перед заветным подъездом валялось не меньше десятка тел; Густав пригляделся внимательнее – и горячо возблагодарил Бога за то, что ещё не успел поужинать. Трупы «бандерлогов» выглядели так, словно их пропустили через мясорубку, причём неоднократно. Что там вообще произошло? Даже крупнокалиберные пулемёты «Победоносца» не могли перемолоть людскую плоть в такую кашу. Встряхнув головой, ноющей от беспрестанного визга и рычания, которые Люмпен сотоварищи искренне считали пением, Шульц взял на прицел стрелка ЗУ-23. Тот аж подпрыгивал в креслице от избытка энтузиазма, и две очереди ушли «в молоко», зато третья воткнулась аккурат куда надо, перечеркнув грудь террориста пунктиром аккуратных дырочек. Следующие три пули опрокинули бойца, кинувшегося было на смену невезучему стрелку. Да что толку: теперь уже сразу полдесятка «бандерлогов» с пронзительными воплями полезли в кузов КамАЗа, отпихивая друг друга локтями, - так им не терпелось поскорее отдать жизни за Эмергентора. Замолчавшая было зенитка снова ожила, и на сей раз снаряды легли точнее – Густава даже осыпало кусками перепаханного асфальта: один из них пребольно стукнул его по затылку, другой до крови рассёк левую щёку. А в следующую секунду – Шульц ещё толком рта не успел открыть, чтобы как следует обложить проклятущих террористов грубыми немецкими словами, - кривляния рокеров на крыше переполнили наконец чью-то чашу терпения. То ли Господь сжалился над своими верными слугами, то ли его антагонист пришёл в дурное расположение духа, уловив фальшивую ноту в истерических славословиях солиста, - только тот вдруг подавился собственным богохульным рыком. Тут же оборвалась тугая барабанная дробь, затихли воющие гитары – и единственным звуком, нарушающим тишину, остался шум винтов «Победоносца», озадаченно шарящего по крыше лучами прожекторов. НРИ: Вот такие выдались посты, всецело посвящённые подвигам героев второго плана.
Nail Buster: Тишина эта, впрочем, продлилась недолго. - В атаку! - яростно взревел кто-то со стороны нелюдских укрытий. - Ату их! - не своим голосом вторил ему невидимый хоругвеносец. И тишину взорвали звуки новой перестрелки. Люди и нелюди открыли друг по другу шквальный огонь, не сдерживаемые более этой ужасной звуковой атакой. "Бандерлоги", оказавшиеся меж них и ещё не успевшие оправиться от потрясения - как же так, весь их неземной кайф вдруг обломали! - оказались моментально скошены свинцовым дождём. Один из защитников Широбокова, с глухим стоном перевалившись через сугроб, рухнул прямёхонько рядом с Густавом да так и остался лежать, орошая снег алой кровью. Парень брезгливо отодвинулся от него и принялся вылавливать удобный момент, чтобы просочиться сквозь гущу битвы поближе к дому. "Кто бы ни заткнул рот этим горлопанам, - подумал он, бочком пробираясь к подъезду с автоматом наперевес, - если бы они не замолчали, я, наверное, и приблизиться даже не смог. Дурья башка, надо было патроны в уши вставить..." Густав быстро оглянулся назад, поймав взгляд Надежды, и кивком головы поманил её за собой. Действовать следовало немедленно, пока нелюди, хоругвеносцы и "Бандерлоги" были заняты друг с другом обменом свинцовыми и серебряными любезностями. Пока кто-то из них не опомнился и не попытался прорваться к пресловутому певцу эмергенции, с которым в первую очередь должны были потолковать представители Комитета. А Широбоков между тем увлечённо колдовал над кристаллом, который продолжал упорно безмолвствовать даже теперь, когда его оператору грозила неизбежная смерть. На лице Молодцова, уже успевшего укрыться подле двери с пистолетом наготове, явственно читалась паника. Сам же поэт был воплощённым спокойствием, настоящей глыбой из монолитного камня. От его рук исходило неясное лиловое свечение, когда он проводил ими над тетра-сервером, на ладонях то и дело проступали угловатые гиперкосмические руны. Снаружи, в коридоре, кто-то ломился в дверь квартиры. - Они прорвутся! Прорвутся! - шипел Молодцов, утирая пятернёй пот с обритого лба. - Вы установили растяжку, мой друг? - невозмутимо вопросил Широбоков и, получив яростный кивок в ответ, вернулся к своей малопонятной простому смертному работе. - Вот и славно. Они ринутся напролом, думая, что без Dick Rebellion мы беззащитны. Нарвутся на растяжку. Это их затормозит на пару секунд, если они нелюди, или на пару минут, если они люди... - Он заработает, Алексей? - замвожака вздрогнул от очередного сокрушительного удара в стальную дверь. Нервы его уже не выдерживали. - Этот чёртов булыжник заработает или нет?! - Он заработает тем быстрее, - степенно отвечал поэт, ни одной ноткой в голосе не выказывая собственного своего морального опустошения, - чем меньше вы будете говорить мне под руку. Стерегите дверь, во имя... И в этот момент произошли сразу три события. Во-первых, дверь, которую Молодцов должен был стеречь, слетела таки с петель, открывая путь двум ангелам смерти с блестящими от крови клинками. Во-вторых, рванула растяжка, закреплённая у самого порога, и ангелы унеслись обратно в коридор, влекомые силой взрывной волны. И, наконец, в-третьих, тетра-сервер прервал наконец своё безмолвие. "Астральный канал установлен. Переброска информационного кода завершена. Базовый интерфейс соединения с Многогранником установлен и проявлен в виде следующего материального объекта: кристалл чёрного льда массой 400 граммов. Авторизованные пользователи: эмергент-1, эмергент-14, Александр Коновалов, Алексей Широбоков, Сергей Молодцов, Ксения Пржевальская. Да, смерть!" Вывалившись из невообразимых гиперкосмических бездн, преодолев триллионы километров пространства и непространства, тетра-сервер с глухим стуком упал на покрытый запятнанной клеёнкой кухонный стол. - Наконец-то! - взревел поэт и цепко ухватил холодный, как пламя девятого круга Ада, предмет. И, направив его на окутанный дымом дверной проём, стал ждать. Воздух перед ним начал темнеть и сгущаться. Тысячи щупалец, острых, как пики, и гибких, как патока, простёрлись к двери, целясь в Шизу и Трису, затаившихся где-то там, в клубах дыма. - Сергей! - громко прошептал Широбоков. Тот внимательно слушал и быстро кивал. - Готовьтесь бежать со всех ног, как только я убью их! Отнесите сервер вашей хозяйке! Со мной ничего не случится, я нужен им живым! Всем им, будь они тысячу четыреста восемьдесят восемь раз прокляты!
Евгения: Надежда даже не попыталась остановить Густава, когда он схватил автомат и выскочил из машины со скоростью наскипидаренного гепарда, или составить ему компанию. От проклятой музыки перед глазами крутились огненные колёса, а тело будто колючей проволокой оплели – каждое движение причиняло режущую боль, словно по нервам водили тупой ржавой ножовкой. Видимо, в рёве и завываниях Dick Rebellion имелась какая-то коварная нота, действующая на нелюдя тем сильнее, чем ярче проявлялись его таланты. При поступлении на службу в Комитет гостья из прошлого первым долгом прошла через мелкое сито разнообразных психофизиологических тестов, определивших уровень ее паранормальных способностей как «три А» по классификации бывшей Армии Света – высшая категория опасности для тактической цели. Нелюди класса «четыре А» считались уже целями стратегическими, и для их уничтожения полевой устав АС предписывал использовать ядерные боеприпасы сообразной мощности. К счастью, про подобных титанов со времён Нечто и Кармиллы Карнштейн ничего не было слышно. Густаву же досталась скромная категория «один А», и это обстоятельство некоторое время служило Надежде поводом для запускания шпилек. Однако сейчас она с удовольствием поменялась бы с герром Шульцем местами. Накатилась очередная волна грохота и воя. Ефимовская скорчилась на сиденье в позе зародыша, зажав уши ладонями с такой силой, что руки свело судорогой и череп, кажется, уже начинал угрожающе потрескивать… …и вдруг всё закончилось – как-то разом, будто штепсель выдернули из розетки. Надежда выпрямилась, ещё не веря в чудесное избавление от мучений, вытряхнула из ушей осколки аккордов, сбросила свою баснословную шубу и выбралась наружу, жадно хватая пересохшими губами морозный воздух. Стрельба во дворе вспыхнула с новой силой. У Надежды на глазах очередь из «Утёса» ловко срезала зазевавшегося вампира, и тот с воем развеялся облачком пепла. Потом ухнул гранатомёт, и КамАЗ «бандерлогов» с замирающим скрежетом, как трубящий в агонии слон, неуклюже опрокинулся, похоронив под своей тушей зенитку вместе с расчётом. Где-то высоко над головой перестреливались засевшие на крышах снайперы. Густав ловко переползал от сугроба к сугробу, закинув автомат за спину; обернувшись, он кивнул Надежде и махнул рукой в сторону подъезда, от которого их отделало всего-то жалких полсотни метров. Полсотни метров открытого, простреливаемого насквозь со всех направлений пространства. - Он с ума сошёл! – ахнула за плечом у Надежды сестра Катерина. – Нас же непременно убьют, мы и шагу ступить не успеем! Надежда обернулась, полоснув незваную спутницу сапфировыми огнями глаз: - А вы-то куда ещё полезли, позвольте вас спросить? Под пылающим взглядом Феникса ледяная броня блондинки пошла трещинами. Однако присутствия духа этой хрупкой на вид девочке-припевочке было не занимать. - Я – официальный представитель Патриархии, - отчеканила сестра Катерина, - и волей Его Святейшества обязана сопровождать вас, невзирая на обстоятельства! И… вообще, - она вдруг сбилась с пафосного тона на самый обычный, - судя по тому, что я видела на Болотной, самое разумное и безопасное – быть рядом с вами и вашим напарником. - Ну, это не всегда, - усмехнулась Надежда, стягивая перчатки. Бегать по декабрьскому холодку в шёлковой маечке очень неуютно, однако это неудобство гостья из прошлого устранила без труда. Одно мановение руки – и по всему её телу стремительно расползся обжигающий жар, словно в жилах Феникса вместо крови мгновенно вскипела светящаяся магма. Рыжие волосы Надежды встали дыбом и зашевелились, как пляшущие языки костра. Ефимовская опустилась на колени, провела ладонями над мёрзлым асфальтом – и он треснул, выпустив на свет Божий пару огненных ростков. Они были маленькие, слабые, багрово-тусклые, но под пальцами Надежды крепли с каждой секундой, наливались силой, переплетались, давали бесчисленные пламенеющие побеги, деловито протягивали мгновенно укореняющиеся усы и щедро разбрасывали искры-семена, которые в свою очередь тут же проклёвывались новыми ростками. Снег отступал со злобным шипением, густо свистящие в воздухе вампирские пули попросту таяли, натыкаясь на переплетения огненных лоз. И минуты не прошло, как без малого половина двора превратилась в никем и никогда не виданный сад, где полыхали пышные соцветия, голубые и белые, и на ветвях деревьев созревали плоды всех цветов побежалости. А через волшебные заросли к заветному подъезду тянулась прямая аллея. Надежда скрипнула зубами и оперлась на плечо застывшего от изумления Густава: - Идёмте же! Я не смогу долго поддерживать всю эту… ботанику.
Семён Брик: Фыркая и отряхиваясь, как пара кошек, выброшенных хозяином на лестничную клетку за склочный нрав, Триса и Шиза поднялись на ноги. Как ни странно, осколками их не посекло – в основном благодаря криворукости Молодцова, установившего растяжку. Так, разве что слегка оглушило и присыпало побелкой с потолка. Часть неосвещённой, затянутой дымом и заваленной хламом широбоковской прихожей, которую можно было увидеть с площадки, выглядела… странно. Отсутствие света сестёр никогда не смущало – слух и чутьё при необходимости с успехом заменяли им зрение, - но темнота за порогом выглядела какой-то совсем уж тёмной – во всех возможных смыслах. И впридачу живой. Она пульсировала, раздувалась, выбрасывала во все стороны щупальца и явно норовила выползти за дверь. Близнецы переглянулись. Они, разумеется, были буйными сумасшедшими – хотя сами об этом не догадывались, - но никак не дурами. А лезть поперёк неведомой силы, от одного присутствия которой волосы по всему телу встают дыбом, было бы именно что махровой дуростью. Поэтому Триса и Шиза, не сговариваясь, синхронно развернулись и что есть мочи рванули обратно вверх по лестнице. Аккуратно выбить окно на площадке между пятым и шестым этажами, всадить в бетон «кошки» из миниатюрных пневматических пистолетов и спикировать на козырёк подъезда – минутное дело для тренированных убийц. - А девочки таки сделали, - удовлетворённо констатировал Семён Воозович, когда сатанинский грохот сменился звуками боя. – Надо будет их как-либо поощрить. Денег-то у нас, понятно, нет, но, может быть, герр Джулиано хотя бы наградит их орденами – на складе целый ящик пылится ещё с две тысячи шестого, такого дерьма не жалко… Но вот скажите мне как нелюдь нелюдю, - хрипло обратился толстяк к водителю, - мы сегодня отсюда поедем или лучше ещё на снегу посидим? Эта пальба дёргает мне нервы, а их и без того найдётся, кому потрепать. И так понятно, что разговор с господином Широбоковым не задался, а зачем нам лишних неприятностей на пустом месте? Всё, заводите машину! Шофёр резво водворился на своё законное место. Очень вовремя подоспевшие сёстры совсем уже было запихнули Семёна Воозовича в салон, но тут он краем глаза поймал некое движение во дворе, прежде скрытое от него киоском, обернулся – и натуральным образом обомлел. Круглое лицо бывшего старшего майора НКВД выразило крайнюю степень изумления, быстро сменившегося уже вовсе бескрайним, мертвенным страхом. Движение это производило яркое, весело-оранжевое пламя, расползавшееся по двору замысловатым растительным узором от плохо различимой группки людей, засевших за сугробами рядом с плюющимся пулемётным огнём бронеавтомобилем. Зрелище было необычное, даже завораживающее, но уж пугающим его назвать было никак невозможно. Однако Семён Воозович прямо-таки присел, сжавшись от ужаса, выпучил глаза, замахал короткими ручками, будто желая взлететь, и издал какое-то невнятное сиплое курлыканье. Ой-вей, не иначе такое его еврейское счастье, чтобы эта бешеная рыжая ведьма всё время путалась у него под ногами и ломала стройные планы Коалиции! - Группа захвата, вперёд! – скомандовал командир вампирского отряда. – Надо опередить противника! Трое кровососов обернулись клочьями тумана, стремительно пересекли двор, избегая контакта с пышущими жаром побегами, и, вновь материализовавшись, сиганули прямо в окно широбоковской кухни. Одного из них капитан Крестовоздвиженский срезал на лету, но двое, высадив стекло, ввалились в скромное обиталище певца Эмергенции.
Nail Buster: Кухню заполоняла тьма. Густая, вязкая тьма, не имевшая ничего общего с простым отсутствием света - осязаемая и в то же время неосязаемая, однородная и в то же время кипящая тысячами оттенков чёрного. Удивительно, но вампиры из группы захвата отлично видели в этой тьме себя... и больше не могли разглядеть ничего. Ни стен, ни пола, ни потолка. - Слушай, мне это не нра... - Тсс! Кажется, там что-то есть! Там, в глубине, на самой-самой границе видимости, действительно что-то было. Что-то или, вернее сказать, КТО-ТО, смутный силуэт, выделявшийся своей чернотой даже на фоне дегтярной черноты остальной кухни. Силуэт непрестанно двигался, перемещаясь кругами по помещению, и круги эти постепенно сжимались вокруг солдат. Они уже могли без труда разглядеть непропорционально длинные руки и ноги, длинную шею без каких-либо признаков головы, четыре огромных сетчатых крыла... - Хитиновый ангел! - завопил носферату, выпуская длинную очередь по силуэту и одновременно стремительно развоплощаясь. Мгновением позже в то место, где он только что стоял, ударил ослепительный луч, вырвавшийся из единственного лилового глаза противника. С глухим шипением луч прочертил в полу глубокую дымящуюся борозду, почти задев второго вампира, едва-едва успевшего отскочить обратно к окну и неловко взгромоздиться на подоконник. Мимо его виска пронеслась еле различимая струйка тумана - это его напарник ретировался вон из проклятой квартиры. Твари не было видно - похоже, она пряталась где-то в другой комнате. Тьма, сгустившаяся в кухне, начала мало-помалу рассеиваться. Не дожидаясь новой атаки, солдат оттолкнулся ногами от подоконника и, сделав в воздухе двойное сальто, приземлился на загаженный, испятнанный кровью газончик под окном. - В здании хитиновый ангел, - быстро проговорил он, приложив палец к гарнитуре передатчика. - Слухи о Широбокове не врали. Похоже, нам потребуется тяжёлая артиллерия! - Отставить! У нас тут дела посерьёзнее твоих ангелов! - сердито отозвались на том конце канала. Огненный сад во дворе продолжал разрастаться, медленно, метр за метром тесня солдат Дома Распутиных всё дальше от широбоковской панельной многоэтажки. Это было ещё не бегство, но уже явственно попахивало отступлением. "Ну-ну... - угрюмо подумал вампир, поспешая к своим собратьям и вскакивая на подножку джипа. С опаской глянув на окно оставленной им кухни, он вновь увидел, как там шевелятся нити тьмы. Его передёрнуло от безотчётного отвращения. - Сдаётся мне, серьёзные дела ещё даже не начинались..." Молодцов, спотыкаясь, опрометью нёсся по лестнице, баюкая за пазухой вожделенный кристалл. Ноша уже не причиняла ему такой сильной боли, как в первые несколько мгновений - казалось, что тетра-сервер, выплеснув крошечную порцию Зла в материальный мир, перегорел и стал просто осколком камня. Но нет, нет, этого просто не могло быть! Алексей же сказал - графиня Пржевальская знает, как его активировать вновь! Значит, нужно было везти кристалл ей. Истинному вожаку «Бандерлогов». Снизу послышались чьи-то неспешные шаги. Густав, невидимый пока Сергею, преодолевал пролёт за пролётом, тщательно выцеливая возможных врагов. Но врагов не было - защитники дома все до единого дрались снаружи, точнее говоря, большая их часть уже удостоилась чести созерцать Многогранник. В доме остались только трое, и один из них, не желая лишний раз встречаться ни с вампирами, ни тем более с хоругвеносцами, бесстрашно сиганул в первое же разбитое окно, попавшееся ему на пути. Обычный человек, не осенённый благословением Эмергентора, переломал бы себе ноги, но Молодцов лишь крепче стиснул кристалл, и... "Изменение параметра подтверждено. Гравитация: -20" ...и, перекатившись через сугроб, скрылся за углом соседнего дома, чудом не угодив в объятья алых огненных стеблей. В пылу схватки никто не обратил на его субтильную фигуру никакого внимания. НРИ: Теперь Светлая всецело сосредотачивается на действиях Густава, а я - на хитиновом ангеле. Ну, если конечно молодой человек решит вступить в бой с порождением Гиперкосмоса. Есть ещё пара задумок, о которых напишу где положено чуть погодя.
Евгения: Казалось бы, преодолеть жалких пятьдесят метров бегом – что может быть проще? Но только не в том случае, если на каждом шагу шершавая боль стремглав взлетает вверх по позвоночнику и разрывается под сводами черепа фонтаном острейших ледяных игл, замораживающих всякие мысли. Надежде очень хотелось остановиться и перевести дух, чтобы хоть немного ослаб этот жуткий невидимый обруч, немилосердно сдавивший голову – вечное проклятье, тёмная изнанка её дара. А ещё лучше бы сейчас прилечь прямо на асфальт, закрыть глаза и вздремнуть немного, восстановить силы, потраченные на создание огненного сада. Вполне возможно, именно так гостья из прошлого и поступила бы – когда б её осторожно, но твёрдо не влекли под руки отец Власий и сестра Катерина. Последняя, правда, едва перешагнув порог широбоковского подъезда, сию же секунду выскочила обратно на улицу, содрогаясь в неудержимых рвотных спазмах. Густав медленно, бочком, поднимался по ступеням, перешагивая через бездыханные тела «бандерлогов». Впрочем, опознать человеческие останки в этих грудах рубленого мяса было мудрено. От тёплого, сырого запаха свежей крови к горлу кислой волной подкатывала тошнота. Судя по побледневшим лицам двух разведчиков, бесшумно двигающихся пролётом ниже Густава с автоматами наизготовку, даже для этих закалённых бойцов зрелище столь мерзкое было в новинку. Чудовищные резаные раны, отсечённые конечности, вспоротые животы и растянутые по грязному бетонному полу внутренности – всё это походило не столько на «работу» профессионального убийцы, сколько на разгульный пир разума кровожадного маньяка, получающего истинное наслаждение от чужих предсмертных мучений. «Бандерлоги» были, конечно, отмороженными на всю голову террористами, но настолько ужасного конца они всё-таки не заслужили. Густав достиг третьего этажа и осторожно заглянул в лифтовый холл. Хлипкая дверь жилища Широбокова слетела с петель, сорванная, похоже, взрывом гранаты. Пол густо покрывала осыпавшаяся с потолка побелка, на которой отчётливо виднелись две пары небольших, остроносых, явно женских следов, а поверх них – рубчатые отпечатки подошв армейских ботинок. Правда, все они вели прочь от квартиры и потому сейчас большого интереса не представляли – ну, разве что те, кто их оставили, решат напасть сзади, но на то у Густава за спиной есть пара хоругвеносцев, которых вот так легко не возьмёшь. За порогом смутно угадывалась тесная прихожая, а вот дальше… Шульц прижался к стене, моргая так отчаянно, словно в глаза ему швырнули целую горсть песка. На его внутреннем «радаре», определяющем нелюдское присутствие, появилась новая отметка, какой прежде ему видеть не доводилось – не красная, а ярко-лиловая и притом такая крупная, словно в недра малогабаритной квартиры Широбокова невероятным образом ухитрился втиснуться монстр размером этак с носорога, не меньше. - Это что ещё за чертовщина? – озадаченно пробормотал Густав. Тем временем один из разведчиков привычным движением выдернул из кармана разгрузки светошумовую гранату и по пологой дуге бросил её за угол, в глубину прихожей. Кустоообразное белоснежное пламя взметнулось к потолку, высветив замерший посреди узкого коридора антрацитово-чёрный нечеловеческий силуэт со сложенными за спиной длинными, переливчатыми, как у стрекозы, крыльями. - Огонь! – Густав лихо, не хуже киношного спецназовца, выкатился на середину лифтового холла, выпустил по чудовищу короткую очередь… и только чудом успел распластаться на брюхе, словно раздавленная автомобилем лягушка, когда над самой его головой ударил пронзительно-лиловый луч.
Семён Брик: Самообладание старшего майора госбезопасности Брика в своё время вошло в легенды Лубянки – наряду с его талантом раскалывать самых упорных врагов народа и на ровном месте обнаруживать страшные заговоры уругвайской военщины против любимых вождей Страны Советов. Но сейчас на белом, как варёная курятина, лице толстяка явно читалась готовность выскочить из машины и толкать её сзади под ржавый бампер – лишь бы поскорее оказаться как можно дальше от сказочно красивого огненного сада, не по сезону расцветшего во дворе широбоковского дома. Когда Семён недели две тому назад узрел улыбающуюся физиономию сталинской ведьмы на обложке глянцевого журнала, неведомым образом попавшего в Энск, он не поверил собственным глазам. Как вообще можно выжить, если у тебя из спины на вершок торчат вампирские когти? Однако проклятая Ефимовская была вполне себе цела и здорова, а вдобавок умудрилась стремительно разбогатеть – видимо, наложила руку на полумифическое «золото партии» или ещё какие тайные сталинские сокровища – и освоить ухватки светской львицы. Герр Джулиано таким новостям, понятное дело, не очень обрадовался, но, в конце концов, бомбу толстый паранормалик в Варшаву доставил в исправности, а за голову гостьи из тридцать восьмого года разговора не было, о чём Семён Воозович в присущей ему экспрессивной манере и объявил командору. Тот недовольно дёрнул углом рта, аккуратно вырезал из журнала фотографию Ефимовской, сделал какие-то пометки, вложил в отдельную папочку – на том до времени и кончилось дело. Бывший же старший майор госбезопасности, памятуя о страшной драке в варшавском аэропорту, положил в осторожной душе своей десятой дорогой обходить новоявленную миллионершу. Не получилось. БАРУХ АТА АДОНАЙ ЭЛОГЕЙНУ МЭЛЭХ Г`АОЛАМ ШЕГЭЙНУ ВЭКИЙМАНУ ВЭИГИАНУ ЛАЗМАН ГАЗЕ… Молитва на древнем языке, приправленная содержимым заветной плоской фляжки, произвела чаямый эффект: мысль перестала описывать круги, как заводной паровозик по игрушечной железной дороге, и направилась по привычному еврейскому маршруту, то есть стала искать хорошее в плохом. Прежде всего, Семён таки избежал превращения в стейк средней прожарки с гарниром из сестёр-психопаток. Может быть, сталинская ведьма вовсе не охотилась на них, и мимолётное свидание было чистой случайностью… чего, к сожалению, никак не скажешь о визите рыжей бестии и её подручных к Широбокову. Вряд ли они решили погуляться до певца Многогранника просто так, чтобы выпить себе чашечку чая с ватрушкой и насладиться его новыми виршами. Скорее всего, Ефимовская тоже интересуется за планы недобитышей Монолита. Но какое дело легкомысленной барышне при полных карманах денег до любителя водки и рыбной нарезки? Или тут всё не так просто, и беззаботная прожигательница жизни – просто легенда прикрытия, маска для папарацци?.. Какой-то однообразный, назойливый звук мешал паранормалику сосредоточиться. Он поморщился, пытаясь собрать разбегающиеся мысли – и вдруг сообразил, что слышит завывание полицейских сирен. Машин было много, и они быстро приближались. Водитель, неприятно оскалившись, сунул руку под куртку. - Ох, вейзмир, - пухлая пятерня Семёна мягко придержала его за локоть. – Господин шофёр, вы ума решились или где? Вам таки непременно хочется, чтобы из нас сделали не шашлык, так котлету? Поезжайте спокойно. Переулок озарили красно-синие вспышки, заупокойный вой надвинулся, и навстречу тихо плетущейся «Волге» пролетела дюжина бело-синих патрульных автомобилей. Маленький паранормалик уже было вздохнул с облегчением, когда последняя машина из кавалькады приняла влево и перерезала путь старому такси. - Девочки, будьте умницами и не забывайте улыбаться, - напомнил Семён, торопливо примеряя личину благонамеренного иностранного туриста. – Триса, сотри уже кровь с лица!
Nail Buster: Дальше всё завертелось в какой-то дикой дьявольской круговерти - существо, распахнув крылья и мощно взмахнув ими, стрелой метнулось вперёд, пронеслось над Густавом (волосы на его затылке взъерошил ледяной ветер) и вылетело в общий коридор. Оттуда раздались крики, выстрелы, грянул сперва один взрыв, затем другой. Затем прихожую озарила одна-единственная яркая вспышка, пахнуло жареным мясом и горелой древесиной... и всё разом смолкло, как отрубили. Лишь доносился снаружи гулкий топот-перестук четырёх длинных гипертрофированных конечностей, да и тот постепенно затихал вдали - хитиновый ангел был уже на лестничной клетке и стремительно спускался на улицу, рвался на поиски новых жертв. Полежав на полу секунд тридцать, для верности, Шульц вскочил на ноги и поднёс по-киношному палец к миниатюрному передатчику над ухом: - Феникс, внимание! Это Сокол. Широбоков выпустил на свет Божий что-то невероятное, оно сожгло двоих хоругвеносцев и, похоже, движется прямо к вам. Готовьте тёплый приём. Настолько тёплый, насколько сможете. Приём? Теперь оставалось лишь надеяться, что существо не добралось до них раньше. Не требовалось особой смекалки, чтобы понять - пред Густавом предстало ни что иное, как порождение тёмных бездн Гиперкосмоса. Чтобы загнать ТАКОЕ обратно в ту дыру, из которой оно выползло, хозяйке придётся попотеть. Внизу скоро будет жарко. И в это пламя лучше не соваться скромным псайкерам-недоучкам вроде него. По привычке отряхнув колени, Шульц метнулся в кухню - оттуда-то, судя по всему, и выскочила неведомая зверушка поэта. Как и ожидалось, там царил полнейший кавардак, а в углу, на месте холодильника, зиял аженно целый маленький кратер, точь-в-точь как лунный. Там, судя по всему, и совершился призыв ангела - до сих пор на чашеобразном дне его клубились остатки межзвёздной тьмы, похожие на сгустки дыма или разлитые в воде чернильные кляксы. Такие же ползали по стенам и по потолку - тихие, незаметные, безобидные на первый взгляд, они мало-помалу истаивали. Трогать их не хотелось, даже смотреть в их сторону было неприятно. Густав шагнул к окну и, опершись руками о подоконник, глянул вниз. Как раз чтобы увидеть, как из распахнутых дверей подъезда выплеснулась навстречу Надежде и Катерине первозданная межзвёздная тьма, в которой лишь кое-как можно было разглядеть блестящие крылья и тусклый красный фонарь. - Выходить по одному! Руки на капот! Идёт спецоперация! Пока мегафон, выставленный в окно патрульного пепелаца, в меру связно изрыгал в пространство приличествующие случаю фразы, автомобиль Брика пытались окружить со все сторон четверо молодых людей в серой форме. Все при оружии, а один сгибался под тяжестью странного белого рюкзака, соединённого спиральным проводом с железной, белой же дубинкой у него в руке. - Ой-вэй, господа офицеры, - прохрипел, расплывшись в радушной улыбке, Семён Воозович. Нарочито неуклюже выбравшись из машины, он поднял руки над головой. - Я таки хочу спро... - Руки. На капот, - непреклонно прошипел главный, ростом, весом и лицом напоминавший невыспавшегося моржа. Главного в среде простых сатрапов крова... в смысле, конечно же, защитников правопорядка можно было почти безошибочно распознать по величине брюха. По мере дальнейшего карьерного роста, правда, величина брюха частенько вновь начинала стремиться к нормальным значениям, так что сказать наверняка было очень трудно. В одной руке у полицейского был, как и положено, табельный пистолет, в другой же - пустая бутылка из-под шампанского. Либо экипаж пепелаца уже заблаговременно начал новогоднее празднование, либо бутылка служила человеку-моржу неким карательным инструментом, испытать который в действии на собственной шкуре Семён категорически не желал. Посему обе его руки медленно опустились на капот, а ноги услужливо разъехались на ширину плеч. "Нет, ну это форменный антисемитизм, - холодно думал он, медленно распуская свои ментальные щупальца, пока стражи порядка обшаривали его карманы, предусмотрительно опустошённые им несколькими часами ранее. - И, кроме того, вопиющая дискриминация русских паранормаликов! Куда нынче принято жаловаться в таких случаях?.." - Осмелюсь спросить, - выдавил он из себя. Неужто на нервной почве вновь обострился треклятый бронхит? - А чем это таким дивным вас нынче... КХЕ-КХЕ!.. укомплектовывают, господин офицер? - псайкер осторожно указал пальцем на угловатый белый ранец за спиной самого молодого и щуплого патрульного. - Ранцевый электрошокер, - солидно отозвался тот. - Между прочим, отлично действует против вампиров. - Вы, кстати, ничего подозрительного не заметили? - пробурчал Морж. - Ну, там, откуда едете. - А как, простите великодушно... МХЕ-КХЕ!.. ваша спецоперация называется? - продолжал гнуть своё Брик. Нет, без прямого вербального воздействия получалось совсем не то. Всё равно что пытаться залезть в мозг человека в шапочке из фольги. - Операция "Каа", - серьёзно ответил Морж, извлекая из-за пояса наручники и небрежно бросая их на капот. - Ну а хули тут думать - бандерлогов же отлавливаем. Примеряйте браслеты и в машину. В отделении всё расскажете. - Что расскажу, простите? - Анекдоты про Деда Мороза, блин. Ну, бегом. Пацаны мёрзнут.
Евгения: В прошлый раз, чуть больше месяца назад, смерть явилась к Надежде в образе искусственного вампира. Та встреча закончилась со счётом один – ноль в пользу гостьи из прошлого, после чего старуха с косой, очевидно, решила, что с этой рыжей чертовкой лучше пересолить, чем недосолить, и к новому свиданию подготовилась куда серьёзнее. Пронзительно-чёрная гадина двухметрового роста, грозно растопырившая неестественно длинные суставчатые лапы, вооружённые клешнями, с серповидными жвалами и горящим красным глазом во лбу, могла вышибить дух и из кого-нибудь покрепче, нежели усталый экстрасенс, страдающий мигренью. У посланницы Комитета мелькнула мысль – может быть, я всё-таки потеряла сознание и галлюцинирую? Увы, вытянувшиеся лица отца Власия и сестры Катерины быстро угасили этот слабый проблеск надежды… Между тем огненные побеги почуяли добычу, заволновались, потянулись к хитиновому ангелу со всех сторон. Тварь, как видно, смекнула, что ничего хорошего из контакта с агрессивной паранормальной растительностью не выйдет. Сложенные за спиной крылья раскрылись, раздался отвратительный стрёкот, и ангел взмыл в воздух… лишь на секунду, может быть, даже всего на полсекунды позже, чем следовало: один из усов успел-таки обвиться вокруг его задней правой лапы. Из-за этого полёт ангела оказался недолгим и вместо красивого приземления завершился безобразным шлепком об землю. Брызнула лиловая жижа, в воздухе мерзко завоняло горелой плотью. Впрочем, щупальце тоже не выдержало рывка и теперь корчилось на асфальте пылающим червяком, быстро превращаясь в горстку пепла. Новые и новые огненные плети со змеиной ловкостью набрасывались на чёрную тварь, но та вертелась волчком и щёлкала клешнями, как секаторами, с ловкостью садовника-виртуоза. «Победоносец» завис над ангелом, осветив его прожекторами, однако не решался пустить в дело пулемёты и уж тем более ракеты, чтобы не задеть своих. По той же причине молчали и снайперские винтовки засевших на крышах разведчиков. - Я его… отвлеку… - Надежда и говорить уже почти не могла, каждое сказанное слово вызывало новый слепящий взрыв головной боли. – Но… долго мне… не… Она умолкла, окончательно обессилев. Да отец Власий уже и сам заметил, что огненные побеги движутся всё медленнее и неувереннее, тускнея прямо на глазах; то один, то другой из них рассыпались гаснущими искрами. По всему выходило, что ангел вот-вот закончит упражняться в ландшафтном дизайне и переключит внимание на них. В том, что бойцы РПХД в конце концов уложат богопротивное порождение Гиперкосмоса, дознаватель не сомневался; вот только прежде хитиновый ангел всё-таки успеет растерзать их троицу. Можно было попробовать укрыться в подъезде, но это тоже не кончилось бы ничем хорошим – на тесных и тёмных лестничных площадках, заваленных трупами, от твари им совершенно точно не отбиться. Плюс возможные новые жертвы среди жителей дома: для такой махины любая железная дверь – не прочнее куска картона. Что ж, исключительная ситуация диктует исключительные меры. - Сестра Катерина, - отец Власий кивнул на чемоданчик официальной представительницы Патриархии. – Бог свидетель, я не хотел, чтобы до этого дошло, но… придётся прибегнуть к последнему средству. НРИ: А теперь дядя Яков почитает нам Тору фюрер сыграет нам на рояле...
Семён Брик: Идея поднять лапки и сдаться на милость неприятеля была противна кипучей натуре Семёна Воозовича, однако перспектива получить заряд из ранцевого электрошокера в какое-либо нежное место тоже отнюдь не выглядела соблазнительной. При других обстоятельствах полицейские у него уже давно лупцевали бы друг друга дубинками, забыв обо всём на свете, но сейчас… чтоб она пропала, эта инфекция! - Подчиняюсь, кхе-кхе, насилию, - капитулировал толстый паранормалик. Наручники больно врезались в его пухлые запястья. – Но поимейте себе в виду, господа, что вам с этого будет одна головная боль и никакого гешефта! Меня зовут Саймон Брук, кхе-кхе-кхе, и я, чтоб вы знали, британский подданный! - Британский?! – оживился Морж, переводя взгляд с фотографии в поддельном паспорте на Семёна и обратно. Добротное кашемировое пальто экстрасенса, ручная отделочная строчка на лацканах пиджака и особенно шёлковый платок в кармашке распаляли в полицейском праведный гнев исправного служаки на мизерной зарплате. – Шпион, значит! Попался! Где переходил границу? Явки, адреса, пароли! Хотел нашу стабильность подорвать, гад? С Яровратом стакнулся? А это что с тобой за демонетки? Колись, жидомасон проклятый! - Вэйзмир, - возвёл очи горе Брик. – Господин полицейский, при всём должном уважении, думаю, я не слишком себе ошибусь, если скажу, что вы – шлемазл, какого свет не производил, кхе-кхе. - Разговорчики! – прикрикнул Морж. Он уже ощущал на жирных плечах сладкую тяжесть золотых генеральских звёзд, и сам президент Дорогин, искательно улыбаясь, приспосабливал ему на пышную грудь усыпанный бриллиантами орден Спасителя Отечества размером с суповую тарелку. – А ну-ка, все вон из машины! Водителя тоже касается! Поехали в околоток, там вы у меня во всём признаетесь… – и Морж выразительно покосился на бутылку из-под шампанского. - Нет, вы себе только подумайте, кхе-кхе! Сажать старого еврея ни за что ни про что в тюрьму, кхе-кхе, к бандитам, – куда годится такая полиция, я вас, кхе-кхе, внимательно спрашиваю! – хрипло причитал Семён Воозович, с неизъяснимой печалью во взоре глядя сквозь решётку «обезьянника». Всё было тщетно. Дар паранормалика впервые в жизни изменил ему. Невидимые миру чёрные щупальца, обычно проворные и цепкие, расползались от приступов кашля, как переваренные спагетти. Этакого конфуза с ним не случалось даже в девятнадцатом году, когда он валялся при смерти в тифозном бараке где-то под Самарой. Семён почти с ностальгией вспомнил, как, придя в сознание, обнаружил себя посреди смердящей гекатомбы: видно, все прочие больные вместе с сёстрами милосердия не вынесли его бредовых видений, сошли с ума и разорвали друг друга в клочья. А теперь он не в силах даже уговорить дежурного вылезти из грязного стеклянного аквариума и открыть злосчастный «обезьянник»! Триса с Шизой, чувствуя неладное, метались по клетке дикими кошками и злобно шипели. Водитель фальшивого такси шершавым голосом напевал про то, как не очко обычно губит, а к одиннадцати туз. На этом фоне ещё один обитатель камеры, молодой человек азиатской наружности, выглядел сущим воплощением невозмутимого спокойствия. Уголки его тонких сухих губ, обрамленных аккуратной бородкой, были чуть приподняты, обозначая улыбку – скорее неприятную, нежели располагающую. Со стороны могло показаться, что он дремлет, хотя на самом деле из-под полуопущенных век эмиссара КМ и его подручных уже несколько минут внимательно изучали колючие чёрные глаза.
Хондао: -А вы кто есть? - ни с того, не с сего поинтересовался азиат,- и за что вас сцапали мясники? Неужели плюнули на портрет местного президента? После чего узкоглазый немного помолчал и добавил: - А перед законом, которого нет, все равны. И еврей и не еврей- он посмотрел в сторону "таксиста" - и тот, кто любит шансон, тоже. После этого монголоид с глубокомысленным видом начал рассматривать потолок камеры.
Nail Buster: - Последнему? - голос сестры Катерины дрогнул. Она истерически хихикнула и сильнее прижала чемоданчик к своей небольшой к груди. - Может... лучше всё-таки прибегнуть к какому-нибудь... предпоследнему? Неужели другого выхода нет? - Нет, - прошипел дознаватель, стерев пятернёй с лица обильно выступивший пот. Вокруг было жарко, как в преисподней. - Ваше, как вы изволили выразиться, предпоследнее средство сейчас сражается с порождением самого Сатаны, самоотверженно спасая жизни рабов Божьих. Вкупе с нашими жизнями, надо сказать. И будьте уверены, долго она не продержится. Разве не видите? Силы её на исходе. Губы девушки сжались в тонкую линию, пальцы до боли стиснули углы чемоданчика. - Если мы поспешим, то сможем уйти незамеченными. Операция по взятию Широбокова, похоже, с треском провалилась. - Если мы уйдём, сестра, - беззлобно, но твёрдо проговорил отец Власий, касаясь её руки мягкими пальцами, - сможете вы доложить Святейшему Патриарху, что бросили нашу союзницу на произвол судьбы, когда на доске ещё остались фигуры, к которым вы даже не притронулись? Сможете спокойно жить с тем, что допустили гибель невиновных... когда вашей собственной жизни почти ничего не грозило? Неподалёку от них, за стеной голубого огня, хитиновый ангел издал пронзительный вопль. Он не был звуком в обычном человеческом понимании - само пространство вокруг словно сгустилось, ощерилось острыми гранями и углами, врезалось в уши, в глаза, в мозги... То, что творили на крыше Dick Rebellion десятью минутами ранее, ни в какое сравнение не шло с этой волной боли и гнева. Волна, впрочем, схлынула спустя секунду. Посланница вдруг обнаружила, что лежит на земле, свернувшись в позе эмбриона, и её колотит крупная дрожь. А над ней возвышается маленький отец Власий, возясь с застёжками её чемодана... - Мне очень жаль, - тихо говорит он. Его губы и подбородок залиты кровью, струящейся из носа двум тонкими алыми ручейками. С носом самой сестры Катерины дела обстоят, похоже, немногим лучше. Кое-как сев и оглядевшись вокруг, она поняла, что не видит ни одного огненного побега. Последние всполохи магического огня тихо истаивали в трещинах асфальта, между ними тихо бродила тварь, а за тварью тянулась колышущаяся вуаль непроглядной тьмы. Она расползалась, заполоняя собою двор, в ней Катерине виделись фигуры и образы, которые не в силах был осмыслить и описать человеческий разум. Казалось, ангел их вовсе не замечал. Рыжей псайкерши нигде не было видно. Возможно, она валялась в беспамятстве так же, как и Катерина минуту назад. Возможно, ангел уже готовился убить её. Стало холодно. С неба на лицо Катерины упало несколько белых снежинок. - Дайте, - девушка протянула руку к чемоданчику. Отец Власий отщёлкнул замки и откинул крышку. На красном бархате возлежал массивный серебряный шприц, заполненный жидкостью, в которой кружились крошечные золотые пылинки. Каждая сияла, точно маленькое солнце, и был таких солнц верный миллион. Словно маленькая вселенная была заключена в этом шприце - планеты, звёзды и туманности исполняли причудливый танец, на первый взгляд совершенно беспорядочный, но уже через мгновение становилось ясно, что это и есть Порядок, священный, восхитительный Порядок, которым только и можно побороть выплеснувшийся из Гиперкосмоса Хаос. Воплощённое величие Господа. - Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, отныне и присно, и во веки веков. Аминь, - произнесла сестра одними губами... и вонзила шприц себе в грудь. Ангельская пыль сама нашла дорогу дальше. Хитиновый ангел не видел, как тело сестры Катерины стремительно взмыло над асфальтом. Не слышал, как хрустнули её кости, когда она изогнулась в немыслимой судороге, вмещая в себя все тайны миров. Не видел, как её рот и глаза превратились в пылающие золотые провалы, а из ран на руках и ногах хлынули струи крови. Хитиновый ангел был поглощён музыкой Гиперкосмоса, стихами и песнями о Революции, что ежесекундно рождались, звучали и умирали в его высокоскоростном нервном узле. Сейчас он пел песню о гибели огненной женщины, дерзнувшей поднять руку на священное творение Тёмных Богов. Та часть его, что была когда-то поэтом Алексеем Широбоковым, теперь пребывала в экстазе на грани агонии. Потоки данных, накопленных за миллионы лет существования Эмергентора, струились сквозь него и дальше, к другим ангелам, действующим в других временах и пространствах, снова и снова замыкая круг. Единая нервная сеть, Единое Тело вне каких-либо скучных "где" и унылых "когда". Место везде и нигде. Место и в то же время сущность. Сверхсущность. Схизматрица. Управление телом ангела давалось ему нелегко. Та его часть, что была кластером Единого Тела и всеми другими ангелами одновременно, жаждала только одного - смерти огненной женщины, а потом смерти всех остальных. Всех, кого они смогут найти. Всех, до кого смогут дотянуться. Но сперва... "Опасность! Опасность! Опа..." Системы ангела взвыли от натуги, отбрасывая его тело в сторону. Широбоков даже не успел сообразить, что происходит, когда у его плеча прозвенел обжигающий золотой луч. Плоть существа задымилась и оплавилась. Повернув голову, он ответил врагу залпом оптической линзы, но багровый луч ударил в стену здания, не достигнув цели. Юркая чёрно-белая фигурка, кружившая над двором, вильнула в сторону и пальнула снова, на сей раз тремя снопами света одновременно - из рта и обоих глаз. Разойдясь в стороны и неожиданно снова соединившись, они едва не задели ангела, но он успел прикрыться тёмной вуалью. Лучи изрезали её в клочья легко, точно паутину, и опалили титанопластиконовый нагрудник. "Цель идентифицирована. Принадлежность: Демиург. Тип..." Типы и классы врага уже не интересовали Широбокова. Отродье еврейского бога! Выходит, смертные настолько отчаялись, что решились на инъекцию ангельской пыли или чего-то подобного?! Чёрта с два! Эмергенция неизбежна! Увидишь бога - убей бога! Убей! Убей!! Убей!!! Ангел издал новый вопль и принял боевую стойку. Двор, заваленный трупами и остовами машин, отделял его от противника, парившего в десяти метрах над землёй с раскинутыми в стороны руками, подобно распятому Спасителю. Казалось, кроме них двоих в этом мире больше ничего не жило и не двигалось. Все времена и пространства замерли в ожидании удара.
Семён Брик: - А почему вы спрашиваете? – немедленно отреагировал Семён Воозович, повернувшись к молодому человеку, на которого до сих пор не обращал внимания. И напрасно, как он теперь понял. Хотя паранормалик и утратил способность к ментальной инвазии, оттенки эмоциональных аур он по-прежнему различал превосходно. Неестественно тусклый фиолетовый цвет ауры азиата лучше всякой Международной Карты Нечеловека свидетельствовал о расовой принадлежности задержанного. Не вампир, конечно, и не оборотень, но всё же несомненный нелюдь с развитыми экстрасенсорными способностями. Непонятно только, за каким бесом он сидит в заплёванной камере и флегматично ведёт подсчёт трещин и потёков на грязно-жёлтом потолке вместо того, чтобы использовать эти самые способности для бегства. Неужто Морж сотоварищи решили подсунуть Семёну Воозовичу «наседку» из тех нелюдей-коллаборационистов, что пошли в услужение Комитету? Вряд ли – это для полиции слишком тонко. Тут предпочитают другие методы, более простые и радикальные, подумал Семён, вспомнив бутылку из-под шампанского и непроизвольно вздрогнув. К счастью, судя по звукам, доносящимся из недр отделения, господа правоохранители быстро приближались к точке невозврата. В самое ближайшее время следовало ожидать рождения блестящей идеи «а теперь давайте позовём Снегурочку!» Или даже двух. Из «обезьянника». После чего полицейских ждёт большой сюрприз, а эмиссару Коалиции нужно будет лишь постараться не запачкать ботинки в лужах крови на полу. Семён Воозович покосился на дежурного. Тому было в высшей степени плевать на происходящее за решёткой: он вслушивался в звон наполненных стаканов, и унылая его физиономия выражала страдание столь непомерное, что рядом с ней затянутый паутиной лик какого-то мученика на иконе в углу «аквариума» смотрелся образцом жизнелюбия. - Впрочем, кхе-кхе, рад буду сделать знакомство, - невозмутимо сказал Брик, пытаясь устроиться с максимальным комфортом на жёсткой скамье. – Вы ведь, простите великодушно, никуда не торопитесь? Честь имею рекомендовать себя: Саймон Брук, потомок российских эмигрантов, британский подданный. Когда-то давно это звучало, согласен. Но если вы меня теперь спросите за город Лондон, так я вам скажу, что там жизнь такая же дрянная, как и здесь, кхе-кхе. Блокада продолжается, торговля вся прикончилась, дороговизна такая, что это же не дай Б-г, вампиры недобитые шастают... Другой раз хочется закрыть глаза и на два метра в землю, чтобы уже не видеть такого халоймеса. Вот решил от большого ума с дочками съездить на родину, показать им русские берёзки, будь они неладны. Так и здесь всё то же самое: хватают, тащат, слова сказать не дают, пистолетами машут, чисто гражданская война на дворе. А зохен вей! Вот теперь сидим в этих застенках, спасибо, кхе-кхе, хоть не расстреляли пока и в газовую камеру не наладили! – Семён возмущённо всплеснул руками и чуть подался вперёд, глядя на азиата с благожелательной улыбкой. - А позвольте узнать, за какие выдающиеся заслуги кровавый режим президента Дорогина вверг в узилище такого приятного молодого нечеловека?
Хондао: - О как интересно, господин Брук, - сказал азиат, сохраняя ледяное спокойствие на своей физиономии, - а вот меня зовут Хондао Зу Ронг. Хотя вообще-то я люблю, когда меня называют Страхом. Сюда я попал, будучи схвачен с похмелья, а иначе громилы Краба-на-Галерах до меня не добрались бы. Я торговец оружием. Всяким: холодным, горячим и взрывоопасным. Продал неким маргиналам взрывчатку, и теперь все думают, что я - то ли китайский, то ли вообще вампирский шпион, собиравшийся угрохать Володю Дорогина. Которого, честно говоря, я убил бы, если бы мне того хотелось. Потом мне выламывали руку, из -за чего я протрезвел окончательно. Левую руку, кстати, выламывали. Азиат покосился на дверь в камеру: -Скоро наши "стражи беспорядка" вернутся. Что будем делать, папаша?
Евгения: Чёрное небо. Белые снежинки. Боль. Всё, как тогда. Это несправедливо, подумала Надежда, чувствуя, как текущая из носа тёплая кровь заливает подбородок. Если верить книгам, то у меня перед глазами сейчас должна пролететь вся жизнь. Неплохо бы пересмотреть, например, отдельные эпизоды той трёхдневной поездки с Густавом в Прагу… но нет. Мне на сон грядущий покажут фильм ужасов. Там будут чёрное небо, белые снежинки, боль – и я в главной роли. В роли чудовища. Деревушка лежала в лощине между двумя холмами, поросшими сосняком. На тёмном фоне деревьев, за пеленой снегопада маленькая фигурка, спускающаяся по пологому склону, была совершенно неразличима. Да и едва ли кто-то из селян решит полюбоваться окрестностями, учитывая общую унылость пейзажа, а также поздний час и бодрый морозец. Впрочем, если бы даже всё население затерянной в уральских предгорьях деревни с забавным названием Старые Бобры, считая старых и малых, высыпало встречать нежданную гостью – что это изменило бы? Абсолютно ничего, ответила сама себе Надежда. Ну, разве что времени мне бы понадобилось чуть больше. Снежинки, падавшие с чёрного неба, путались в волосах и ресницах, таяли на щеках, превращаясь в слёзы. Феникс смахнула их рукой, затянутой в плотную шерстяную перчатку. Опустила на лицо тёмные авиаторские очки, большие и выпуклые, как стрекозиные глаза. Достала из кармана куртки и бросила под язык две белые пилюли. Великие успехи советской индустрии не в полной мере коснулись Старых Бобров: о лампочке Ильича тут знали разве что из политинформаций, и на единственной деревенской улице стояла тьма египетская. Правда, неугомонные собаки, заслышав хруст снега под подошвами прыжковых ботинок, подняли хриплый лай. В крайнем доме у околицы тускло засветилось окошко. Именно в него и влетел первый огненный шар. Двускатная крыша моментально превратилась в кратер вулкана, пышущий синим и белым. Верхние венцы с грохотом разметало по двору, из окон выплеснулось пламя. Криков не было: вряд ли обитатели сгоревшего дома успели хотя бы продрать глаза, прежде чем превратились в пепел. Может быть, это удалось соседям – за миг до того, как их постигла та же участь. Надежда понятия не имела, для чего Центральному Комитету понадобилось стереть с карты Советского Союза деревню Старые Бобры. Возможно, на ближайшем подземном комбинате проекта «Новый Человек» взбунтовался контингент, произошла утечка материала, а ветер дул в сторону деревни, и теперь все её жители чем-нибудь заражены. Возможно, партии нужна впечатляющая диверсия левотроцкистских вредителей или японских агентов, чтобы в НКВД полетели кое-какие головы, слишком много о себе думающие. Возможно, местные недоперевыполнили план по сбору крапивы для производства заменителя растительного масла, и из них решили сделать наглядный пример для других отстающих. А возможно, товарищ Сталин просто решил убедиться в готовности Новых Людей выполнить любой приказ без рассуждений. Меня это не касается, подумала Надежда, запуская третий огненный шар. В любом случае они – враги, которых необходимо уничтожить. На пороге очередной обречённой избы появилась неясная фигура. Она воздела руки, то ли умоляя о пощаде, то ли проклиная – Ефимовская не разобрала: слишком быстро слизнула человека струя жидкого пламени, сорвавшаяся с кончиков её пальцев. У спецпосланницы ЦК ВКП(б) был чёткий приказ, и она следовала ему с точностью лучшего швейцарского хронометра, благо экспериментальное обезболивающее пока справлялось на «отлично». Уже добрая половина Старых Бобров сгинула в адском огне, где танковая броня испарилась бы куда быстрее, чем плевок на раскалённой сковороде. Ошалевшие спросонья жители деревни выкатывались из домов на мороз в одном белье. Пронзительные крики «Пожар!», «Горим!», «На помощь!», «Мама, мамочка!», звериный рёв обожжённых, детский плач и причитания старух, взывающих к несуществующему богу, сливались в единый скорбный стон, которому вторило испуганное разноголосье скотины и предсмертное завывание деревенских кабысдохов. Мало кто в этой рукотворном аду обращал внимание на чёрную фигуру, шагающую среди гудящих огненных волн. Вот она остановилась рядом с полыхающим сельсоветом, взмахнула руками – и во все стороны полетели сотни алых искр. Звенящими роями зашныряли они над деревней, набрасываясь на бестолково суетящихся, орущих от ужаса людей, превращая плоть и кости в дым и копоть. Надежда скривилась: знакомая колючая боль всё-таки напомнила о себе, поползла к затылку, обвивая позвоночный столб. Нужно быстрее заканчивать, а то с мигренью трудно будет вовремя добраться до озера, где на льду должен её ждать самолёт. Огненный шар, брошенный навесом, обрушился на крышу последнего уцелевшего дома как бомба, и тот сгинул в столбе белого пламени. Феникс стянула очки, поморщившись, когда тугая резинка зацепилась за пышные волосы. Умолкли последние вопли сгорающих заживо, стих треск ненасытного огня, и над лощиной воцарилась неживая тишина. С неба вместо снежинок падали крупные, лохматые, тёплые клочья серого пепла. От тлеющих развалин слегка тянуло сытным запахом жареного мяса. Приказ был выполнен: деревня Старые Бобры, население 179 человек, прекратила своё существова… это ещё что такое? Надежда прищурилась. Рядом с дымящимся скелетом крайнего дома обозначилось некое движение. Кто-то шевелился там, среди талых луж и раскисшей от жара глины. Она свернула с дороги. Её ороговевшие пальцы привычно щёлкнули, высекая багровое пламя… …и застыли, на полпути прервав отработанное движение. Прямо в лицо Надежде смотрели два пары перепуганных детских глаз. Мальчик и девочка. Он – постарше, лет шести-семи, она – совсем кроха, не старше трёх годочков. - А где наша мама? Что случилось? - Ти вить нась спасёсь? – присовокупила малышка. – Правьда? - Тут что-то взорвалось, - серьёзно добавил мальчик. – Надо же сообщить, вдруг вредительство или… Феникс склонила голову сперва вправо, потом влево, пристально рассматривая последних уцелевших обитателей Старых Бобров. Живое свидетельство её неаккуратности. - Ты нась отведёсь к маме? - Конечно, малышка, - кивнула Надежда, протягивая к девочке обожжённую руку. Вспышка яростного бело-синего огня на миг озарила склоны окрестных холмов. Боль. Белые снежинки. Чёрное небо. И парящий в недосягаемой вышине светлый ангел, источающий золотое сияние.
Семён Брик: - Коль раз вы интересуетесь, кхе-кхе, то я вам уже скажу, что собираюсь дышать ровно, наслаждаться нашей приятной беседой и не делать себе нервы, - вежливо ответил Семён Воозович. – Тем более что у вас, сын мой, - добавил он, отмщая фамильярного «папашу», - как на грех, нет на кармане ничего такого немножко взрывчатого или же огнестрельного, я угадал? Ну, тогда нам с вами остаётся только возложить упование на Б-га. В конце концов, если Он вывел евреев из Египта, так что ему стоит вывести нас из этой жалкой кутузки? Пара незначительных пустяков, кхе-кхе! Одним ничтожным движением бровей Хондао удалось изобразить на лице вежливый скепсис такой глубины, что толстый паранормалик невольно подумал о зубастых рыбах-удильщиках. В этот момент в коридоре раздались шаги – тяжёлые, но явно нетвёрдые. Морж двигался по широкой синусоиде от одной покрытой скучно-казённой зелёной масляной краской стены до другой. Махнув ластом дежурному, он навалился на решётку. Камера наполнилась густым сивушным духом. - Д-девочки? Как нас-счёт посеве… полеве… по-во-ло-сить-ся, э? - Что вы себе, кхе-кхе, позволяете! – картинно возмутился Семён, одновременно чуть заметно косясь на Трису с Шизой и поводя жирным подбородком. – Вызовите британского консула! Я буду жаловаться! - А ты заткнись, жидяра, - повелел полицейский. – Англичанка всегда гадит! Вы вампиров разводили, вас всех вообще надо… - Морж неопределённо, но грозно помавал перед собой руками. – П-понял? Вот и всё. Д-девочки, пшли! Ключ с лязгом повернулся в замке. Решетчатая дверь отворилась. Диким кровожадным кошкам, скрывавшимся под личинами сестёр-близняшек, большего и не требовалось. - Девочки, кхе-кхе, вот до скольких разов я вам говорил: не надо уже так увлекаться процессом, - пробурчал Семён Воозович, перешагивая через вывалившуюся из распоротого брюха Моржа кучу внутренностей. – Вы же всё кругом заляпали кровью, ну что с этого будет, кроме лишних расходов на химчистку? Мой юный друг, кхе-кхе, прошу на выход! – толстяк шутовски поклонился. – Как видите, я был кругом прав. Б-г и впрямь проложил нам всем путь на волю, кхе-хе-хе-хе… Господин водитель, хватит уже этих песен народного творчества, извольте следовать за нами! Вся живописная компания высыпала на крыльцо отделения – и замерла в ярких лучах фар только что подкатившего полицейского «бобика». - Вот такое моё, кхе-кхе, еврейское счастье, - пробормотал Семён в спину азиата. – Ну, чего вы застыли, как жена Лота, сын мой? Вы можете что-нибудь сделать с ними или вы не можете?! Уже не портите мне побег из этого Шоушенка!
Хондао: "Ты ещё спрашиваешь -подумал Хондао и на него нахлынули воспоминания...." Вот он стоит где-то на окраине небольшого городка водной из постосовестких стран. Перед ним -распростёртое тело девушки , мёртвой девушки... А рядом -смуглый боородатьый человек. -Рустам! Нафига это ты сделал! Ты убил Нору, зачем! Бородатый нехорошо оскалился: -Дарагой! Ты думаэш чито самий умний? Нет Хондао ты не самий умний! ты Ыдыот! Я изначална слюжил амии свэта! А ти... Твоэй банде канец как и тваэй дэвке!* Хондао не выдержал. Волна направленного страха-самое старшное из всех псионических орудий убийства... Он так и не узнал что увидел в своих видениях Рустам задолго до нервного паралича, задолго до того как стал овощем... -"Ублюдки! Чёртовы ублюдки!" Хондао нехорошо усмехнулся и повернувшись к "бобику" ментально послал им жуткую картину-будто в милицейской машине орудует, разрывая на кусочки человеческую плоть, когтистый драконообразный ящер. Причём на этот раз видения нахлынули на всех ментов сидящих в "бобике"... -Лейб** Брук- усмехнулся Страх- сейчас вы увидите незабываемое! Кошмар-але-оп! *говорит с акцентом **Уважительное обращение у евреев к мужчинам старшего возраста.
Nail Buster: - Фройляйн! Фройляйн, очнитесь! Кто-то бьёт её по щекам. Ну что за люди. Не дают спокойно умереть... - Рано умирать! - Знакомый голос. И обладатель его будто читает мысли Надежды. - Рано, я вам говорю! Вставайте! Надо бежать, пока эти двое заняты друг другом! Двое?.. О ком это он? Об ангеле, наверное... Но кто второй? Неважно. Этот асфальт такой тёплый и... Густав рывком поднял Надежду на ноги, сорвав с её губ тихий стон - скорее возмущения, нежели боли. Она начинала понемногу приходить в себя, но ждать, пока она совсем очнётся, у них с отцом Власием не было ни минуты. Серьёзно она, судя по всему, не пострадала - её лишь контузил крик гиперкосмического монстра. Сам Густав до сих пор ощущал в голове неприятный звон, а из носа в три ручья текла кровь. Как и у бородатого дознавателя, так кстати пришедшего ему на помощь. Похоже, всем в этом дворе досталось от ангельских песен. Вдвоём они подхватили рыжую пиромантку под руки и резво потащили прочь со двора, туда, где рубил винтами морозный воздух невидимый отсюда «Бедоносец». На одну ночь потрясений Шульцу хватило с головой. - Широ... боков... - пробормотала Надежда, с трудом приоткрыв глаза и предприняв вялую попытку вырваться. - Мы... должны остановить... - Господь остановит исчадье тьмы, - веско заверил отец Власий, опасливо оглянувшись назад. Нет, похоже, ни светлому, ни тёмному ангелу не было до них совершенно никакого дела. - А затем, если Ему будет угодно сохранить жизнь машинопоклоннику, я лично займусь им. А вы... - он кинул на Густава тяжёлый взгляд. - Я благодарен вам за помощь и участие, как и вся наша Святая Церковь, но не могу не увидеть в последних событиях знака Божьего - стоило вам приехать, как ситуация вышла из-под контроля. Не мне указывать вам, что делать, господин Шульц, но я всё же скажу - берите свою напарницу и немедленно улетайте отсюда. Это не ваша война, а наша. Всё, что вы могли бы сделать для нас, мы отлично сделаем сами. - Но Брик!.. - Мы будем иметь в виду, что опасность его появления существует, - ледяным голосом оборвал Густава дознаватель. - Если госпожа Ефимовская права и его что-то связывает с Коноваловым, мы Коновалова арестуем незамедлительно. И с "бандерлогами" разберёмся, будьте покойны. И с теми, кто стоит за их спинами. - Монолит, - процедил Шульц. - Именно так. Мы до последнего не хотели верить, что эти нечестивцы замешаны в нынешней смуте, но, похоже, именно они её и возглавляют. Не знаю уж, какая роль отводилась в их планах Широбокову, да это и неважно. Важно лишь то, что щупальца Эмергентора вновь тянутся к Земле. - И вы намерены справиться с ними без нашей помощи? - скептически хмыкнул Густав, хотя из-за акцента его слова прозвучали скорее забавно. Они уже добрались до «Бедоносца» и теперь всходили по аппарели. - В прошлый раз вам, кажется, помогли чудовища Коалиции Максов. Почему бы в этот раз не принять помощь чудовищ Комитета? Какое-то время священник молчал. Густав заботливо уложил Феникса на мягкую кушетку и укрыл своим чёрным пальто. - Вы знаете, - проговорил наконец отец Власий, скромно примостившийся в кресле, - это, пожалуй, для нас дело принципа. Монолиту потребовалось время, чтобы осознать себя врагом всего мира. Изначально они - такое же органичное порождение бессмысленного и беспощадного русского бунта, как и Коновалов. Они были нашим внутренним делом, им они и останутся, что бы там кто ни говорил. Победа над ними - в первую очередь дело Святой Церкви и её Хоругвеносной Дивизии. "И плодами этой победы вы, несомненно, желаете наслаждаться единолично", - мрачно подумал Шульц, вспомнив, как завопила сестра Катерина, когда он пытался всадить пару пуль в агонизирующую лиловую вакуоль на Болотной. Хитиновый ангел - их новая неприкосновенная вакуоль, как и Коновалов, и даже Брик, если Дивизия найдёт его раньше. Увидят ли они с Надеждой его когда-нибудь в этом случае? Предстанет ли он перед международным судом за убийство членов первого Комитета и сотен невинных в Варшаве? Вряд ли. Ох, вряд ли. Покой. Вот что чувствовало существо, некогда бывшее сестрой Катериной. Ослепительный свет переполнял до краёв её телесную оболочку, в то время как её сознание - смертные ещё называют его душой, - преисполненное покоя, пребывало где-то в другом месте. Там, где не существует никаких отдельных "я", а есть лишь Одно, всепоглощающе огромное, могучее, неизмеримо и неизъяснимо прекрасное. - Ты - Господь наш? Соприкасаться с Ним значило соприкасаться со всем мирозданием. Сестра Катерина чувствовала и своё прежнее тело, наполненное золотым сиянием, и отвратительное чёрное тело вражеского бойца. Они метались из стороны в сторону по двору, осыпая друг друга градом ударов, обмениваясь снопами смертоносных лучей... Но она была в то же время и двором, и домом Широбокова, и разбитыми броневиками, и людьми, живыми и мёртвыми, что были неподалёку. Она была Надеждой, медленно приходившей в себя на борту «Бедоносца», и Власием, и Густавом, и самим «Бедоносцем». И Молодцовым, удирающим со всех ног, сжимая за пазухой... нечто такое, чем она не была. Слепое пятно, крошечный битый пиксель в стройной и совершенной картине бытия. - Я есть Сущее, - отозвалось ей всё вокруг. - Материя и энергия, разум и духовный порыв. Я есть то, что вы, люди, называете пространственно-временным континуумом. - Они хотят уничтожить Тебя. Ввести в Тебя вирус, изуродовать Твоё тело, переделать Тебя по-своему. - Истинно. Хотя они - плоть от плоти Моей, как и все твари земные, они отринули Меня, выскользнув из-под Моей десницы. Что видишь ты, дочь Моя, в руках у Молодцова? - Ничего. Я вижу, что в руках у него маленькое НИЧТО. - Теперь ты поняла, что они такое. Отринув Меня, они обрекли себя на вечное прозябание в аду. - В аду, - повторила сестра Катерина. - Но что есть ад? - Всё сущее вне Меня, дочь, ибо вне Меня нет ничего, а есть лишь первородная Тьма, в глубинах которой спит враг рода людского. - Враг... Так значит, Эмергентор - сам Сатана, о Господи? - Нет, враг наш безлик и бессубъектен, - Вселенная помедлила с ответом ровно одну стотысячную долю миллисекунды, чтобы послать команду своему орудию на Земле. Оно сражалось с хитиновым ангелом вполсилы, чтобы не повредить тело сестры Катерины, которое рассчитывало ей вернуть. Противник стремительно слабел - силы его подходили к концу, а тёмная материя, окутывавшая его, рассеивалась с каждым новым ударом. Вселенная отщипывала от него кусочек за кусочком, лишая его способности сопротивляться, нормализуя пространство вокруг и внутри его. - Сатана, Эмергентор, все те, кого называют Тёмными Богами - суть материя, противная Моему замыслу, обретшая форму и сознание за Моими пределами. Мой замысел - красота, их замысел - мерзость. Мой замысел - гармония, их замысел - хаос. - С Твоей точки зрения, Господи? - С вашей тоже, - прогремело в ответ Мироздание, уловив в её мыслях кощунственные нотки, - ибо Я создал вас по образу и подобию Своему, вложив в ваши умы видение Своего замысла. Именно поэтому они зовут Меня Демиургом, Творцом. Сами они - не более чем разрушители, перерабатывающие снова и снова то, что создано не ими. - Тогда почему... - сестра Катерина осеклась. "Почему Ты допускаешь их существование?!" - хотела спросить она. - "Почему Ты не уничтожишь их Сам?!" Однако в следующее мгновение она поняла, что знает ответ на этот простой и банальный вопрос. И тем не менее, Вселенная отозвалась. - Вы, люди - основа и смысл Моего замысла. Всё, что ни делается Мною, делается во благо вашего рода. Чем были бы вы, если бы вам не пришлось бороться с силами хаоса самостоятельно? Слабыми, ленивыми и безвольными. Время потопов и огненных дождей прошло. Теперь карой за вашу слабость будет ваше полное истребление. И Я проиграю вместе с вами, ибо Я - это вы, а вы - это Я. - Парадокс!.. - Ничуть. Однажды ты поймёшь, что каждый из вас, людей, смертных и бессмертных - это маленькая частица Бога. Потому-то хаос так и стремится поймать вас в свои тёмные сети. Потому-то Я и желаю, чтобы вы победили. И вы победите. Решающая битва ещё не близка - многие тысячи поколений сменятся, прежде чем пора её подойдёт. Звёзды погаснут, Земля сгорит, Солнце пожрёт самое себя, но род людской будет жить. И силы хаоса всегда будут ждать вас за гранью Моего мира. Нынешнее суровое время - лишь дальний предвестник грядущих великих испытаний. Взоры Вселенной, а вместе с Ней и сестры Катерины, обратились вновь к Широбокову. В бою он потерял три из четырёх крыльев, левую руку и пол-головы, но ещё продолжал яростно биться. Шлейф тёмной материи, тянувшийся за ним, преобразовался в шквал смертоносных лезвий, однако орудие Мироздания отражало их выпады играючи, перерезая их золотыми нитями света. Ещё немного - и враг упадёт на колени, титанопластиконовая оболочка расколется, и незадачливого поэта можно будет арестовать. Надеть наручники и упрятать в камеру. С этим-то можно справиться и без Божьей помощи. И тем не менее, оставалось ещё одно. - Ты сказал - смертных и бессмертных, - произнесла сестра. - Значит ли это, что нелюди - не порождения тьмы, не исчадья ада? Значит ли это, что Ты ставишь их в один ряд с нами? Прошу Тебя, Господи, ответь мне! - Вложив в твой ум подобный ответ, Я облеку тебя непосильной ношей, дитя моё. Ты - не пророк, хотя, возможно, о твоих сегодняшних деяниях будут вспоминать как о святом чуде. Но нести по Земле слово примирения я изберу всё-таки не тебя. Вернувшись в свою телесную оболочку, сестра Катерина, продолжи то, над чем ты работала по сю пору. Так, как подсказывает тебе твоя совесть. Всё остальное покажет время. Ступай. И, прежде чем сестра Катерина успела задать ещё один вопрос, её мир вдруг сузился до размеров её самой, точно она оглохла и ослепла. Затем последовало короткое падение и удар о бетонные блоки, вывороченные из земли в ходе битвы. Треснула кость - похоже, сломалась нога, но девушка ещё не успела почувствовать боль. Закрыв глаза, она изо всех сил пыталась удержать в себе воспоминания о чём-то большом, прекрасном и ярком, но они утекали, как песок сквозь пальцы, оставляя в уме лишь приятную лёгкость. "Я победила, Господи. Нет... Ты победил". Девушка открыла глаза и с улыбкой посмотрев в тёмное небо. * * * - Ааа, блядь! Ааа, Боже святый! Высыпав из машины на мокрый асфальт, господа полицейские проворно поползли к ближайшим укрытиям, отстреливаясь кое-как от алчущего их плоти чудовища. Дракон же, выпростав из машины своё змеиное тело, пополз за ними - вернее, каждый видел своего персонального дракона, из окровавленной пасти которого свисали чьи-то недоеденные внутренности. - Достали, достали, достали суки! - вопил один полицейский дурным голосом, дрожащей рукой перезаряжая пистолет. - Нелюди, недолюди - хватит с меня этого дерьма! Я не для того шёл в органы, мне до пенсии пять лет осталось! Знал ведь, что валить пора из сраной Рашки, пока её вампирам по кусочкам не продали! На! Получи, гадина ты мезозойская! Что, хочешь ещё ментовского свинца?! Аааа!!! Прорвё-о-омся, отве-е-е-етят опера-а-а!!! Зашипела, лопнув, простреленная шина. - Вы, сын мой, положительно оказали нам большую услугу, - скептически прохрипел Семён, наблюдая, как корчащиеся на земле полицаи уничтожают собственный транспорт. - А я-то хотел с почётом прокатиться по Белокаменной с сиренами и прочей светомузыкой, ой-вэй!.. Теперь уж всё, пожалуйте топать пешочком. По крайней мере, пока мы не найдём такси. И, кстати, что это вы с ними сделали? - дождавшись, пока последний испуганный служитель порядка скроется за углом, Семён Воозович подошёл вперевалочку к "бобику", деловито пошарил в бардачке и вудил оттуда забытый полицейскими в панике ПММ и элегантный плоский эльфон последней модели.
Хондао: " - Ничего полезно тебе будет пройтись" -подумал Хондао, а вслух сказал: -да так напугал немного. Меня вообще-то Страхом называют ещё. А под горячую руку- и страхом Божьим. Правда за это я обычно бью в морду. Копы , они же мусора будут долго приходит в себя. Я просто ещё не в ударе, когда я в ударе то люди сходят с ума. Или становятся паралитиками. И куда вы теперь лейб Саймон? Всё это Зу Ронг говорил, не отставая от еврея-экстрасенса.
Семён Брик: Толстяк молча нырнул в арку, которая вывела кучку беглецов на задний двор ветхой пятиэтажки. Здесь было темно, из детской песочницы воняло мочой, и вокруг покосившихся качелей на грязном снегу были во множестве разбросаны пивные бутылки. - Куда направимся мы, кхе-кхе, я ещё не решил, – медленно произнёс Семён, созерцая окружающий пейзаж. – А вот вы, сын мой, очень может статься, уже достигли точки назначения. В чём – в чём, но в исключительном самообладании Хондао отказать было никак невозможно. Состроить на лице выражение такой вселенской скуки, что куда там тому Печорину с его сплином, когда прямо тебе в лоб направлен пистолет… Надо же, какая ледяная задница, не без некоторой зависти подумал паранормалик. Впрочем, это уж так оно на Востоке заведено: сплошные самураи, харакири и хакамады. Одно слово – Азия-с. - Только не надо пытаться нагнать на нас страху, - мягким, словно бы даже извиняющимся тоном сказал бывший старший майор НКВД. – Ваши таланты впечатляют, герр Хондао, но уверяю вас, меня так просто не запугать, кхе-кхе, а сестрички вообще невосприимчивы к ментальному воздействию, как и все сумасшедшие. Да, убить такого симпатичного нелюдя, который к тому же помог нам сбежать из участка – это будет грубый поступок, но… - паранормалик пожал плечами, - но скажите, кхе-кхе, что мне ещё остаётся? Кому нужны лишние свидетели? Уж точно не мне. Вот не делайте старому Самуилу смешно, уверяя, будто вы не подозреваете, что с меня такой же британский подданный, как гомельский раввин. И знаете что? Вы таки совершенно правы! На самом деле мы с девочками представляем одну широко известную в узких кругах организацию, кхе-кхе, под названием Коалиция Максов, и интересы нашего командора Винсента Джулиано, чтоб он был здоров, дотягиваются из Энска аж до самой Москвы. Он считает, кхе-кхе, что президент Дорогин уделяет крайне недостаточное внимание проблеме прав нечеловека, и собирается преподнести ему на Новый год знатный подарочек, а наше дело – красиво его упаковать. С бантиком. Но давайте лучше поговорим за вас, мой юный друг. По здравому размышлению, кхе-кхе, я склонен думать, что вы всё-таки не полицейская подсадка, а действительно случайно влетевший в неприятности гешефтмахер. Оружейный бизнес – такое дело, что у вас не может не быть надёжных контактов в Москве. Нам нужны новые документы, оружие, крыша над головой и автомобиль. Кхе-кхе. Ах да, и ещё лимонные леденцы от кашля. Так мы уже договорились или?.. ПММ выразительно щёлкнул курком. - И не расчёсывайте себе нервы насчёт гешефта, - присовокупил Семён Воозович. – Если вы нам поможете, все ваши расходы будут компенсированы, кхе-кхе. В двойном размере. Положите себе в уши мудрые слова несостоявшегося цадика: схлопотать пулю в голову в обоссаном дворе или примкнуть к силе, которая, очень может быть, однажды покорит весь мир – это не тот выбор, над которым стоит долго морщить ум. Итак, герр Хондао?
Хондао: Хондао переваривал эту информацию со спокойным лицом, позже сказал: -Отлично. Я так и думал что вы не британец . Акцент другой. По поводу оружия-мои надёжные люди вас обеспечат.Леденцы- есть знакомый аптекарь, у него что леденцы, что градусники -хотите хоть клизмы вам будут. Машина- дайте мне мобильный телефон, так как менты отобрали у меня мою мобилку, и мой старый знакомый Рябой прикатит к вам на хорошей тачке.Сила? Да, я ненавижу людей и с радостью примкну хоть к дьяволу, хоть к командору с итальянской фамилией. Люди мне много должны. Очень много и ещё по счетам они мне не заплатили. Так что по рукам лейб Симеон. Я с вами в соговоре и в союзе с вашими Максами, мне очень нравится покорять что нибудь.... Даже если это будет мир. И Хондао улыбнулся своей знаменитой улыбкой про которую гооврили - "Ухмылочка монстра".
Евгения: *Москва, Донской монастырь, штаб-квартира РПХД, сорок минут спустя* - Подведём итоги, - постным голосом сказал Патриарх Ипполит. – Богомерзкое порождение Дьявола, гигантский инфернослизень, сгорел вместе с Болотной площадью. Широбоков схвачен, но толку от этого чуть: нечестивые трансформации полностью разрушили его разум. К плодотворному диалогу он теперь способен не больше капустной кочерыжки. Таково заключение отца Власия, коему я безусловно доверяю. Молодцов скрылся с магическим артефактом неясного назначения, но, очевидно, большой силы. Пятеро бойцов Дивизии убиты, двое ранены, сестра Катерина едва не погибла, пострадали двадцать четыре гражданских лица, в том числе трое детей. И это не считая «бандерлогов». Кроме того, один бронеавтомобиль РПХД уничтожен, «Святой Георгий – Победоносец» повреждён. Благодарю за содействие, Надежда Михайловна, большое вам спасибо, герр Шульц. Завтра же утром вы оба отправляетесь обратно в Варшаву. Надежда провела рукой в рваной перчатке по слипшимся от крови и пота, воняющим дымом волосам. Топ её лопнул по шву и держался на одной бретельке, правый сапог требовал каши, продранные на коленях кожаные брюки покрывала корка подсыхающей грязи, а на лбу и подбородке угадывались нашлёпки из мимикрирующего пластыря. - При всём должном уважении, Ваше Святейшество, Особый отдел Комитета пока не подчинён Патриархии. И наша работа в Москве ещё не закончена. - Желаете ехать в арестантском вагоне, под конвоем? – осведомился старец. – Поверьте, мне по силам это устроить. Головная боль отпустила, уступив место жуткой, поистине нелюдской усталости. Огоньки свечей перед глазами сливались в сплошное золотистое мерцание, похожее на то, что окружало давешнего ангела. Мягчайший ворс ковра выглядел куда соблазнительнее грязного асфальта, и ноги предательски норовили подогнуться. Надежда сама не заметила, как её ладонь легла на плечо стоящего рядом верного Густава. - Во-первых, нами установлено, что секта Яроврата всё ещё существует как организованная сила. Во-вторых, мы знаем, что она мешает планам нелюдей: вампиры тоже пытались захватить Широбокова. В-третьих, у нас имеется след – сбежавший Молодцов. И ещё целые сутки в запасе до Нового года. - Правильно, - кивнул Патриарх. – Целые сутки. И будьте благонадёжны, мы используем это время с толком. Введём в Москву нашу Дивизию, чтобы защитить горожан… - …и дело кончится грандиозным кровопусканием, - непочтительно перебила его Надежда. – В лучшем случае вы намотаете на гусеницы толпу несчастных юнцов, которым Коновалов задурил головы своими пламенными постами, в худшем – столкнётесь с настоящими нелюдями. Представляете себе бойню на Красной площади, под звон курантов? Вы совершаете большую ошибку! - Ну, хватит! – всю христианскую благоуветливость и добротолюбие с Его Святейшества как рукой сняло. В голосе его отчётливо зазвенело освящённое серебро. – Какая-то… какая-то безбожная сталинская ведьма будет мне тут рассказывать, что защищать жизнь людей – ошибка?! У вас по-прежнему нету ни малейших доказательств связи Коновалова с нелюдями! - Нету? – эхом отозвалась Надежда. – А взорванный газопровод «Суверенный поток»? А якобы внезапные погромы сразу по всей столице? А коноваловские твитты про то, как сегодня решается судьба Нечеловечества? Поймите же вы – это не просто спонтанные акты террора, это хорошо спланированная, грамотно организованная, пусть и необъявленная война! И ведут её нелюди! - Это паранойя, - пренебрежительно отмахнулся Патриарх Ипполит. – Видеть повсюду нелюдские заговоры – ваше право, но не надо пытаться заразить нас своим сумасшествием. Не смею вас более задерживать, товарищ Ефимовская, а завтра утром прошу быть готовой отбыть в Варшаву… - Нет. Три пары глаз изумлённо воззрились на сестру Катерину, о присутствии которой в патриаршей келье за горячим спором все как-то позабыли. Бедной девушке досталось ещё сильнее, чем Надежде: бледная как смерть, жуткие фиолетовые синяки расползлись на пол-лица, запястья и щиколотки толсто перемотаны бинтами, правая нога опутана проводами, подключёнными к какому-то хитрого вида аппарату. Уполномоченная представительница Патриархии полулежала в кресле и вид имела донельзя озадаченный, будто сама никак не могла поверить в то, что мгновение назад произнесли её губы. - Нет, - на всякий случай повторила она, глядя на Его Святейшество.
Nail Buster: - Сестра Катерина!.. - попытался строго нахмуриться Патриарх, но девушка осадила его одним лишь слабым движением руки. Казалось, причащение ангельской пыли и всё, что за этим последовало в ту ночь, придало ей авторитет куда более веский, чем имел когда-либо предстоятель русской Церкви. Правда, за всю дорогу до базы она и словом не обмолвилась о том, что чувствовала во время этого жуткого преображения - память её была отрывочна и туманна, а может, она сама хотела, чтобы все так думали. Как бы то ни было, она побывала за гранью неведомого, и это читалось где-то в глубине её глаз. Прочёл это, несомненно, и Патриарх, и каждое его движение, каждый взгляд выдавал обуревающий его ужас. Ужас перед великой, всеобъемлющей силой, проводником которой, пусть и на несколько минут, довелось побывать этой несчастной девушке. Он боялся её - недаром же неизменно держался от неё на почтительном расстоянии, не зря же за дверью дежурили двое путемётчиков, а в прилегающих коридорах будто случайно утроились патрули. Во всяком случае, Надежде и Густаву отчаянно хотелось верить, что это не их присутствие сподвигло Его Святейшество принять такие беспрецедентные меры предосторожности. - Я лишь хотела сказать, - тихо прохрипела сестра Катерина, с трудом приподнявшись и оглядев собравшихся в келье своим новым взглядом, - что Надежда Михайловна сдерживала тварь в одиночку около пяти минут. Она одна управилась со слизнем, пусть и сожгла при этом ценные для науки биоматериалы... Да простит меня Ваше Святейшество, но разве в распоряжении Дивизии найдётся хоть один боевой псайкер сравнимой мощи? - А как же ваша победа? - фыркнул Ипполит, вновь возобладав над собой. - Разве она - не есть прямое доказательство промысла Божия, благоволящего России и её Церкви? Разве она - не верный знак того, что мы должны отныне и впредь действовать сами, без помощи заграничных наймитов? - Не мне судить, чему явилась знаком моя победа, - Катерина вновь устало откинулась на спинку кресла. - Но и не вам, Святейший. Только Бог знает, что случится, когда за одним хитиновым ангелом придут другие. Когда чёрный рой хлынет сквозь разлом меж мирами, а у нас не окажется ни грамма ангельской пыли, ни какого-либо ещё артефакта Порядка. Кто поделится с нами оставшимися запасами? Ватикан? С тем же успехом мы могли бы просить Зонненменьша сделать вас председателем Комитета. Или требовать от Дорогина подписать Закон о нелюдях... - Довольно, - зловеще прошипел Патриарх, опуская сухой палец на кнопку аппарата внутренней связи. - Охрана! Сестра Катерина утомилась, ей требуется отдых. А товарищ Ефимовская и господин Шульц?.. - он сделал паузу и выжидающе глянул на гостей. - Мы не!.. - начала Надежда, и тут вперёд неожиданно выступил Густав. - Мы уже уходим, Ваше Святейшество, - молодой человек взял начальницу за руку, пресекая её дальнейшие попытки спорить. Обстановка в келье и так накалилась до предела - не хватало ещё разбудить разгневанного феникса посреди всего этого красного дерева и морёного дуба. - Мы прекрасно поняли вашу позицию и не смеем более вмешиваться во внутренние дела Российской Федерации. Уверен, герр Зонненменьш заинтересуется всеми обстоятельствами нашего досрочного отбытия и найдёт для вас нужные слова в официальном письме Генеральному секретарю ООН. Мы вылетим полуденным рейсом. Деликатно поклонившись, он почти с наслаждением покинул душную келью, уводя за собой бушующую Надежду. Её ярость он мог ощущать кожей - удивительно, как одежда на ней не воспламенялась. Часовые в дверях почтительно посторонились, пропуская их, и исчезли внутри, чтобы через минуту выкатить в коридор кресло сестры Катерины. Когда она нагнала их, Надежда ещё кипела. - Нет, подумать только! - она широкими шагами неслась к выходу, и Густав с девушкой едва поспевали за ней. - Назвать меня сталинской ведьмой! Будто в этом есть что-то плохое! Пригрозить запихнуть в арестантский вагон! Отправить домой под конвоем! Да кто вообще тут агент кровавой диктатуры - я или этот Ипполит?! - Вы слишком строго судите Патриарха, - подала голос сестра. Хоругвеносцы, катившие кресло, поравнялись с посланцами Комитета. Эти крепкие угрюмые бородачи, казалось, были высечены из чёрного камня, безучастного ко всей мирской суете. Взгляды их были устремлены строго вперёд, лишь иногда они поглядывали на израненную девушку, и в глазах их было немое благоговение. - Годы, что мы провели в политической изоляции, - продолжала она, - научили нас, что Западу нельзя доверять. Вы помогаете нам, когда сами хотите, без спросу, и цена за вашу помощь неизменно оказывается слишком высокой. Быть может, сейчас всё по-другому, но Святейший Патриарх так не думает. Он не видел того, что видела я... хотя я и сама не уверена, видела ли вообще что-нибудь. От моих воспоминаний остались только осколки, да и они могут быть порождением горячечного бреда или неправильно подобранных лекарств... Она вздохнула и покачала головой. - Патриарх считает, что Дивизия справится с "Монолитом" самостоятельно, - хмуро проговорил Густав. - Но ведь это не так. Вы верно сказали - у неё нечего противопоставить сектантам. Отсылать нас сейчас - большая ошибка. - Я тоже так думаю, - проговорила девушка после секундной паузы, а затем повернула голову к конвоирам. - Вы можете быть свободны. Я хочу, чтобы дальше меня везли наши гости. - Как скажете, сестра, - в устах бородачей слово "сестра" прозвучало никак не меньше "матушки". Синхронно поклонившись, они ушли, один из них задержался на миг, чтобы приложиться губами к её руке. Отдёрнуть её Катерина не успела. - Если бы вы знали, как это всё утомляет, - скорбно пожаловалась она, когда хоругвеносцы скрылись за поворотом. - Похоже, во мне будут видеть Божью избранницу до конца моих дней. Хотя, следить за соблюдением уставов и регламентов теперь станет легче... - Не тяните время, прошу вас! - нетерпеливо выпалил Густав. - Вы хотели нам что-то сказать, верно? - Скорее, поделиться одной мыслью, которая меня никак не хочет отпускать. Что вы знаете о хитиновых ангелах, да и вообще о демонах Эмергентора? - Это энергетические сущности Гиперкосмоса , - ответила Надежда, наморщив лоб, - заключённые в материальную оболочку. Что-то вроде вируса... Перепрограммированная материя нашего мира. Так они это называют, верно? - Всё так, - кивнула сестра. - Но есть кое-что ещё. Да, монолитовцы могут творить кое-какие заклятия самостоятельно, но большинство из них творит Эмергентор, а они - только проводники его чёрной воли. Они нужны ему лишь для того, чтобы проявлять и поддерживать в порядке тетра-серверы, осколки Единого Тела, искажающие реальность вокруг того места, где они находятся. Без тетра-серверов большая часть их колдовства не работает. - И хитиновые ангелы?.. - Тварь, которую мы видели, была ненастоящим ангелом. Широбоков лишь натянул её оболочку, чтобы она придала ему сил. Он всё-таки поэт, а не чернокнижник. Но если бы где-то неподалёку не было активного тетра-сервера, он бы не смог сделать даже этого. - Найдём тетра-сервер - и замыслам "Монолита" конец? - задумчиво промолвил Шульц. - Но где он может быть?.. - он вдруг осёкся и посмотрел на сестру Катерину. - Хотя, вообще-то, мы собирались улетать. Вы сами слышали. Почему тогда рассказываете нам всё это? - Потому что я, в отличие от Его Святейшества, понимаю, что никуда вы так просто не улетите, - она едва заметно улыбнулась. - Может быть, я не вполне одобряю ваши методы борьбы с нечистой силой, но разница в методах - ничто, когда у нас одна цель и один враг. Ваше решение не путаться под ногами у Церкви столь же мудро, сколь и моё - не пытаться мешать вам этого делать. - В таком случае, мы у вас в неоплатном долгу, - негромко сказал Густав, взявшись за ручки кресла сестры и покатив её вперёд по коридору. - А может быть, и весь мир. - Не говорите глупостей. Всё, что я могу - это лично проводить вас до аэропорта и добросовестно доложить Святейшему Патриарху, что вы сели на самолёт до Варшавы. Что вы будете делать дальше - уже не моя забота. Можете искать многогранник, можете отдыхать и бродить по московским улочкам, можете запереться в номере и праздновать Новый Год... Хотя я бы лично рекомендовала заглянуть в гости к Сергею Молодцову. - Думаете, сервер у Молодцова? - Нет, - девушка устало закрыла глаза. - Мне только кажется, что я что-то знаю. И я молю Бога, чтобы это была правильная догадка. Больше у нас ничего нет. Ни-че-го.
Евгения: Следуя указаниям сестры Катерины, эмиссары Комитета добрались до просторного лифтового холла, поднялись в металлической кабине на полдюжины этажей и оказались на уровне, предназначенном для гостей. Больше всего он напоминал этаж обычной гостиницы – длинный коридор с пушистой ковровой дорожкой на полу и ряды одинаковых дверей друг напротив друга. - Вот ваши комнаты, - указала полномочная представительница Патриархии. – Багаж доставлен, как и обещал подполковник Богоявленский. Ночь выдалась… беспокойная, - сестра Катерина криво усмехнулась, - так что желаю вам хорошенько отдохнуть. В девять часов утра вас разбудят, в десять отправляемся в аэропорт «Шереметьево». В одиннадцать сорок пять – ваш рейс на Варшаву. - Как мило со стороны Его Святейшества! – съязвила Надежда. – Я бы лично ничуть не удивилась, прикажи он вышвырнуть заграничных наймитов на мороз за то, что та тварь на Болотной поцарапала его любимый вертолёт! Девушка вздохнула: - Я уже говорила и повторю снова – вы неверно судите о Патриархе, равно как и он о вас. Что ж, видимо, вам действительно не суждено стать друзьями. Русская Православная Хоругвеносная Дивизия славится своей отвагой и твёрдостью в вере, и по заслугам, но должна признать, что Его Святейшеству порой не хватает гибкости. Увы, сейчас этот маленький недостаток может сыграть роковую роль. К счастью, РПХД – не единственная сила, которая пытается противостоять наступлению Зла и Хаоса на богоспасаемую Россию, - сестра Катерина понизила голос до почти неслышного шёпота. – Существуют и другие, менее… щепетильные. И я думаю, им тоже не помешали бы союзники. Надежда недоверчиво вздёрнула опалённые брови: - Простите, сестра Катерина, что вы сказали?! - А разве я что-то сказала? – очень правдоподобно изумилась девушка. – О, вам, должно быть, послышалось, Надежда Михайловна! У вас такой усталый вид... да и герр Шульц выглядит порядком измотанным. Нам всем нужно как следует выспаться, - с этими словами она вручила посланникам Комитета ключи-карты от комнат. - Но как же?.. – Густав с сомнением поглядел на кресло-каталку. - Не беспокойтесь, я вызову охрану, и меня отвезут в мои апартаменты, - заверила его уполномоченная Патриархии. Герр Шульц отпер свой номер и затоптался на пороге. - Сестра Катерина, - наконец решился он, - а почему нам с госпожой Ефимовской предоставили две одноместных комнаты, а не одну двухместную? Гостья из прошлого хмыкнула. Сестра Катерина наставительно подняла к потолку указательный палец: - Потому, герр Шульц, - сказала она кисло-сладким нравоучительным тоном, - что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. А если и ходят, то, по крайней мере, стараются не извлекать его на свет Божий. Спокойной ночи! - И вам приятных снов, - ответила Надежда. Одно из двух, подумала она: или у меня из-за переутомления действительно начались слуховые галлюцинации, или… или что, чёрт возьми?! Дождавшись, пока индикаторы электронных замков поменяют цвет с зелёного на красный, сестра Катерина извлекла из кармана пижамы крошечный мобильный телефон. - Подполковник? Я нахожусь на гостевом уровне. Распорядитесь доставить меня на узел связи. И обеспечьте подключение второго секретного канала. Немедленно! Щёлк! Выпад был мгновенным – и неотразимым. Правая клешня ловко выдернула из-под камня крупного рубинового червя. Тот ещё продолжал отчаянно извиваться, пытаясь вырваться, но краб уже приступил к пиршеству. Чёрные горошинки глаз на стебельках удовлетворённо разъехались в разные стороны. Поглощённый трапезой, членистоногий гурман не заметил, как прозрачная толща солёной воды у него за спиной вдруг замутилась, как из аквамариновой безмятежности материализовался целый пучок гибких щупалец… Генерал готов был поклясться, что краб так и не понял, как же это получилось: лишь мгновение назад он наслаждался своим триумфом – и вот уже его панцирь трещит и лопается, зажатый в клюве осьминога. Ладони, затянутые в тонкую чёрную кожу, несколько раз беззвучно соприкоснулись, изображая аплодисменты: - Браво, Юрий Владимирович! Кабинет Генерала представлял собой небольшую полость внутри колоссального аквариума, населённого самыми разнообразными обитателями глубин – от фосфоресцирующего планктона до белых акул. Это стоило поистине чудовищных денег, но море всегда было страстью Генерала, а средства на содержание Ведомства отпускались более чем щедро, так почему бы ему не побаловать себя? В конце концов, в России многие сотни всяких там генералов, а Генерал – всегда только один. Так было, есть и будет. Осьминог Юрий Владимирович Андропов ходил у Генерала в любимчиках. Этот головоногий хитрец внешностью действительно отчасти походил на одного из знаменитых Генералов прошлого и вообще выглядел настоящим воплощением духа Ведомства. При необходимости оно точно так же могло исчезнуть, раствориться без следа в любой среде – с тем, чтобы вновь возникнуть там и тогда, где и когда его появления ожидают меньше всего. Под началом очередного Генерала Ведомство благополучно переползало из одной исторической эпохи в другую, меняя форму и расцветку и неизменно широко разбрасывая цепкие щупальца. Он откинулся на мягчайшую спинку кресла и раскрыл ярко-красную папку с лаконичной золотой надписью «На доклад». Копия фальшивого британского паспорта на имя Саймона Брука. Фотографии дюжины изувеченных мёртвых тел в полицейском участке. Доклад о повреждениях на газопроводе «Суверенный поток». Рапорт доверенного агента о схватке двух ангелов. Записи видеокамер с Болотной площади. Короткий требовательный сигнал одного из телефонов на обширном стеклянном столе отвлёк Генерала от размышлений. - Товарищ Генерал, - прошелестел голос адъютанта, - срочный вызов по второму секретному. - Соединяйте, - приказал он.
Семён Брик: Семён Воозович пристально посмотрел на азиата. Выдержать долгий, липкий, вползающий в самую душу и выворачивающий её наизнанку взгляд паранормалика было задачей нетривиальной, однако Хондао даже не моргнул. За тёмными стёклами его глаз до самого горизонта расстилалась холодная безжизненная пустыня. Самообладанием этот экстрасенс мог поспорить, пожалуй, с самим герром Джулиано. Эмиссар Коалиции кивнул: - Сам на себя удивляюсь, но… я вам верю, герр Страх. Вот, - в ладонь Хондао лёг трофейный эльфон. – Звоните своим друзьям-товарищам. Только я вас умоляю, поскорее. Не знаю за ваше мнение об этом халоймесе, но лично я хочу уже убраться отсюда как можно дальше, кхе-кхе, - Семён опасливо прислушался к неблагозвучному пению визгливых полицейских сирен. - И пусть, кроме лимонных, захватят ещё медовые леденцы!
Хондао: Хондао молча взял эльфон и набрал номер. -Алё, Рябой. Что значит "кто это"? Вот так-то лучше. Слушай внимательно: сию секунду вы с Фионой подрываетесь, хватаете свои рыдваны и несётесь ко мне, как наскипидаренные, ясно? Где я нахожусь? В каком-то загаженном проходном дворе. Откуда мне знать адрес, болван?! Пусть Фиона отследит звонок. Да. Мне и одному... почтенному господину срочно нужен транспорт. У нас на хвосте копы. В смысле, менты. То есть полицейские. И ещё - прихватите леденцы от кашля. Лимонные и медовые. Зачем? Надо! Всё понял? Отбой. Экстрасенс вернул эльфон Брику, лаконично присовокупив: - Мои люди прибудут минут через десять. Они доставят нас в надёжное место. - Надеюсь, вы знаете, о чём говорите, юноша, - буркнул паранормалик. - Вейзмир, мы тут расселись, кхе-кхе, как куры на насесте! Действительно, не прошло и десяти минут, как во двор въехала сильно обшарпанная жёлтая "Лада Дубина", а следом за ней - дряхлый грязно-белый "мерседес". Из "Дубины" высунулся босяцкого вида мужик с рубцами от ожогов на небритом лице, вероятно, тот самый Рябой. За рулём же "мерса" обнаружилось высокое тощее существо, упакованное в балахон из чёрного блестящего поливинилхлорида со вставками вырвиглазной расцветки в самых неожиданных местах. Правая половина головы существа была выбрита наголо, зато на левой буйно колосились длинные отбеленные дреды. Образ дополняли малиновые линзы, вытатуированные на впалых щеках серебристо-зелёные микросхемы и острые шипы пирсинга, торчащие из синеватой кожи существа по всему телу. - Опять вляпался, Хондао? - прокуренным до хрипоты голосом поинтересовался водитель "Дубины". - Нет времени объяснять, - отрезал Страх. - Лейб Симеон, разрешите представить: это Рябой, мой деловой партнёр, а вот это, - он махнул рукой в сторону существа, - бесподобная Фиона, наш специалист по всяким умным железкам. Так, лейб Симеон, мы с вами прокатимся на прекрасном изделии российского автопрома, а ваши, гм... дочки и водитель поедут с Фионой. И вот ещё, - Хондао протянул Семёну Воозовичу полученные от Рябого пачки леденцов, - как вы просили. Ну, кажется, нам пора!
Семён Брик: Изнутри «Лада Дубина» выглядела ещё менее презентабельно, чем снаружи. Вообще-то это была самоновейшая модель, выпущенная по случаю сокрушения Яроврата, но, видимо, и эпическая победа Матери-России над легионами демонов не смогла в должной мере очистить карму отечественного автопрома. Отделка салона укрепляла в мысли, что всё на этом свете – прах и тлен, добрая половина индикаторов на приборной панели глядела мёртвыми бельмами, а из-под капота доносились такие надсадные хрипы и заунывно-предсмертные стоны, что кривился даже невозмутимый Хондао. - Не нравится? – хмыкнул Рябой. – Сам виноват, раскосый. Вляпался – так сиди тихо, знаешь ведь, русские своих не бросают. Но нет! Ты ж, мать твою, великий Страх, тебе обязательно надо устроить цирк с расчленёнкой, чтоб полицаи с резьбы сошли. Вон, видишь? – он ткнул пальцем в летящую навстречу бело-синюю кавалькаду. - Кхе-кхе, - многозначительно донеслось с заднего сиденья. - О, папаша! – Рябой с интересом глянул в зеркальце на Брика. – А вы-то как попали в компанию этого головореза? - Если вы интересуетесь знать, так я вам уже скажу, - голос толстяка звучал невнятно из-за леденцов, которыми он набил рот, - что это скорее герр Хондао немножко себе попал в нашу компанию. И вы теперь, кстати, тоже. - Не понял… - Ой-вэй, не делайте такое сложное лицо, герр Рябой, оно вам не идёт. И вообще, послушайте мудрого совета: меньше думайте разных лишних мыслей. Один индюк вот тоже много себе думал, знаете, чем дело кончилось? Припухшие круглые глазки коротышки были точь-в-точь как у Ленина из анекдота – добрые-добрые, - и только в самой их глубине на какую-то секунду вдруг появилось нечто хищное, зубастое, скользкое и очень древнее, будто сбежавшее из «Парка юрского периода». Всплыло на миг, блеснуло чёрной чешуёй в жёлтом свете уличного фонаря – и опять погрузилось в пучину нелюдского разума. Но и этого было достаточно, чтобы Рябой поспешно отвёл взгляд и, поражённый внезапной немотой, с преувеличенным вниманием уставился на дорогу. Безлюдными переулками и тихими дворами они благополучно выбрались из центра на северную окраину Москвы. Дорогие магазины сменились ларьками, сверкающие жилые комплексы с пентхаусами – старыми панельными девятиэтажками, подземные парковки – вереницами ржавых гаражей. В конце концов, автомобили нырнули в какую-то заброшенную промзону, попетляли между полуразрушенными фабриками и въехали в большой ангар, по-видимому, некогда служивший складом. Двое поджарых охранников с АКСУ сноровисто закрыли ворота, под высоким потолком зажглись яркие люминесцентные лампы. - Приехали! – возвестил Рябой. – Это, конечно, не «Хилтон», горняшек в передничках и кофей в постель обещать не могу, зато от полицаев шкериться – лучше места не придумаешь. Тишина и покой. Фиона, распорядись насчёт ужина, раскладушек и спальников. Глиста в блестящем скафандре отправилась выполнять приказ, а Рябой, покосившись на благодушно озирающегося по сторонам Брика в окружении «дочек», спросил у Хондао вполголоса: - А всё-таки, приятель, кто они такие?
Хондао: - О брат мой, это огромные , просто огромнейшие шишки- тихонько ответил подельнику Страх,- девчонки-что-то среднее между оборотнями и ямипикариями. Лысый -тоже не маленькая фигура. А остальное тебе знать не положено. Но я чувствую(а я всегда чувствую) , что на сей раз мы выиграли крупный приз. Это очень и очень серьёзные господа, к сожалению или к счастью. Так что выходим на следующий уровень игры, Рябой. Нас ждёт высшая лига, вот так! - и Хондао злодейски подмигнул своему подельнику.
Семён Брик: - Даже так? – хмыкнул Рябой. – Ну-ну. Моё дело маленькое, но как бы нас в этой твоей высшей лиге дерьмом не накормили, причём за наши же деньги. Кстати, насчёт еды. Фиона! – возвысил он голос. – Мы вообще жрать сегодня будем? Или мне завтра за вчерашней кашей приходить? Давай, шевели поршнями! Девица, раздававшая гостям саморазогревающиеся консервы, молча протянула Рябому банку. - Ну вот, другое де… Фиона резко сжала пальцы, раздался короткий, жестяного тембра звук, и Рябой с головы до ног оказался перемазан тёплой гречневой кашей с редкими вкраплениями мясных волокон. - Ах ты, сучка! – взревел тот, размахивая кулаками. – Жестянка бессмысленная! Я тебе, стерва, сейчас все твои железяки повыдираю и в разъём на задней панели засуну! Ответом ему стал оттопыренный средний палец, причём наблюдательный Семён Воозович отметил, что палец этот раза в полтора длиннее и имеет больше сочленений, нежели предписано человеческой анатомией. Да и палитра эмоций у Фионы была какая-то совсем уж скудная даже по нелюдским меркам. - Тварь неблагодарная! – продолжал разоряться Рябой. – Мы тебя на помойке нашли полудохлую, по частям собрали, к делу приставили, а ты выпендриваешься! Да кем ты себя возомнила, тупая кукла? Твою мать! - Ай-ай-ай, господин Рябой, - укоризненно закурлыкал толстый паранормалик. – Девочки, заткните ушки! Я вами прямо-таки расстроен, господин Рябой. Зачем вы говорите таких невежливых слов, да ещё про даму? - Даму?! Рябой подскочил к неподвижно стоящей Фионе и рванул высокий воротник её блестящего балахона. Вжикнула, расходясь, застёжка-«молния»… - Ну, как вам дама, господин хороший? Нравится? Женский торс был сплошь испещрён старыми хирургическими швами, поверх которых бугрились более свежие, неряшливые, грубые рубцы. Под бледной до синевы кожей отчётливо виднелись угловатые очертания примитивных имплантатов, из вздувшихся багрово-лиловых язв острыми шипами торчали старомодные разъёмы. Ни рук, ни ног не имелось: их заменяли ненормально длинные, кое-как сращенные с культями протезы, местами тронутые ржавчиной, обвитые пучками проводов и гофрированными шлангами пневматики. - М-да, - произнёс Семён Воозович. – Я, чтоб вы знали, господа мои, живу на свете уже пятьдесят лет. А пятьдесят лет – это, на минуточку, не пара мелких пустяков, за пятьдесят лет можно-таки повидать кое-чего удивительного. Но чтобы такого… Кто же это с вами сделал, дитя моё? Белое лицо Фионы оставалось абсолютно невозмутимым, словно она не слышала вопроса – разве что тонкая щель безгубого рта чуть заметно скривилась. - Светлячки, кто ж ещё, - буркнул Рябой, стирая гречку с рукава. – В самом начале, в две тысячи шестом. Они тогда носились с идеей насчёт имплантатов – вроде как придумали вживлять нелюдям особые железяки и управлять ими на расстоянии. Фиона совсем девчонкой была, вот на ней и отрабатывали эту самую технологию, в лаборатории на каком-то корабле. Кучка шибко умных японцев, в очочках все, улыбчивые такие, «девотька-девотька», хряп! – и у девочки ни ручек, ни ножек… зверьё, суки. Ну, потом всё пошло к чёртовой матери, узкоплёночные, ясен пень, сдриснули, а подопытных пошвыряли за борт как попало. Хондао её нашёл на свалке под Владивостоком, она там из старых машин детали для себя выковыривала. Еле ползала на своих культяпках, людскую память начисто отшибло, но машинная уцелела – вот так всё и узнали. Как она людей ненавидит – страшное дело, а уж всяких борцунов за добро и справедливость – тех в особенности! - Ненавидит, говорите? – с интересом переспросил Семён Воозович. – Это хорошо, хорошо… - и, спохватившись, натянул на физиономию выражение величайшего участия. – То есть, разумеется, ужасно. Бедная девочка. Ну что же, Триса, Шиза, доедайте свою кашку и баиньки. Господин Рябой, вы, я себе надеюсь, не храпите? Вот и славно, а то нам надо как следует отдохнуть…
Nail Buster: Есть люди, для которых время течёт по-особому. Люди-перевёртыши, люди-шиворот-навыворот. Люди, для которых ночь и день давно уже потеряли свой первоначальный смысл, слившись в одну сплошную, яркую, оглушительно безумную круговерть. Рестораны, клубы, светские тусовки... Алкоголь, наркотики, мужчины и женщины... Друзья и враги, а также знакомцы, подчас являющиеся и теми, и другими одновременно... Жизнь, далёкая от жизни простых смертных. Далёкая, как Гиперкосмос от матушки Земли. Вовсе не нужно быть нелюдем, чтобы бесповоротно порвать с большей частью разумного человечества. Достаточно просто быть миллиардером. Или дочерью миллиардера. Лучше всего - своевременно... то есть, конечно же, безвременно осиротевшей наследницей. Совсем хорошо - единственной. Идеально - юной и прекрасной, да вдобавок ко всему страшно талантливой. Такой себя, по крайней мере, видела графиня Ксения Пржевальская, глядя в зеркальце своего блестящего лилового "Ламборджини", с визгом затормозившего минуту назад у ворот рублёвского особняка. Позади была изнурительная ночь в "Дикой Раффлезии", непроглядный чад предновогоднего угара и кутежа, затем долгие бесцельные покатушки по улицам столицы в гордом одиночестве, редкие припозднившиеся пешеходы, едва успевающие увернуться от летящего на них авто... короткая, но эмоциональная перепалка с идиотом-гаишником, не признавшим сразу популярную телеведущую, писательницу, журналистку, а с недавних пор ещё и пламенную правозащитницу. - Как они только смеют?! - возмущённо шипела Ксения, выбираясь из "Ламборджини" и нетвёрдым шагом двигаясь к воротам. В её желудке плескались без малого полторы бутылки Hennessy, ещё половину она намеревалась приговорить, добравшись до библиотеки. Недочитанный "Некрономикон" ожидал её на журнальном столике - доставленный, как её клятвенно заверяли, аж из самого Брейнбриджа. С пометками КП на полях пожелтевших пергаментных страниц. - Однажды они все поплатятся!.. Дом молодой графини буквально ломился от артефактов самых разных культур и религий. Полки были заставлены томами на мёртвых языках и статуэтками с далёких безымянных островов, стены скрывались под толщей ковров, гобеленов и фресок, стеллажами с инструментами и атрибутами, смысла и назначения которых едва ли мог постичь скудный ум непосвящённого обывателя. Коллекция пополнялась чуть ли не ежедневно - к счастью, дом был достаточно просторным, чтобы вместить в себя всё, что требовалось для оккультных изысканий Ксении. Миниатюрная копия Стоунхенджа, круговина из покрытых рунами каменных мегалитов, встречала её во дворе, прямо за воротами - там, где когда-то стоял бессмысленный и безвкусный фонтан с шампанским. Его уже давно снесли и забыли - увлечение графини тайными доктринами началось тогда же, когда закончилось правление Яроврата. Влиться в стройные ряды Монолита и интегрироваться в Многогранник графиня, к несчастью своему, немного не успела и теперь трудилась без устали, чтобы боги Хаоса даровали ей второй шанс. А помогали ей в этом верные единомышленники и соратники. Те, кто жаждал не просто сменить одних крабов на галерах на других, а подлинно изменить мир, переписать с нуля законы природы, перекроить пространство и время так, как угодно может быть лишь личности, свободной от демиургического диктата. Сверхличности, имя которой - Эмергентор. В этом были суть и смысл Революции. Та мелкая суета, что звалась в Интернете Белой Революцией, не шла ни в какое сравнение с истинно революционными целями Монолита. Свергнуть Дорогина? Смешно! Свергнуть Бога - вот это стоило того, чтобы... - Мадемуазель! Хриплый шёпот знакомого голоса вырвал Ксению из плена мечтаний. Она обнаружила себя по-прежнему стоящей на улице, привалившись спиной к холодной решётке ворот... а напротив неё стоял человек, грязный, оборванный, изо всех сил пытавшийся отдышаться. Левая рука его была спрятана в карман, правой он утирал пот с грязного лба. - Молодцов?! - Да... - Что вы здесь делаете? - неприязненно осведомилась графиня. - Я, между прочим, страшно устала, к тому же за моим домом могут следить! Не хватало мне ещё одного обыска! Мы же с вами договори.. - Дом Широбокова штурмовали, - выдохнул "бандерлог". - Вампиры, святоши... Насели с двух сторон, гниды, устроили во дворе настоящий маленький Энск. Я оставил Алексея, когда он эмергировал в хитинового ангела. Но, сдаётся мне, долго он не протянет против... - Эмергировал? Как?! - Пржевальская почувствовала, что трезвеет. В левой руке Молодцова блеснул чёрный кристалл. - Вот. Мы проявили его, мадемуазель. Мы сделали это. Теперь дело за вами. Вы в списке пользователей, как и хотели. Тетра-сервер наш. Дорога к Схизматрице открыта. НРИ: Поскольку камрады решили какое-то время играть сами с собой, я тоже воспользуюсь этой возможностью и отложу вторую половину поста на потом.
Евгения: - Хватит! Уходи! Уходи, я прошу тебя, я тебя умоляю, пропади, сгинь, исчезни!!! Улыбающийся ангел с лицом сестры Катерины показал Надежде пустые ладони: - Я ничего не делаю. Видишь? Он действительно ничего не делал. Просто парил в невнятном сером пространстве, чуть пошевеливая огромными белоснежными крыльями. Каждое пёрышко ангела источало мерцающее сияние… …которое обжигало Надежду страшнее самой едкой кислоты. Нет, на коже не вздувались волдыри, и плоть не отваливалась от костей, расползаясь кровавой кашицей. Всё было гораздо хуже: золотое пламя пылало в груди, и избавиться от этого жара решительно не представлялось возможным. - Я горю! Ты сжигаешь меня заживо! Мне больно! - Не я заставляю тебя возвращаться в деревню, которую ты сожгла. Встречаться с детьми, которых убила. Ты сама причиняешь себе эту боль. - Перестань меня мучить! Я следовала приказу! Они – враги моей страны, враги народа! Их необходимо было уничтожить! Я ни о чём не жалею! Моя совесть чиста! - Нет. Не чиста. И ты это знаешь. - Я не хотела! Я не думала! Я верила, что Центральный Комитет лучше знает! Нас так учили! - И ты отлично выучилась, правда? Безмятежная улыбка ангела чуть дрогнула. Вокруг сгустилась застывшая картина – догорающие избы, бесформенные обугленные груды, воняющие горелым мясом, грязный снег, перемешанный с пеплом. И две детские фигурки в полотняных рубашках – одна совсем маленькая, другая чуть повыше ростом. - Посмотри им в глаза. - Нет! - Посмотри. Четыре крошечных живых зеркальца отразили жирный чёрный блеск хитинового панциря. Яростную жестикуляцию суставчатых лап, вооружённых шипастыми клешнями. Вибрацию слюдяных крыльев. Раскрытые в нетерпеливом, кровожадном предвкушении серповидные челюсти. И круглый фасетчатый глаз, налитый лиловой ненавистью ко всему живому. - Хватит! – завопила Надежда. – Х-х-хвати-и-и! Х-Х-И-И-И!!! – она с ужасом поняла, что из её хрипения и визга соткался боевой клич Хитинового Ангела. Этот звук заметался над горящей деревней, взлетел к синему ночному небу – и разорвал его от горизонта до горизонта. Пейзаж смялся, истаивая в серой пустоте. Надежда вскинулась, задыхаясь, глядя расширенными глазами в непроницаемую темноту. «Трёхмерка» на прикроватном столике отреагировала на движение, торопливо выплюнув синие голографические цифры: пять тридцать утра. Простыни были скомканы и пропитаны потом, одеяло – сброшено на пол, когтистые пальцы вцепились в мягкие подушки, будто норовя их вспороть и выпотрошить.
Nail Buster: Несколько секунд графиня, напрочь напрочь лишившаяся дара речи, завороженно смотрела на тетра-сервер, пока тот, воспарив в воздух и зависнув в дюйме над ладонью Молодцова, неспешно вращался вокруг своей оси и издавал тихое-тихое, на пределе слышимости, жужжание. Кожу на ладони "бандерлога" ощутимо покалывало от холода, но это был приятный холод. Он означал революцию. Власть. Тотальную пере... - ОТДАЙТЕ! Бесцеремонно завладев кристаллом и одновременно с этим - а может быть, и благодаря этому - окончательно протрезвев, Ксения направилась к воротам. Осунувшийся Молодцов поплёлся за ней. За пару часов блужданий по заснеженным московским улицам он успел привязаться к своему маленькому ледяному другу. - Значит, я - авторизованный пользователь, - с гордостью протянула Пржевальская, поигрывая камнем на ладони. Улыбка, однако, вскоре медленно сползла с её лица - чем дольше она держала в руках орудие всемогущего Эмергентора, тем яснее и отчётливее понимала, что совершенно не умеет с ним обращаться. - Как это работает? - требовательно вопросила она, развернувшись на каблуках и уставившись на вожака "бандерлогов". Тот лишь руками развёл: - Я не знаю, мадемуазель. Я никогда не... Хотя нет, постойте! Вы, скажем, можете представить себе, что ваш мозг - компьютер? А мир вокруг - это набор программ, которые можно взламывать и перестраивать под себя? - И всё? - в голосе Ксении послышалось сомнение. - Ну... да. - И никаких оргий? - разочарованно протянула графиня, вертя кристалл в пальцах. - Разве можно заниматься чёрной магией без оргий? - Ритуалы усиливают действие заклинаний, вы правы, - с готовностью закивал Молодцов. - Во всяком случае, так мне объяснял Алексей. Сервер пожирает эмоции, выделяемые участниками ритуала, аккумулирует их внутри себя... точнее, конечно же, внутри Единого Тела... и позволяет пользователю генерировать код более высокого уровня. Но вначале к серверу нужно подключиться, настроиться на нужную волну... На словах этого не объяснишь, мадемуазель. Если бы вы дали мне продемонстрировать... - Не дам! - рявкнула Ксения, шлёпнув Сергея по протянутой руке. - Сейчас я попробую... Компьютер, говорите?.. Наморщив лоб и зажмурившись, она изо всех сил попыталась представить себя компьютером. Однако всё, что выходило у начисто лишённой фантазии девушки - белый электронно-лучевой монитор, гордо покачивавшийся на её шее вместо головы. Причём на экране монитора почему-то мерцало не её лицо, а изображение лиловой кобылы с багровыми фасеточными окулярами на месте глаз. Испугавшись, что образ ненароком воплотится в действительность, графиня принялась думать о дождике из зеленоватых цифр на фоне бескрайней тьмы - так, кажется, видели мир персонажи "Матрицы", фильма исключительно правильного с точки зрения правоверного эмергента. Это, впрочем, тоже не помогло. - Послушайте, я решительно не понимаю, что должно произойти! - открыв глаза, Ксения возмущённо взглянула на Молодцова... и столкнулась с его собственным взглядом, полным хтонического ужаса. - Сергей? Тот отступил на шаг назад, дрожа всем телом и беспардонно тыча в неё пальцем. - Ваша... ваша голова, мадемуазель... Графиню Пржевальскую прошиб пот. - Только не говорите мне, что... - Она быстро вскинула руки к голове в надежде нащупать там привычную эйфелеву башню волос, но её пальцы ощутили лишь гладкие стенки пластиковой коробки. Ощупывание лица дало тот же эффект. Лица не было - был холодный плоский монитор. Что видел на нём Молодцов, Ксения даже не пыталась гадать. - О боги... - простонала она, сползая на тротуар. "Бандерлог" подошёл к ней и попытался взять кристалл, но та раздражённо отдёрнула руку, едва не зашипев на него от злости. - Мадемуазель... - пробормотал Сергей, усаживаясь рядом и покачивая головой (которая, к счастью, никаких изменений не претерпела). - Я ничего, признаться, не понимаю... Разве не вы собрали за последние годы все утерянные тексты Яроврата? Разве не вы финансировали нашу борьбу? Снабжали нас оружием, разведданными? Разве не вы... О боги варпа, вы же наша икона, живой символ всей Революции! Как так получилось, что вы не знаете, как управляться с тетра-сервером? - Я знаю! - возразила Ксения, пряча кристалл в вырез платья. Коснувшись её грудей, он завибрировал чуть сильнее. - Но вы же не думаете, что у меня было время штудировать все труды, которые я собирала? Я молода, красива и богата, у меня масса других дел, требующих моего непосредственного участия! Думаете, жизнь светской львицы легка? - она поднялась на ноги и оправила платье. - Потруднее вашей, сектантской, между прочим! Да, я давала вам деньги! Да, поставляла оружие! Да, я подкинула вам тот великолепный план с Мавзолеем, который, как я надеюсь, мы приведём в исполнение с помощью Коновалова и его писанины. Между прочим, план этот я измыслила в изменённом состоянии сознания, а значит, сам Лорд-Маршал вложил его в мою голову! Да, возможно, я вполне достойна быть новым Комтуром Залесским по возвращении Яроврата на Землю! Но вы же не ждёте, что я прямо сейчас превращу этот "Ламборджини" в восьмиглазого робота-убийцу, лишь указав на него пальцем?! - завершила она свою гневную тираду, махнув рукой в сторону припаркованного рядом автомобиля. И автомобиль, на глазах изумлённого Молодцова, начал со скрежетом преображаться.
Семён Брик: Над Москвой медленно, с зимней ленцой вставал хмурый рассвет. Аккурат под Новый год грянула оттепель, и с затянутого серыми облаками неба сыпалась ледяная морось, покрывая просыпающуюся столицу ледяным панцирем. Отражения наряженных ёлок и разноцветных гирлянд в грязных лужах навевали тоску, и в воздухе вместо праздничной беззаботности ощутимо сгущалось предчувствие чего-то очень скверного – неопределённое, расплывчатое, но оттого не менее тягостное. Смешавшись с сырой гриппозной хмарью, оно растекалось по центральным площадям и проспектам, по улочкам спальных районов и закоулкам промзон, невидимым грозовым облаком висело под сводами станций метрополитена, заползало в малогабаритные квартиры и просторные начальственные кабинеты. Надежда, сбросив мокрую от пота ночную рубашку, в полусне-полубреду ворочалась с боку на бок на растерзанной постели. Патриарх Ипполит, прямой и сухой, неподвижно восседал в своём резном кресле. Его глаза были прикрыты полупрозрачными и морщинистыми, как у старой черепахи, веками. Недопитый чай в чашке на столе давно остыл. С едва слышимым потрескиванием оплывали свечи. Пальцы Коновалова летали по сенсорной клавиатуре эльбука. Монитор компьютера перед ним сиял в темноте спальни холодным белым светом, как зеркало волшебного маяка, которому сегодня предстояло указать единственной верный путь тысячам людей и нелюдей, подать им сигнал к началу великой борьбы, вселить страх в гнилые сердца дорогинской клики! В подземном кабинете-аквариуме под равнодушными взглядами рыбок Генерал задумчиво перелистывал полную копию личного дела специальной посланницы ЦК ВКП(б) Ефимовской Надежды Михайловны, 1908 года рождения, происхождением из рабочих. Молодцов вибрировал, как натянутая до предела струна. Всю свою сознательную жизнь он хотел заглянуть в бездну – и вот сегодня наконец-то удостоился её ответного внимания. То, что открылось ему… то, что случилось с автомобилем Ксении Пржевальской, да и с самой графиней… это наполняло душу неизъяснимым колючим восторгом, манило и одновременно отталкивало. Предводителю «бандерлогов» казалось, что он балансирует на самом краю пропасти, наполненной первозданной тьмой – более древней, чем сама вселенная, и очень, очень голодной. Дух захватывало разом и от невообразимых перспектив, которые распахнулись перед ним, и от ледяного ужаса при одной мысли о том, какую цену придётся уплатить за их воплощение в реальность. Все они чувствовали: что-то должно произойти. Сон бывшего старшего майора НКВД Семёна Воозовича Брика был крепок и безмятежен. Басовито похрапывая в тёплом спальном мешке на скрипучей раскладушке, он набирался сил для трудной работы. Толстому паранормалику и его подручным предстояло хорошенько постараться, чтобы самые мрачные предчувствия людей и нелюдей сегодня вечером оправдались в полной мере. - ...главное полицейское управление Москвы решительно опровергло распространяемую некоторыми СМИ и отдельными блогерами информацию о якобы имевших место вчера вечером беспорядках на почве этнической ненависти. Начальник управления генерал-лейтенант Пустозвонцев назвал это провокацией и заявил о твёрдом намерении выяснить, откуда поступили ложные сведения. Пока среди возможных источников называются госдепартамент США, британская Интеллиджент сёрвис и польская дефензива… Голографическая картинка дешёвой китайской «трёхмерки» рябила и дёргалась, так что девушка-диктор, зачитывая казённо-оптимистическим голосом сводку новостей, в то же самое время саркастически ухмылялась и подмигивала зрителям самым неблагонадёжным образом. Прихлёбывая отвар китайской чайной пыли, Семён Воозович не отказал себе в удовольствии пропеть блеющим голосом: Всё хорошо, прекрасная маркиза, Дела идут и жизнь легка, Ни одного печального сюрприза За исключеньем пустяка… - Таки любимая песня властей всех времён и народов, - подытожил он своё маловысокохудожественное выступление. Боль в горле, кашель и насморк не то чтобы совсем отпустили, но заметно ослабли, и эмиссар Коалиции пребывал в прекрасном расположении духа. – Впрочем, они себе могут гадить на глупую голову хоть до морковкина заговенья. Одним ударом вампиры очень даже недурно пополнили армию Коновалова, чтоб он был здоров. Как же, русских людей обижают, а власти скрывают, вейзмир! - Сраная политика… - скривился Рябой, жуя пресный крекер. – Никогда не хотел заниматься этими делами. Предпочитаю оружейный бизнес. Тут всё по понятиям, безо всяких грязных штучек. - Если вы не хотите себе заниматься политикой, так политика в моём лице уже займётся вами, - ласково пообещал паранормалик. - Воу-воу, полегче, начальник! – поднял руки Рябой. – Не убивайте меня, я вам ещё пригожусь! - Не уверен, - пожал плечами Семён Воозович. – Зато мне таки очень пригодится наша чудесная Фиона. И даже не один раз. Для начала… дитя моё, - обратился он к киборгу, ковыряющемуся под капотом «Лады Дубины», - мне очень нужно сделать телефонный звонок, но совершенно не нужно, чтобы кто-нибудь любопытный сумел его отследить и подслушать. Мне интересно, вы таки можете помочь в этом пустяковом деле или вы не можете? - дождавшись утвердительного кивка, толстяк повернулся к Хондао. – Сын мой, а как вы посмотрите, если старый Самуил предложит вам принять участие в одном неспокойном дельце? Большого гешефта с него не обещаю, зато может выйти много шума и стрельбы, и каждый ствол будет очень даже не лишним. Если согласитесь, я вам расскажу за подробности. Ну что, мы уже договорились?
Хондао: -И в чём состоит ваше дело?-поинтересовался Хондао.Он был бледен. но не из-за страха- какой уж там страх у того кто сам его вызывает, а скорее из-за неосторожного использования своих способностей. -неужели хотите подорвать Дорогина лейб Симеон?-спросил снова Страх,- или просто хотите подорвать его авторитет? Вижу вы уже сдружились с Фионой- такое редко бывает... Так в чём состоит ваше дело? Или вам просто оружия не хватает, вам и вашей организации лейб Симеон?
Евгения: Проводы эмиссаров Комитета были обставлены гораздо скромнее вчерашней встречи. На пустом сыром плацу под хмурым небом их дожидалась лишь пара микроавтобусов с тонированными дочерна окнами и золотыми крестами на бортах – никакого сравнения с винтокрылым великолепием «Георгия Победоносца». Рядом с машинами дисциплинированно мокли давешние бородачи, сопровождавшие сестру Катерину, а между ними Надежда с изумлением узрела и саму уполномоченную Патриархии по внешним связям. Правда, личико блондинки имело болезненно-бледный оттенок, да к тому же она опиралась на толстую трость с массивным серебряным набалдашником, однако держалась преувеличенно прямо и явно могла передвигаться без посторонней помощи. - Доброе утро, Надежда Михайловна, доброе утро, господин Шульц, - девушка улыбнулась. Чуть заметно, лишь самыми уголками губ – но всё-таки это была самая настоящая улыбка, а не ледяная усмешка или презрительная ухмылка. Да и смотрела она на посланцев Комитета иначе, чем вчера: высокомерия и подозрительности во взгляде поубавилось, зато появилось задумчивое удивление, словно после ночных приключений сестра Катерина вдруг увидела парочку нелюдей с какой-то новой и совершенно неожиданной для себя стороны. - Для вас, сестра Катерина, определённо доброе, - покачала головой Ефимовская. – Я была уверена, что вы проведёте в госпитале пару месяцев, не меньше. - По воле Господа некоторые из наших сестёр наделены способностью врачевать и более серьёзные увечья, чем банальный перелом ноги, - пояснила девушка, устаиваясь в сухом и тёплом салоне автомобиля. – Кроме того, Его Святейшество настаивал, чтобы именно я сопровождала вас в аэропорт. - Боится, как бы мы не сбежали по дороге? – съехидничал Шульц. - Густав, пожалуйста, - поморщилась Надежда. – Сейчас не самое лучшее время и место для упражнений в остроумии… Начальница Особого отдела КДНР поглядела на своё отражение в затемнённом автомобильном стекле. Баснословная шуба на горностаях не пережила встречи с гигантской амёбой, от экстравагантных кожаных доспехов и топа с хризантемами остались лохмотья, так что сегодня Надежда облачилась в простые чёрные армейские штаны, изобилующие карманами, чёрный же, военного образца свитер под горло и зубастые берцы. На плечи была накинута куртка-«бомбер» цвета новолуния, а венчал наряд косо сидящий берет с эмблемой консорциума Red Star – рубиновая звезда в замысловатой золотой оправе, похожей на всплеск жидкого пламени. За окнами мелькали покрытые грязным серым снегом городские пейзажи. На перекрёстках торчали устрашающие бронетранспортёры РПХД, солдаты и офицеры в промокших долгополых шинелях походили на больших, сердито нахохлившихся птиц. - Значит, всё-таки ввели войска, - сквозь зубы произнесла Надежда. - Ещё ночью, - кивнула сестра Катерина. – Его Святейшество рассчитывает, что демонстрация силы предотвратит выступление нелюдей и им сочувствующих. - Или превратит его в кровавую бойню, что гораздо вероятнее! - Я уже говорила, Надежда Михайловна, что признаю ваши резоны не лишёнными оснований, - негромко сказала уполномоченная Патриархии. – Но я – верная слуга Церкви и не дерзну пойти против воли Патриарха. Я выполню в точности всё, что мне приказано, и буду молиться, чтобы Господь смилостивился над нами. И вам советую поступить так же. Надежда покачала головой: - Вряд ли тот, в кого я не верю, услышит мою молитву. Маленькая девичья ладонь коснулась затянутой в перчатку обожжённой руки Феникса. - Это не важно. Главное, что Он в вас верит. Надежда вздрогнула, словно почувствовав на миг опаляющее присутствие ангела из ночного кошмара. Взмах белоснежных крыльев. Хруст хитинового панциря. - Вы так думаете? - Думаю? В аквамариновых глазах сестры Катерины плясали золотые искорки. - Нет, я не думаю. Я знаю.
Nail Buster: - ПЖИУ-ПЖИУ! ПЖИУ-ПЖИУ! - огласил окрестности скрежещущий рёв механического чудовища. Молодцов, завороженно глядя на него снизу вверх, невольно вспомнил недавнюю кинематографическую новинку о трансформерах. Наверняка её же вспомнила и Ксения, когда столь неосмотрительно направила свой наманикюренный графский перст в сторону машины - получившееся чудо инженерной мысли словно упало с далёкого Кибертрона, а не родилось минуту назад под действием чёрной магии. Робот-убийца был ростом с сосну, лиловые части корпуса, оставшиеся, видимо, в память о прежней его ипостаси, прикрывали собой невообразимую чёрно-серую мешанину деталей, поршней, шестерней, шарниров и кабелей. Голова, имевшая точнёхонько восемь багровых окуляров, настороженно вращалась из стороны в сторону, а клешня на правой руке сжималась и разжималась, точно искала, кого бы сейчас сокрушить и перемолоть в фарш. Левая рука оканчивалась массивной плазменной пушкой, дуло которой дымилось не менее угрожающе. - ПЖИУ! - вновь заявила о себе машина. - Как я это сделала? - требовательно вопросила Пржевальская, предъявив Сергею указательный палец, будто надеясь, что он объяснит, каким образом палец обрёл свойства волшебной палочки. - Я... - тот предпочёл от пальца увернуться. Сойти от греха подальше с линии огня. - Я не знаю, мадемуазель! Алексей проявлял тетра-сервер для вас... Очевидно, он на вас и настроен. Никогда не видел столь мощной синхрониза... - ПЖИУ!!! - Да заткнись уже, груда металлолома! - взвизгнула графиня, притопнув ножкой в туфельке от Прада. В окнах соседней усадьбы зажёгся свет. - Что он вообще несёт? Какой ещё, к дьяволу, пжиу?! - Бессмыслица какая-то, - пожал плечами "бандерлог". - Может, вы просто позабыли оснастить его голосовым модулем? - А ведь и верно, - Ксения машинально попробовала потереть подбородок, но, наткнувшись вновь на холодный экран, заметно приуныла. Робот тем временем бесцельно разгуливал по мостовой взад-вперёд, сокрушая асфальт и сводя на нет все недавние труды Кровавого Режима по ремонту пресловутых дорог. Шаги его производили адский шум, но голоса он больше, хвала Эмергентору, не подавал. Послушался, как видно, хозяйку и решил заткнуться. Ксения, между тем, судорожно искала в сумочке зеркальце. - Я выгляжу полной дурой, - безапелляционно заявила она. Молодцов спорить не стал. - Как теперь вернуть всё назад? Я пытаюсь вспомнить свой прежний облик, но ничего не выходит, НИ-ЧЕ-ГО! - Не найдя в бездонных недрах сумочки искомого, она в сердцах швырнула её в робота. Тот отреагировал молниеносно - повернув голову, испепелил модный аксессуар в полёте выстрелом из окуляра. Молодцов рефлекторно втянул голову в плечи. - Может быть, если вы отдадите кристалл мне... - НЕТ! - кобылица на мониторе ощерилась в акульем оскале. - И не мечтайте меня провести! Это моя сила, моя власть! И я, Демиург меня побери, НАУЧУСЬ её контролировать! Дайте-ка... На пару секунд замерев и изо всех сил сосредоточившись, она смогла кое-как сменить своё незначительное, расшитое стразами платьишко на тяжёлый чёрный балахон с капюшоном, почти полностью прикрывшим коробку монитора. Во всяком случае, верхнюю её часть. Образ вышел настолько гротескным и фантасмагоричным, что Алексей восхищённо захлопал глазами. Конечно, по его мнению, новый Комтур Залесский и символ Белой Революции должен был выглядеть несколько иначе, но что уж тут поделаешь? Здравомыслие, как известно, удел слабых. Дальнейшие события происходили стремительно. Сперва где-то поблизости раздался знакомый любому "бандерлогу" вой сирены, робот резко выбросил вперёд левую руку и пальнул из плазменной пушки, и, на глазах изумлённого Молодцова и совершенно ошалевшей Пржевальской, вырулившая на перекрёсток полицейская машина скрылась во вспышке белого пламени. Секунда - и на месте перекрёстка дымился неровный лунный кратер. - Срань Господня! - услышал Алексей возглас с противоположного конца улицы. - ПЖИУ! - самодовольно отозвался робот, выцеливая новых потенциальных жертв. Сирены выли уже с двух сторон, и Молодцов принял самое очевидное в данной ситуации решение. - Надо смываться! - он схватил Ксению за рукав балахона. - Исчезаем, мадемуазель! Неважно, как! Неважно, куда! Исчезаем, СРОЧНО! Графиня кивнула, монитор на мгновение затянулся сеткой помех... и революционеры исчезли. Робот-Пжиу остался у ворот один, в ожидании встречи с сатрапами тирана Дорогина, которых во имя вашей и нашей свободы следовало непременно испепелить!
Семён Брик: - Вы правильно понимаете за жизнь, герр Хондао, - покивал Семён Воозович. – Совершенно необязательно закладывать бомбу под лимузин господина президента, тем более что за такое подобное очень даже просто навсегда уехать в солнечный Магадан добывать самые полезные в мире ископаемые, и оно нам надо? А вот зрелищно опозорить господина президента перед собственной страной на радость заграничным друзьям, замарав его кровью по самые уши, – это уже другой коленкор. Паранормалик извлёк из внутреннего кармана пальто фотографию и протянул её азиату. - Вот – ключ к успеху Белой Революции, герр Хондао. И я предлагаю вам помочь Коалиции его заполучить. - Не понял? – озадачился Рябой, уставившись на запечатлённую неизвестным фотографом пустую взлётную полосу в обрамлении редких сосен. - Разумеется, вы себе не поняли, друг мой, - усмехнулся Семён Воозович. – Тут изображён взлёт новейшего российского истребителя-бомбардировщика модели «Селигер». Этот самолёт оборудован системами оптической, тепловой, радиолокационной и Б-г знает какой ещё маскировки. Он существует в единственном экземпляре, и я, герр Рябой, был бы несказанно рад найти этот экземпляр нынче вечером под ёлочкой. Вы меня внимательно поняли? - А не до хрена ли ты хочешь, папаша? – изумился подручный Хондао. – Такую игрушку, небось, стерегут не хуже бриллианта «Орлов», а ты желаешь, чтобы мы его тебе на блюдечке принесли? - Ой, я вас умоляю, герр Рябой! – вскинул ладони Семён Воозович. – Под Новый год в России можно стащить не то, что бриллиант «Орлов» - тут хоть весь Кремль с Александровским садом укради, всё равно охрана проспится только дней через десять, не раньше. Или вы хотите сказать, что я ошибся в герре Хондао и это не ваш масштаб? Тогда простите великодушно, не смею мешать вам и впредь толкать из-под полы ржавые пукалки. Счастливо оставаться, девочки, скажите «оревуар» и пойдёмте уже, у нас ещё есть важных дел… - Мы не договорили, папаша! – Рябой отшвырнул кружку с недопитым чаем, и прямо в лоб жирному паранормалику уставился курносый ствол «андеркавера» - крошечного револьвера, какой легко спрятать в рукаве. - Я подозревал, герр Рябой, что у вас на плечах совсем даже не идишекопф, а наоборот, вешалка для шляпы, - тяжело вздохнул Брик. – Но, должен признаться, я и не догадывался, насколько вы сказочный идиот. Герр Хондао, может быть, вы уже уймёте этого биндюжника, и мы поговорим как деловые люди? А то не сказать словами, до чего мне будет грустно, если моим девочкам придётся перепустить вас всех на фарш…
Хондао: -тИше рябой -зашипел Хондао- не заставляй меня использовать сови способности. Ты просто парень обиженный режимом, а я-Страх.Опусти пистолет от лба лейба Симеона- он говорит дело. Ты, Рябой сейчас не говоришь дело. Опусти я сказал!- голос Зу Ронга стал напоминать рык. Рябому пришлось подчиниться. -алмаз "Орлов"? -уже спокойным тоном произнёс Хондао,- ага это неплохо. Вообщем я берусь за эту работу. Но мне и моим ребятам нужна хорошая плата. Они за просто так не работают. Это я-наивный альтруист- Хондао криво усмехнулся.
Семён Брик: - Ой-вей! – всплеснул руками Семён Воозович. – Скажите, а вам таки не совестно зарабатывать на святом деле освобождения Нечеловечества от людского гнёта? - Не-не-не, папаша, не совестно, - заверил его Рябой, пряча «андеркавер» обратно в потайной карман. – Мы ж не из идейных борцов, мы тут просто капусту шинкуем. - Вот уж никогда себе не думал, что хоть в чём-то поддержу президента Дорогина, однако вынужден с ним согласиться: дефицит духовности в России поистине прискорбен, - заметил паранормалик. – Никто уже не желает совершать революцию бесплатно, каждый хочет сделать на ней свой маленький гешефт, вейзмир! Не то что в моё время – это были лихие тридцатые, мы сеяли зло, как могли, на одном только энтузиазме, и должен вам заметить, вполне себе успешно развязали целую мировую войну… Не болейте головой, герр Хондао, вы получите свои деньги. И даже больше, чем просто деньги. Я думаю – нет, я прямо-таки уверен: если мы сегодня преуспеем, для вас найдётся тёплое местечко среди офицеров Коалиции Максов, а это, надо вам знать, не жук чихнул. А теперь, - толстяк повернулся к Фионе, - дитя моё, дело за вами. Девушка-киборг протянула посланцу КМ перемотанную синей изолентой телефонную трубку со старомодным наборным диском и витым проводом, конец которого терялся где-то в недрах её блестящего балахона, будучи, по-видимому, подключён к одному из вживлённых разъёмов. По мнению Семёна Воозовича, выглядела эта кустарщина не слишком убедительно, но в трубке исправно гудело, да и других вариантов всё едино не просматривалось – разве только найти подворотню потемнее и отжать у первого встречного аборигена мобилку «на позвонить», что, однако, как-то не к лицу эмиссару всемогущей Коалиции Максов. - Алло? Доброго вам утречка! Я очень извиняюсь за столь ранний звонок, но мне бы хотелось-таки услышать господина Георгия Распутина, чтоб он был здоров. Кто спрашивает? Скажите – привет ему из Энска от фюрера Джулиано, он моментально всё поймёт… Господин Распутин? - Семён Воозович! – раздался в трубке голос наследника вампирского Дома. – Слава Тьме Предвечной! Я уже невесть что себе вообразил – думал, нам теперь до скончания времён не оправдаться перед герром Джулиано. Где вы? С вами всё в порядке? - Вашими тёмными молитвами, господин Распутин, - усмехнулся паранормалик. – А вот где я нахожусь – это вам пока знать вовсе даже не обязательно. - Что это значит, Семён Воозович? – мгновенно оскалился вампир. – Вы нам не доверяете? - Я, знаете ли, господин Распутин, имею такое себе мечтание рано или поздно без всяких особенных затей скончаться в собственной постели, - хмыкнул посланец КМ. – И лучше бы поздно, чем рано. Надо ли мне напоминать, как ваши клыкастые мишигеры бросили одного бедного еврея у широбоковского дома на расправу шлемазлам из Дивизии? И ответьте по совести – имеется после такого подобного у старого ребе достаточных оснований безоглядно вам верить или не имеется? - Они не ожидали атаки, - запальчиво возразил Георгий. – Никто не мог предвидеть, что в операцию вмешается разведбат Дивизии, не говоря уж о Хитиновом Ангеле… - А я так себе полагал, что вы всё должны были предвидеть, - сварливо заметил Семён Воозович. – В конце концов, не кто-нибудь, а именно ваша семья больше всех выиграет от Белой Революции, так что уже можно было бы постараться! Впрочем, ладно, сейчас речь не о том. Операция выходит на финишную прямую, господин Распутин. Вы понимаете, что я имею в виду? - О да, господин Брик. Я уже связался с нашим агентом в Жуковском. Очень полезный комарик, - усмехнулся Георгий. – Проблема лишь в том, что мой Дом нынче ночью потерял много бойцов, и я опасаюсь… - Не делайте себе нервы, господин Распутин, - отрезал маленький паранормалик. – Я уже нашёл нам новых солдат. Придётся, конечно, немножечко раскошелиться, но они того определённо стоят. - Вы гарантируете их благонадёжность? – насторожился вампир. – Вы им доверяете? - Конечно, нет, - безмятежно отозвался Семён. – И вам не советую делать таких глупостей. Но они таки очень даже умеют считать деньги, и если вы не станете труситься за гроши, всё пройдёт как надо. - Дай-то Тьма Предвечная, - вздохнул Георгий. – Вы знаете, что РПХД вошла в город? - То есть дровишки для жертвенного костра уже вполне себе заготовлены, - удовлетворённо констатировал бывший старший майор НКВД. – Как мило со стороны Патриарха. Нам всего-то и остаётся, что чиркнуть спичкой. Действуем по плану, господин Распутин. Засим позвольте откланяться. Добрейшего вам денёчка. Передав трубку Фионе, Семён Воозович повернулся к Хондао и Рябому. - Что ж, друзья мои, собирайтесь – и поехали. Пора творить историю, история сама себя не сотворит!
Хондао: -Вы правы лейб Симеон -пора - сказал Хондао, после чего повернулся к Рябому - собирайся.Оруждие не забудь. На "всё про всё" - пять минут. Надеюсь ты понял. И принеси мне какую-нибудь пушку по -серьёзнее - не кавказцев "воспитывать" едем. Вообщем двигайтесь быстрее, шевелите руками и ногами. Рябой и все остальные принялись исполнять приказание Хондао. Они знали-со Страхом лучше не спорить. Хондао был известен своим крутым нравом, а внешнее спокойствие было довольно обманчиво.Все знали тёмную историю, когда Хондао оставил парализованным "светлячка", и не хотели пробовать способности азиата на своей шкуре. - Теперь к вам вопрос лейб Симеон- обернулся к Брику Хондао- у вас есть карта примерно того место где находится искомый обьект? Просто не хочется лезть в незнакомое место. Знакомая куча навоза как-то теплее.Пока Рябой приготовляет транспорт и вооружение - покажите мне подробный план. Или на месте покажете?
полная версия страницы