Форум » Фронтовые сводки » Варшавский Экспресс » Ответить
Варшавский Экспресс
Nail Buster: Время действия: 2011 год, поздняя осень Место действия: Варшава, Польша Участники: Nail Buster, Семён Брик, Мэттью Кларк, Евгения Действующие лица: Семён Брик, Надежда Ефимовская Сюжет: Бесконечная Война между людьми и нелюдями поутихла - зловещая Коалиция Максов уничтожена, Армия Света распалась, и теперь, казалось бы, ничто не мешает многочисленным расам, населяющим Землю, двинуться навстречу друг другу - к миру, дружбе и взаимопониманию... Но нет, древние страхи всё ешё сильны в сердцах людей, а нелюди по-прежнему не желают мириться с ролью изгоев. Да и алчность правителей мира сего никуда не делась... В столице Польши вот-вот должно начаться первое заседание Международного Комитета по делам нечеловеческих рас - как ожидается, на нём судьба вампиров, оборотней и других потусторонних чудовищ будет окончательно решена. Этого никак не может допустить вице-майор Джулиано, командор КМ - он посылает двух своих бойцов в Варшаву со смертельным грузом - ядерной бомбой! Вслед за ними отправляются солдаты АС, которым приказано во что бы то ни стало остановить террористов...
Евгения: Протянуты в вечность вечерние тени, Дневная обида предсмертно нежна. Фальшивая ценность пустых откровений Для всех очевидна - и этим смешна. Не видно лица неизбежности жуткой, Где пламя ревёт и бессильна вода; Душа в небеса улетает голубкой - Она не умрёт, не умрёт никогда... *Вечер того же дня, Швейцария, Берн* Кусок мостовой напротив Кунстмузеума неожиданно вспучился пузырем, потом просел, из образовавшихся трещин со свистом ударило голубое пламя. Оно вытянулось гудящим столбом, устремляясь к вечернему небу. Немногочисленные обитатели Берна, совершающие прогулку перед ужином, и любопытные туристы прыснули в стороны в рассуждении теракта - и потому не заметили, как из клокочущего ада выстрелил огненный сгусток, по параболе устремившийся выше островерхих черепичных крыш в сторону Шпайхергассе. Сгусток пламени лихо перемахнул Шпайхергассе и опустился на Аабергергассе, в процессе падения приняв очертания человеческой фигуры. Оглядевшись по сторонам, живой огонь нырнул в узкие переулки, двинувшись в сторону Шпитальгассе. С каждым шагом температура падала, выплавленные на брусчатке следы становились все менее отчетливыми и наконец исчезли совсем. Еще минута - и на Шпитальгассе вышла рыжеволосая женщина в ботинках, толстые подошвы которых наводили на мысль о стиле "милитари", долгополом хрустящем плаще из чертовой кожи и черных перчатках. Прислушавшись к визгу сирен пожарных автомобилей на Хольдерштрассе, она улыбнулась и зашагала по Шпитальгассе. Специальной посланнице товарища Сталина понравилось, что ее прибытие оказалось настолько... ярким. Ей вообще нравилось все яркое. Спустя пять минут таинственная гостья остановилась перед серым двухэтажным зданием скучной арихитектуры. Стены, достойные средневековой крепости, узкие и высокие, как бойницы, окна, массивное крыльцо со слоноподобными колоннами, тусклая табличка, удостоверяющая, что здесь расположен "Банковский дом Колер". Рыжая поднялась по вытертым мраморным ступеням. Энергичным движением обманчиво тонкой руки распахнула дверь древнего дерева, толщиной способную поспорить с сейфовой. За дверью обнаружилась приемная, обставленная в чрезвычайно старомодном вкусе - огромный стол на львиных лапах, страховидные кожаные кресла, похожие на гиппопотамов, густейший ковер под ногами, разлапистые бра на стенах, - все очень продумано, очень уютно и очень дорого. Многочисленные телефонные аппараты щеголяли медными наборными дисками, а сверхплоский монитор компьютера был искусно упрятан в деревянный корпус архаичного телеприемника. Единственным предметом обстановки, выпущенным ранее первой трети прошлого века, была молодая секретарша в элегантном светло-сером деловом костюме. - Я могу вам чем-то помочь? - секретарша продемонстрировала тридцать два сияющих чуда современной стоматологии. - Разумеется, - кивнула визитерша. - Свяжите меня с господином Колером. - Я боюсь, что господин Колер... - Меня он примет, - отрезала гостья. - Извините, у вас назначена встреча? - Разумеется! - раздраженно бросила рыжеволосая. - Господин Колер ждет меня с тысяча девятьсот двадцать девятого года! Идеально гладкий лобик секретарши прорезала удивленная морщинка, глаза округлились, нижняя челюсть сама собой потянулась к столешнице. На симпатичном личике написалось изображение полнейшей растерянности. Ей явно прежде не доводилось иметь дел с психованными рыжими стервами. - Э-эй, там, на палубе! - рявкнула сумасшедшая, щелкнув затянутыми в кожаную перчатку пальцами перед носом оторопевшей секретарши. - Фройляйн, ау! Мадемуазель, да очнитесь вы! Просто наберите номер господина Колера и скажите ему, что его желает видеть госпожа Ефимовская! Запомнили имя? Гос-по-жа На-деж-да Е-фи-мов-ска-я!
Nail Buster: - Идите за мной, - угрюмо пробурчал часовой и, взглядом указав товарищу его подменить, провел Семена с Зарембой к небольшому одноэтажному зданию, в котором располагался и зал ожидания, и, в дальнем конце оного, кабинет начальника станции. Начальник оказался субъектом маленьким и невзрачным, под стать своей тесной каморке, на кабинет не очень тянувшей и даже не имевшей других мест для сидения, кроме начальникова кресла. На вид хозяину каморки было около пятидесяти, но точно так же могло быть и сорок, и семьдесят. У него были жидкие черные волосы с проплешинкой и неопрятные щетинистые усики. А также холодный, цепкий, странно внимательный для такого субчика взгляд. - Чем могу быть вам полезен? - начальник привстал и протянул для приветствия руку. Его глазки холодно сверкнули из-под густых бровей. Зарембе сразу стало ясно - это не человек и даже не просто нелюдь. "Я не мог его видеть нигде раньше?.. В столовой Казармы, например, еще до войны..." - Выйдите, пожалуйста, - меж тем обратился начальник станции к солдату. - Я сам разберусь. Солдат молча покинул кабинет, встав наготове за дверью. - Они сегодня покладистые, смотри-ка, - тихонько хмыкнул начальник. - Но все равно внимательные до тошноты. И слух у них тоже хорош... Так по какому поводу вас задержали, панове? - продолжил он уже громче. - И кто вы вообще такие?
Семён Брик: Семён машинально пожал протянутую руку, во все глаза таращась на начальника станции, очень напоминающего внешностью фюрера германской нации. Вернее, на то существо, которое прикидывалось начальником станции, похожим на фюрера германской нации. С точки зрения Семёна, такому существу следовало бы обретаться в стоящем на неприступном скальном утесе древнем замке с высокими башнями, набитом летучими мышами, тайными ходами, паутиной и испуганными юными девами в прозрачных ночных рубашках. Или командовать ордой нежити, берущей приступом столицу какого-либо королевства. Но уж никак не служить начальником железнодорожной станции. Это, разумеется, был не человек. И не какой-нибудь искусственно выведенный вампир или заурядный оборотень, годный только пейзанок пугать. За хромоногим столом в грязноватой комнатенке сидел... нет, восседал истинный нелюдь, древний, хитрый и очень, очень сильный. Он заметно отличался от своих собратьев, с которыми Семёну доводилось иметь дело в прошлом. У тех эмоциональную ауру было попросту не нащупать, сколько ни старайся, а вот у "начальника станции" она, несомненно, имелась, только какая-то уж очень странная, вроде непрозрачного серого шара. Семён осторожно попробовал запустить в нее свои ментальные щупальца... и едва успел их отдернуть, когда поверхность ауры ощетинилась доброй сотней острых шипов. Укол каждого из них окончился бы для бывшего старшего майора НКВД немедленным тяжелейшим инсультом. В холодном взгляде, которым "начальник станции" буравил визитеров, явственно обозначился интерес: видимо, попытка Семёна не прошла незамеченной. Про унтера Зарембу он, кажется, уже все понял и теперь вопросительно смотрел на Брика. Ох, вейзмир... - Господин НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ, - сказал Семён негромко, доверительным тоном, чуть улыбаясь самыми уголками толстых губ: да, мол, я прекрасно вижу, какой вы на самом деле "начальник станции", но если вам так угодно, что ж, будь по-вашему. - Я таки не буду рассказывать вам оскорбляющих разум глупостей за то, что мы-де офицеры контрразведки. Оставим эту легенду вашим бравым солдатам. На самом же деле мы с коллегой работаем на ... хм, ДРУГУЮ структуру, - Семён особо выделил голосом слово "другую", - назвать которую я, простите великодушно, не вправе, ибо получил соответствующий приказ. Впрочем, рискну предположить, вы и без того догадываетесь, о какой структуре идет речь. Нам очень важно как можно быстрее добраться до Варшавы, чтобы, скажем так, наглядно разъяснить лидерам одной вновь созданной международной организации всю... - Семён сделал небольшую, но выразительную паузу, - ПАГУБНОСТЬ их попыток вмешаться в... МЕЖРАСОВЫЕ дела. К несчастью, нас преследуют трое террористов из так называемой и пресловутой Армии Света, в том числе довольно сильный паранормалик. И оно нам совсем не нужно, этих вот неприятностей. Как и вам, смею надеяться. Я весьма сожалею, господин НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ, что мы доставляем вам таких вот хлопот, но у нас просто нет иного выхода, кроме как просить вашего содействия. В конце концов, наша миссия отвечает интересам всех тех, кого, говоря начистоту, нельзя причислить к роду людскому... господин НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ, - окончательно расставил точки над "i" Семён. Он кивнул головой, что могло сойти за учтивый полупоклон, и замолчал. В некоторых случаях честность - лучшая политика, и оставалось лишь надеяться, что сейчас - как раз такой случай. Если же нет... ну, тогда Коалиция только что потеряла атомную бомбу и хорошего бойца-вампира, а также одного очень глупого толстого еврея-экстрасенса, подумал Семён.
Евгения: *Вечер того же дня, Швейцария, Берн* Надежда невольно подумала, что изображение господина Колера вряд ли сгодилось бы в качестве иллюстрации к статье "банкир" в какой-нибудь советской энциклопедии для детей и юношества. В подобных книгах обычно рисовали либо высохших костлявых вампиров, сосущих кровь пролетариев всех стран, либо безобразно разжиревших уродов, непременно во фраке и с цилиндром на голове, восседающих на груде золота или туго набитом мешке с деньгами. А перед Надеждой предстал атлетически сложенный мужчина лет сорока с приятным улыбчивым лицом, хорошими манерами и учтивой речью. Правда, глаза у господина Колера при всем при том были истинно банкирские - прямо не глаза, а буравчики с алмазными сверлами. - Должен сказать, я чрезвычайно польщен тем, что мне выпала честь лично познакомиться с вами, фройляйн Ефимовская, - сказал господин Колер. - Вы ведь, в некотором смысле, легенда нашего семейного банкирского дома вот уже на протяжении трех поколений. Признаться, ваш визит - это приятная неожиданность... - Господин Колер, - очень невежливо перебила Надежда, - я тоже, поверьте, рада нашей встрече, однако нельзя ли пропустить церемониальную часть и сразу перейти к делу? - О, разумеется, разумеется, фройляйн Ефимовская, - Колер невозмутимо улыбался. - Вы желаете получить доступ к... Счету? - последнее слово явно прозвучало с заглавной буквы. - Да! - Надежда с особой силой ощутила скрип банкирских буравчиков. - Хорошо. Но вам, без сомнения, известно, что для получения доступа к... Счету нужно совершить определенные формальности? - Конечно. - Что ж, тогда приступим. В руках у банкира появился длинный ключ замысловатой формы. Им он отпер маленький несгораемый шкаф и бережно извлек оттуда запаянный в пластик лист пожелтевшей бумаги. Повернув лист так, чтобы Надежда не могла видеть, что там написано, господин Колер с той же приятной улыбкой сказал на вполне сносном русском: - Насофите сфое имя, пошалуйста. - Надежда Михайловна Ефимовская. Банкир чуть приподнял бровь: - Исфестная такше как?... - Феникс! - бросила Надежда. Колер справился с надписью на листе, кивнул и продолжил: - Насофите номер фашего счета. - Девять-ноль-шесть-восемь-два-девять-ноль-три-два-семь. Опять взгляд на лист и кивок: - Насофите пароль. Надежда глубоко вдохнула: - Наша партия есть живой организм. Как и во всяком организме, в ней происходит обмен веществ. Старое, отживающее - гибнет, новое, растущее, - живет и развивается. Отходят одни - и вверху и внизу. Растут новые - и вверху и внизу, ведя дело вперед. Так росла наша партия. Так будет она расти и впредь. Колер внимательнейшим образом выслушал, водя пальцем по строчкам и размеренно кивая. - Все верно, от первого до последнего слова, - вновь перейдя на немецкий, удостоверил он. - А теперь я должен попросить подтвердить вашу личность известным вам способом... Надежда побледнела. Ярче проступила россыпь веснушек на лице. Медленно, глядя прямо в колючие глаза Колера, она стянула длинную перчатку с правой руки.
Nail Buster: Некоторое время начальник станции сидел, о чём-то раздумывая. Прогрохотал мимо станции состав, взбаламутив тягостную тишину кабинета, но едва колёса невидимого поезда отстучали своё, она вновь наползла на Брика и Зарембу со всех сторон, и теперь её нарушал лишь тихий-тихий тик часов на сухоньком запястье усатого. Наконец уголок его рта искривился, что могло быть улыбкой, а могло быть и просто нервным тиком. - Когда Энск пал в две тысячи шестом, - тихо проговорил он, - многие бойцы и офицеры покинули его вместе с Командованием. Были и такие, что в момент атаки находились за пределами города - например, разведчики или диверсанты. Кое-кого Армия Света нашла и... скажем так, зачитала его права по-свойски... а кто-то остался в живых, потому что был хитёр, как старая лиса. Я даже слышал кое-что о таких хитрых лисах, - он рассмеялся и покачал головой. - Правда, слышал уже давно. Кто знает, что с ними теперь стало... Он пристально обвёл взглядом стоявших перед ним каэмовцев. - После той битвы человеческая цивилизация приняла для себя два маленьких факта. Первый, - он загнул палец, - нелюди существуют. И второй, - он загнул другой палец, - существующего порядка вещей кое-кто из них больше не принимает. И неважно, есть ли АС, есть ли Комитет... Война уже началась, и названия воюющих армий, состав генералитета - чистые формальности, суета сует. Стоит ли тогда кидать камни в пруд? - его взгляд остановился на рюкзаке с бомбой. - Как ни баламуть ты воду, она всё равно сомкнётся над пущенным камнем вновь. Армия Света сменится Комитетом, на смену Комитету придёт кто-то ещё... Старый фюрер наш, не задумываясь, истребил бы всех людей на земле одним решительным ударом, чтобы привести нечеловечество к мировому господству... Но для этого одной бомбы мало, да и в Энске сейчас, вроде бы, новые вожди с новыми представлениями о гуманности. Он поднялся из-за стола. - Эй вы, там! Церберы! Солдат ввалился в кабинет и окинул всех присутствовавших взглядом, полным презрения и брезгливости. Видно было, что ему доставляет изряднейшее неудобство это глупое дежурство на маленькой, никому не нужной платформе в компании этого более чем странного человечка, этой платформой заправляющего. - Господа могут быть свободны, - буркнул начальник, углубляясь в свои бумаги. - Не понимаю, зачем вообще их было ко мне тащить. Пусть отправляются по своим делам, а меня не беспокойте до вечера, в особенности по таким пустякам. Я человек маленький, но работы и у меня тоже невпроворот. - Ладно-ладно... - в тон ему ответил солдат и легонько подтолкнул Семёна с унтером к двери. Толчок пришёлся прямо в заветный рюкзак. - Катитесь отсюда, пока я вас не обшмонал. Ходят тут всякие...
Евгения: *Вечер того же дня, Швейцария, Берн* Рука Надежды до самого локтя представляла собой один чудовищный ожог - мертвая плоть, сплетения красно-белых рубцов, рытвины кое-как заживших волдырей. Изъеденные огнем неправдоподобно тонкие пальцы оканчивались какими-то кривыми ороговевшими наростами вроде птичьих когтей. Надежда сжала ладонь в кулак, и он окутался пламенем - сперва багровым, потом алым, оранжевым и, наконец, бело-голубым. Она сделала несколько быстрых пассов, запахло горелым, взвился прозрачный дым. Наискосок через весь стол протянулась выжженная подпись с росчерками и завитушками: "Н. Ефимовская". Под лихо закрученным хвостом финальной "я" была пририсована маленькая пятиконечная звездочка. Рыжеволосая гостья скривилась, будто от головной боли, коснулась виска кончиками пальцев, но тут же отдернула их с явным омерзением и принялась торопливо натягивать перчатку. Господин Колер тем временем старательно сличал еще тлеющий автограф с изображением на своем листе. Невозмутимости этого человека мог бы позавидовать гранитный утес или айсберг, дрейфующий в Северной Атлантике в ожидании своего "Титаника". - Все в порядке, фройляйн Ефимовская, - объявил он, в сотый, кажется, уже раз сравнив подписи. - Теперь, когда все необходимые условия выполнены, я передаю вам эту бумагу... Глаза Надежды сверкнули синим огнем. Расплавленный пластик брызнул на ковер, листок рассыпался пеплом прямо в руках господина Колера. Тот и ухом не повел. - А сейчас я обязан предоставить вам информацию о текущем состоянии вашего счета, фройляйн Ефимовская, - сказал он, - и ответить на любые вопросы, которые вы сочтете необходимым задать. Мяукнул, просыпаясь, компьютер, из принтера поползла распечатка с длинными колонками цифр. - Пожалуйста. Это - поступления, тут - комиссия за ведение счета, вот - итоговая сумма на сегодняшний день. Замечу, что она могла бы оказаться существенно больше, однако по требованию лица, открывшего счет, средства инвестировались лишь в самые высоконадеждные государственные и корпоративные ценные бумаги, доходность по которым... - Господин Колер, - прервала его Надежда, - ваши пояснения, должно быть, очень познавательны, только вот для меня они звучат, уж извините, как китайская грамота. Просто скажите, сколько у меня денег, хорошо? Банкир, не заглядывая в бумаги, озвучил сумму с точностью до евроцента.
Семён Брик: Семён оглянулся через плечо. Господин начальник станции сидел за шатким столом, старательно уставившись в бумаги. Вид у него был не так чтобы очень счастливый, и Семён, кажется, понимал, почему. Гнить на какой-то железнодорожной станции, изображая сущее ничтожество, да еще под охраной - бывший старший майор безошибочно опознал вертухайские ухватки солдата, пихающего его прикладом между лопаток, - для истинного нелюдя унижение еще похуже смерти. Жаль, что он ничем не смог помочь диверсантам. С другой стороны, не выдал своим тюремщикам и отпустил на все четыре стороны, что, надо признать, в его обстоятельствах уже очень немало. Солдат аккуратно, но непреклонно выпихул Семёна с Зарембой на платформу, повел стволом автомата, давая понять, что они свободны, и зашагал обратно на пост. Паранормалик бросил взгляд на своего спутника - и поскорее отвел глаза от режущей, ненавидящей белизны. Судя по всему, унтер окончательно дозрел и был уже готов оторвать Семёну голову, презрев все приказы герра Джулиано. Чуткого экстрасенса это нервировало. - Ну, шо ви так на меня смотрите, господин Заремба, как на ван Зейна? - осведомился он. - Еще пять минут - и я бы его уговорил нам помочь, честное благородное слово, если бы не эта солдатня. Что за манеры, вейзмир - долбить почтенного ребе прикладом по спине! И эти-то люди, представьте себе, имеют наглость петь "Еще Польска не сгинела"!.. Заремба, скрючившись под тяжестью рюкзака, зашипел от ярости, и Семён от греха подальше умолк. Хотя сумерки только начали сгущаться, прожекторы на решетчатых башнях были уже включены, и станцию заливал неживой белый свет. Семён посмотрел на маленькие маневровые тепловозики, таскающие туда-сюда вереницы пузатых цистерн, на секунду задержал взгляд на могучем локомотиве, который дремал на запасном пути... и сосредоточил внимание на ремонтном поезде, скромно притулившемся в тупичке. Он состоял из дизельной моториссы, вагона-дефектоскопа и прицепной платформы, где грудой лежал какой-то тронутый ржавчиной железный хлам. Кабина моториссы была освещена, внутри двигались темные силуэты машиниста и его помощника, дизель деловито попукивал - состав явно готовился к отправлению. Семён прищурился. Ага... Махнув Зарембе рукой, он с неожиданным проворством спрыгнул с платформы и решительно зашагал, оскальзываясь на щебенке, к ремонтному поезду.
Nail Buster: - Куда ты попёр, обормот пархатый?.. - зашипел унтер, готовясь ринуться под ноги ополоумевшему Семёну, но через полсекунды уже сообразил, что тот задумал. Пригибаясь к земле, насколько это было возможно с бомбой на плечах, и стараясь как можно меньше шуметь, он последовал за напарником к поезду. Через минуту они уже сидели на корточках на той самой последней платформе, надёжно скрытые от посторонних глаз внушительной горой металлолома непонятного происхождения. Заремба с наслаждением стянул с себя рюкзак и поставил его на пол, между двумя железяками, явно безопасными для бомбы. - Думаешь, этот хлам повезут прямо в Варшаву? - он скептически хмыкнул. - Хорошо, если подвезут прямо к дверям Комитета, без остановок. Мы тогда могли бы врубить таймер и сойти прямо сейчас. Угнать какой-нибудь другой состав и доехать до Энска. Хотя этот захолустный вокзальчик так напоминает нашу базу, что прямо таки уезжать никуда не хочется... В этот момент состав дёрнулся, начав постепенно набирать скорость. Заремба пригнулся, но луч прожектора всё же в последний момент скользнул по его спине. К счастью, его либо никто не заметил, либо дозорный не стал поднимать по какой-то причине тревогу. Через пять минут станция осталась уже позади.
Семён Брик: - Тут, если я правильно помню за схему, только одна магистраль, - сообщил Семён, доставая из-за пазухи карту и пытаясь удержать ее в руках, что на платформе, открытой всем ветрам, представляло собой непростую задачу. В конце концов карта вырвалась у него из рук и упорхнула в вечернюю синеву огромной ночной бабочкой. - Ну да, я таки был прав. И если наш бронепоезд не затеет метить каждый столб, как тот кобель, так мы уже через час будем на Варшаве-Восточной. Пока же предлагаю перевести дух, господин Заремба, и в кои-то веки прокатиться с комфортом! Насчет комфорта - это, конечно, Семён несколько перехватил. Поезд набирал ход, желтые пятна фонарей по сторонам полотна мелькали все быстрее. Трясло платформу немилосердно, глаза слезились от бьющего в лицо холодного ветра, к тому же мелкие куски металлолома с увеличением скорости взяли дурную манеру кататься туда-сюда, иной раз задевая кого-нибудь из диверсантов. Тем не менее, укрывшись за станиной какого-то ржавого агрегата и поплотнее запахнув пальто, Семён пришел к выводу, что так, в общем-то, вполне можно путешествовать. Конечно, будь в ремонтном поезде вагон-ресторан, жить стало бы еще лучше и веселее, однако за неимением такового приходилось обходиться собственными средствами. Паранормалик извлек из кармана плоскую фляжку, сделал из нее хороший глоток и с самым дружелюбным видом протянул нахохлившемуся спутнику: - Угощайтесь, господин унтер-офицер! Если вы меня спросите, так я вам скажу, что даже вампирам порой полезно согреться изнутри! Будьте здоровы!
Евгения: *Вечер того же дня, Швейцария, Берн* - Пятьдесят один миллион двести с лишним тысяч чего? - переспросила Надежда, разглядывая распечатку сквозь очки. - Евро, фройляйн Ефимовская, - повторил господин Колер. - Это - общеевропейская валюта, - пояснил он на всякий случай. - Гм, - сказала рыжая гостья в некотором замешательстве. - А это много или мало? Улыбка господина Колера сделалась на один миллиметр шире. Но и только. Фантастическое самообладание, что тут скажешь. - Вполне достаточно для безбедной жизни, фройляйн Ефимовская, уверяю вас. - Как быстро я смогу их получить? - В любое время. - А прямо сейчас? - Пожалуйста. Банкир протянул Надежде пластмассовую карточку белого цвета. Она озадаченно покрутила ее в пальцах. На одной стороне карточки имелся длинный ряд выдавленных цифр, на другой - красиво нарисованная черная готическая буква К. Больше на карточке ничего не было. - Что это? - Карта банкирского дома Колер, фройляйн Ефимовская. - А где деньги? - Здесь, - господин Колер указал на карточку. - Вы хотите сказать, что вот эта... вот эта фитюлька стоит больше пятидесяти миллионов? Господин Колер, вы издеваетесь?!... -...То есть нужно просто протянуть эту карточку и сказать, чего я хочу? - подытожила Надежда десятиминутную лекцию банкира. - В общих чертах так, фройляйн Ефимовская, - подтвердил тот. - Понятно. Да, это удобно. Вы сами такое придумали? Казалось, еще пара миллиметров - и улыбка господина Колера заставит расплакаться от зависти Чеширского Кота. - К сожалению, нет, фройляйн Ефимовская, - ответил он. - Я могу еще чем-нибудь вам помочь? Инструкции лица, открывшего счет, предписывают оказывать вам всяческое содействие. - Гм.. пожалуй, да, - спохватилась Надежда. - Я, видите ли, господин Колер, в Берне проездом, никогда тут раньше не была... порекомендуйте мне какую-нибудь хорошую гостиницу... с рестораном, разумеется... и еще мне нужен престижный и мощный наемный автомобиль с шофером... и модный магазин дамского платья, а лучше - не один... и непременно салон красоты... Да, и еще: где можно при необходимости заказать билет на аэроплан? - Я обо всем позабочусь, фройляйн Ефимовская, - заверил Надежду банкир. - Не будете ли вы столь любезны подождать десять минут в приемной? Катрин предложит вам напитки... Я, видите ли, совершенно не разбираюсь в дамских магазинах и салонах красоты, так что придется взять телефонную консультацию у супруги... а номер в отеле я забронирую прямо сейчас, мой шофер Густав вас отвезет... Выпроводив Надежду, господин Колер опустился в свое роскошное кресло. Приятная улыбка сползла с его лица, уступив место задумчивости. Крупная белая ладонь скользнула по глубоким, еще чуть теплым бороздам, выжженным в старом дереве нежданной визитершей. Банкир нахмурился было, закусил губу, потом махнул рукой. - К дьяволу! - сказал он решительно. - Какое мне дело, кто она такая - экстрасенс, космический пришелец, демоница из преисподней... Главное - у нее есть деньги, а остальное меня не касается!..
Nail Buster: Несколько минут спустя в подземном гараже банка, в небольшой, холодной, но весьма комфортной дежурке без окон раздался телефонный звонок. Густав, подскочив с места, ринулся на аппарат, как коршун на беззащитную дичь, и бодро гаркнул в трубку: - Слушаю, босс! По мере того, как господин Колер диктовал ему инструкции, лицо молодого парня приобретало всё более и более озабоченное выражение. Это же... Нет, ну это же надо! Мало того, что ему предстоит сопровождать настоящего, всамделишного боевого экстрасенса, так он, экстрасенс этот, ещё и из прошлого сюда прилетел! И, сверх того, он ещё и миллионер, один из ценнейших вкладчиков банка! Да, новый виток в карьере бывшего таксиста, нечего сказать. - Береги её, как зеницу ока, - напутствовал шеф на том конце провода. - Кто знает, когда ещё судьба нам ниспошлёт таких друзей. Уж и не знаю, что она там задумала и кто она вообще такая, но будь я трижды тридцать раз проклят, если она сюда явилась на экскурсию. Вы ведь готовы... к неприятностям, герр Шульц? О да, Густав был готов! По сути дела, его должность совмещала в себе функции шофёра и телохранителя - один раз он, помнится, даже спас Колеру жизнь, но вспоминал об этом нечасто, как о чём-то само собой разумеющемся. Колер, однако, об этом помнил, поэтому доверял своему подчинённому как себе. Ну, или почти как себе - банкиры ведь народ ушлый и слишком уж обольщаться насчёт них не следует. Так, во всяком случае, Густав думал сам. - Считай, что твой босс теперь - эта Ефимовская, - продолжал банкир, пока молодой человек, прижимая плечом телефонную трубку, оперативно зашнуровывал начищенные до блеска туфли. - Что бы она ни приказала, выполняй и ни о чём не спрашивай. Разве что если она задумает какой-нибудь государственный переворот, но и в этом случае ты первым делом звонишь мне, а уже потом действуешь. Или не действуешь... Одним словом, вкладчик превыше всего. Всё, отбой. "Не слишком ли много слов? - с беспокойством подумал шофёр, выгоняя из-под бетонных толщ на свет Божий представительский «мерседес» и направляясь на нём к главному входу. - Может, она просто по магазинам прокатится, а потом купит остров какой-нибудь и заживёт припеваючи... Нет, боссу, пожалуй, стоит довериться. У него нюх на всякое такое... необычное..." Остановившись перед дверями банка, Густав откинулся на сиденье и замер в ожидании своей новой хозяйки. А между тем к Варшаве уже приближался маленький невзрачный поезд, гружёный двумя бойцами КМ, одной смертоносной боеголовкой да парой тонн железяк, отживших свой век и неизвестно для каких целей едущих в польскую столицу. Заремба, весьма эффективно использовавший прошедший час для отдыха и сна, теперь внимательно разглядывал проносящийся мимо пейзаж. - Ребе, - обратился он к Брику. - Полагаю, у тебя есть план, как действовать дальше? Потому что у меня - ни малейшего. Угоним такси, может быть, и ты заставишь местного аборигена зарулить с бомбой в... Чёрт! - он в сердцах ударил кулаком по стальному листу, оставив на нём небольшую, но заметную вмятину. - Да ведь мы даже не знаем, где этот чёртов Комитет будет заседать! Об этом в газетах не пишут.
Семён Брик: Семён перевернул фляжку вверх дном, удостоверяясь, что коньяку в ней не осталось ни капли, вздохнул и запустил опустевший сосуд в сгустившуюся холодную темноту. Тепло разбежалось по жилам, разогнало дремоту, наполнило уставшую тушку паранормалика новыми силами. Сколько Семён себя помнил, алкоголь всегда действовал на него вот так - не столько туманил рассудок, сколько заряжал нервной энергией. Ровно по этой причине Семён прикасался к спиртному редко и понемногу - боялся незаметно для самого себя спиться. - Просто ви не умеете как следует читать газеты, господин Заремба, - благодушно возразил он. - Не сочтите за обиду, я таки всего лишь констатирую факт. В газетах, скажу я вам, даже в мое время писали почти обо всем на свете, а уж сейчас, с этими вашими инерт... инрет... нетами - в общем, ви понимаете, за что я хочу сказать, - и подавно. Семён лукаво посмотрел на вампира, полыхнувшего алой злобой, усмехнулся и спросил: - Скажите, господин унтер-офицер, старый ребе не очень себе ошибется, если предположит, что ви таки не большой охотник до чтения разной там литературы? В ответ на удивленный взгляд Зарембы он пояснил: - Просто в этом случае вам таки извинительно не знать, что открывшаяся третьего дня книжная ярмарка впервые за последние годы проходит НЕ в варшавском Дворце культуры и науки. И ви себе подумайте, какое совпадение - в этом самом Дворце как раз имеется конференц-зал на целых три тысячи мест. А на вокзале Варшава-Центральная, что рядом с Дворцом и куда, скажу я вам по секрету, вчера прокатился в свое удовольствие один посыльный герра Джулиано, чтобы оставить для нас небольшой такой себе подарочек в камере хранения, не продохнуть от полицейских и агентов в штатском. Но, конечно, все это не имеет совершенно никакого отношения к тайному заседанию Комитета, нет-нет-нет! Между тем лесопарки по сторонам железной дороги сменились сперва пригородными домиками, а там и многоэтажными панельными ульями. Впереди расцвело электрическое зарево - поезд приближался к Варшаве-Восточной, сбрасывая скорость и явно желая свернуть в лабиринт запасных путей и разрозненных вагонов, что предоставляло диверсантам неплохую возможность сойти с гостеприимной платформы, не привлекая к себе излишнего внимания.
Евгения: *Вечер того же дня, Швейцария, Берн* Надежда на прощание помахала рукой секретарше Катрин - та повторила ее жест, хотя с лица у нее не сходила испуганное и несколько опасливое выражение, ибо она впервые в жизни видела женщину, способную единым духом опрокинуть двойной виски без льда и тут же потребовать добавки, - и в сопровождении господина Колера спустилась по ступеням к рыкающему мощным мотором длинному низкому "мерседесу". Молодой водитель в серой униформе, даже при фуражке - консервативный стиль банкирского дома Колер - пружиной выскочил из-за баранки и предупредительно распахнул дверь салона. Светлые волосы, прозрачные умные глаза, в глубине которых резвились бесенята, тренированные мускулы, перекатывающиеся под форменной тужуркой, безупречно начищенные ботинки и складка на брюках, которой можно резать сталь, - идеальный эталон белой расы, по какому в ее время сходил с ума вождь германского народа. Рыжие брови Надежды поползли вверх, синие глаза полыхнули за стеклами очков. Молодой человек ей явно пришелся по вкусу. - Фройляйн Ефимовская, это Густав Шульц, ваш личный водитель и... телохранитель, - сказал господин Колер. - Можете всецело на него рассчитывать. Я уже проинструктировал Густава надлежащим образом, так что любое ваше приказание будет исполнено мгновенно. Разумеется, автомобиль тоже в полном вашем распоряжении. - Очень рада нашему знакомству, Густав, - Надежда протянула шоферу руку - не для поцелуя, но для рукопожатия. Правда, снимать перчатку предусмотрительно не стала. - Меня зовут Надежда Ефимовская, и я - самая упрямая, капризная, вредная и бессердечная дрянь, какую вам когда-нибудь доводилось встречать. Это так, для начала. Если... когда вы узнаете меня поближе, то поймете, что на самом деле все еще хуже. Гораздо хуже!.. - Густав, отвезешь фройляйн Ефимовскую в отель Schweizerhof Bern, там забронированы президентские апартаменты, - приказал господин Колер. - Кстати, для тебя я тоже взял одноместный номер, где тебе следует пребывать безотлучно до получения новых инструкций от фройляйн Ефимовской. Что ж, как говорят у вас в России, фройляйн, - Колер вновь перешел на русский, - скатертью торока, коспоша Ефимоффскайа!
Nail Buster: Заремба недовольно фыркнул и поморщился, хотя Семен был, безусловно, прав - большим охотником до чтения унтер и впрямь никогда не был. Что уж говорить о каких-то там книжных ярмарках в городе, где он и бывал-то всего пару раз, да и то проездом. - Ладно, - пробурчал он, водружая себе на спину смертоносный рюкзак. - Ты босс, Моисей, ты все знаешь. Веди меня. Через некоторое время они были уже у камер хранения на цокольном этаже вокзала - в узком и холодном помещении с несколькими рядами сейфовых ячеек и противными мигающими лампами, окрашивавшими все в зеленоватые тона. Пока что вокруг не было никого, но гулкие шаги полицейского, прохаживавшегося взад-вперед по ту сторону входной двери, спокойствия унтеру не добавляли. - Пошевеливались бы вы, Семен Абрамыч, - он нервно покусывал свои губы, то и дело хватаясь за кобуру. - Не по себе мне что-то. Между тем в Швейцарии шофер Густав, неспешно ведя машину по оживленным бернским улицам, изучал свою необычную пассажирку в зеркальце заднего вида. Не сказать чтобы она ему так сразу понравилась - во всяком случае, при взгляле на нее он почти не чувствовал никакого подвоха, а это уже само по себе было добрым знаком. Что-что, а интуиция у молодого Шульца была развита не хуже, чем у самого господина Колера, иначе не выжил бы он на улице, не дожил бы до того светлого дня, когда господин Колер его заметил, принял и обучил... Заметив, что все глубже и глубже погружается в мутные, но такие теплые и приятные волны ностальгии, Густав легко и добродушно усмехнулся, покачав головой: - Дрянь, говорите? Значит, мы с вами отлично сработаемся. Итак, какова же наша... простите, фройляйн, ваша миссия? В последнее время в мире происходит много такого, что способность удивляться должна была бы исчезнуть, но, может быть, вы меня все-таки удивите? Этот смелый, если не сказать дерзкий тон шофер избрал далеко не случайно. И уж точно не ради того, чтобы позлить свою спутницу. Просто эта женщина была хоть и не зла, но чертовски сильна и опасна, и почти наверняка она ждала от компаньонов (союзников? друзей?) по крайней мере внутренней силы и решительности. Что ж, если это так, Густаву просто нужно быть самим собой, и все. - Уж извините за такой допрос, - он все же решил слегка подсластить пилюлю. - Просто мне не рассказали, что вас привело сюда. Похоже, босс... в смысле, господин Колер сам не очень в курсе.
Семён Брик: - Воозович, господин Зерамба, с вашего позволения, - нервно поправил вампира Семён. Он тоже чувствовал себя неуютно в этом подземелье, выбраться из которого при каком-нибудь кипеше было довольно-таки заковыристой задачей. Поэтому он торопливо пошел, а потом и побежал вперевалку мимо длинной череды ячеек, отыскивая нужный номер. Наконец Семён остановился, торопливо расстегнул верхние пуговицы на пальто, стащил с толстой шеи цепочку с тремя миниатюрными ключиками и сунул один из них в замочную скважину. Стальная дверца со скрипом отворилась, "ребе" довольно хрюкнул и нырнул в темноту ячейки, извлекая отттуда один запаянный полиэтиленовый пакет за другим и передавая их своему напарнику. Большинство пакетов были набиты чем-то мягким, внутри двух солидно клацал металл, наводя на мысль о чем-то стреляющем. Наконец бывший старший майор НКВД вылез обратно на свет Б-жий, захлопнул дверь и, критически оглядев Зарембу с ног до головы, фыркнул: - М-да, господин унтер-офицер, ви таки сейчас выглядите как босяк! Впрочем, виноват, - он кинул взгляд на собственное одеяние, вусмерть перемазанное глиной, стащил с головы потерявшую всякую форму шляпу, - я себе тоже смотрюсь не лучше. И мое еврейское сердце-вещун подсказывает, что, объявись мы вот такими шлемазлами в центре города, нам очень быстро сделают нехорошо. Так шо надо таки поскорее добраться до мужской уборной, чтоб спокойно переодеться, а еще - упаковать наш груз, ибо таскаться с таким себе рюкзачищем по Варшаве тоже некошерно, скажу я вам. Ну, и ваш пистолет - это, разумеется, прекрасно, но там в пакетах специально для вас есть пара очаровательных пистолетов-пулеметов с приличным запасом патронов, запасными магазинами, чем-то там лазерным, извините, не запомнил, и прочими штучками. Сюрприз от герра Джулиано, чтоб он был здоров!
Евгения: *Поздний вечер того же дня, Швейцария, Берн* Глаза Надежды из-под очков воткнулись водителю в затылок как два пронзительных синих лазера. Рыжие брови вопросительно изогнулись. А этот молодой человек явно не робкого десятка, подумала она. Господин Колер наверняка наговорил про меня своему водителю по телефону сорок бочек арестантов, так что другой бы и пикнуть боялся, а Густав... - Ну, вы и нагле-е-ец! - протянула Надежда, но в низком ее голосе не слышалось ноток гнева или подозрительности - разве что легкое удивление и даже... одобрение? Да, пожалуй, именно так. - Кстати, вы не ошибаетесь насчет господина Колера. Он, несомненно, талантливый банкир, но ему ни к чему до времени знать, кто я такая, откуда взялась и какова моя задача. А вот вы, Густав, - Надежда резко подалась вперед, на плечо водителя легла легкая, но удивительно цепкая ладонь, затянутая в глухую кожаную перчатку, несмотря на довольно теплый для ноября месяца вечер, - вы действительно желаете знать о моей миссии? Штука в том, Густав, что в таком случае моя миссия станет и вашей тоже. Вы будете помогать мне... или погибнете, уж извините за откровенность. О, практически мгновенно и почти безболезненно, но в вашем возрасте это все равно было бы очень обидно, ведь правда? Рука Надежды сжала его плечо с неожиданной силой, и Густав ощутил странный, быстро нарастающий жар, опаляющий кожу сквозь форменную тужурку. "Мерседес" вильнул, и жжение немедленно утихло. - Вам больно? - Рука моментально отдернулась. - Простите, я случайно, честное слово. Иногда мне трудно себя контролировать. Я не хочу вам угрожать, поверьте, и ровно ничего не имею против вас, но у меня есть приказ, и я должна выполнить его любой ценой. Любой! - с нажимом повторила Надежда. - Не буду скрывать, вы мне понравились с первого взгляда, Густав. Я люблю сильных людей, а вы, без сомнения, сильный человек. Если я расскажу и покажу вам ВСЁ, мы можем составить неплохой дуэт. Но подумайте еще раз - вы уверены, что и вправду этого хотите? И скажите - я могу вам доверять? По-настоящему, до самого конца? В противном случае вам лучше оставаться просто очень хорошим водителем... и только. Надежда откинулась на мягчайшую спинку кожаного сиденья. Ее глаза мерцали в полумраке салона голубыми звездами.
Nail Buster: - Прицелом. Лазерным прицелом, - прошипел унтер, торопливо принимая от Семёна пакет за пакетом. Тот, конечно же, был полностью прав - сейчас для них главным было найти убежище и хорошенько подготовиться к предстоящему нападению. Но только где они его найдут, это убежише?.. Внезапно Зарембу посетило смутное воспоминание. - Эй, слушай, - он осторожно дёрнул псайкера за рукав. - Я несколько лет назад был здесь по делу, ещё до войны. Помнится, останавливался у одного связного - он человек, но в ту пору был на нашей стороне. Что с ним сейчас, я не знаю, но если он всё ещё живёт по старому адресу и работает в городской мэрии... Короче говоря, он мог бы нам помочь пробраться в эту твою библиотеку или куда ты там сказал. По крайней мере, счастья попытать стоит. С твоими-то талантами... Договорить он не успел - дверь распахнулась, пропуская полицейского. Во всяком случае, вампир узнал его по запаху - да-да, именно этот жирный ублюдок, ещё жирнее Брика и вдобавок редкостно уродливый, в скроенной явно не по размеру форме, всё это время расхаживал там, снаружи. Теперь он, похоже, решил поглядеть, что это там так долго выгружают из камеры те два подозрительных грязных типа, место которым явно не здесь, а в камере задержания? - Эй, вы чего там так долго возитесь? - он явно был чем-то встревожен, а рация у него на поясе что-то неразборчиво бормотала про прибытие какого-то специального состава. По счастью, он пока что не видел Семёна с Зарембой - они были от него на расстоянии двух рядов ячеек. И при его приближении замерли неподвижно - во всяком случае, унтер. Знаками он спросил у спутника, что тот собирается делать. Густав покрылся мурашками, когда пальцы Надежды сомкнулись на его плече. Последовавшие вслед за этим боль и жар были ничем по сравнению с ужасом, объявшим на долю секунды бесстрашного герра Шульца. Но лишь на долю секунды - он быстро понял, что пассажирка лишь проверяет его на прочность, как он сам минуту назад решился проверить её. Опрометчивый был шаг с его стороны, нечего сказать. Но с другой стороны, стала бы она ему доверять, поведи он себя как-то иначе? Судя по всему, вряд ли. - Я бы и рад, - проговорил он, тщательно выбирая слова, - остаться, как вы выразились, просто хорошим водителем, фройляйн, но, боюсь, это пойдёт вразрез с приказом господина Колера. А его приказ был вполне ясен - помогать вам во всём, что бы то ни было. Даже если это... Мать-перемать! - резко выкрутив руль, Густав едва увернулся от какого-то пьяного лихача, вылетевшего на "встречку", и, выдохнув, продолжил как ни в чём не бывало. - Кхм, простите. Я хотел сказать, что готов быть и водителем, и охранником, и солдатом. И... вы знаете, я буду следовать за вами не только потому, что так мне сказали. Просто со мной никогда не случалось ничего эдакого, и грех будет упускать первый шанс, - его глаза в зеркале заднего вида весело улыбались. - А вы, значит, тоже выполняете чей-то приказ? Что ж, рассказывайте.
Семён Брик: "Ох, как мы хорошо себе ехали на том паровозе... и теперь вот такое здравствуйте вам через окно, - подумал Семён, очень старательно, хотя и без особого успеха вжимая брюхо, чтобы спрятаться в тени металлического шкафа. - Нет, мое еврейское счастье не бывает таки ни вечным, ни хотя бы сколько-нибудь долгим. И зачем я не подставил затылок под пулю в тридцать восьмом - теперь уже не пришлось бы терпеть всей этой беготни..." Толстый паранормалик жестом осведомился у своего спутника, нельзя ли эту тушу в полицейском мундире попросту пристрелить. В ответ на лице Зарембы очень крупными буквами выписалось: "Дядя Сёма, ты дурак?!" - да Семён уже и сам сообразил, что на звуки стрельбы в этом гулком помещении самое большее через минуту сбегутся с вокзала все поцы с надписью "POLICJA" на рукавах, сколько их ни есть. Ой-вей, значит, опять ему самому стараться... ШАЛОМ АЛЬ ЙИСРАЭЛЬ. Сосредоточившись, бывший старший майор госбезопасности решительно вышел из тени и немедленно попер брюхом на стража порядка, одновременно разматывая клубок невидимых ментальных щупалец: - Ви таки дико интересуетесь за то, почему мы тут себе так долго возимся, пан полицейский? ("Ох ты ж, принесла нелегкая сына самоизбранного народа. Пся крев, такой ядовитый жидяра, пожалуй, всю кровь выпьет!") А я вот хотел бы знать, какие это статьи административного или, упаси Б-г, уголовного законодательства мы таки нарушаем? Нет, вы уж мне покажите, в каком таком законе прописано, что уважаемый ребе и его хороший знакомый не имеют себе права пользоваться оплаченной ячейкой в камере хранения на вокзале столько, сколько они захочут! ("Мало вас немцы в свое время в печах сожгли, мало, вот цацкайся тут теперь с тобой!") Слу-у-у-шайте, пан полицейский, - протянул Семён нехорошим голосом, - а вы, может быть, антисемит?! ("Никакой я тебе не антисемит, сволочь пархатая! У меня это... того... инструкция!") Да вы, наверное, и Холокост отрицаете?!!! - взвыл Семён на такой пронзительной ноте, что толстяк даже попятился ("Ничего я не отрицаю! Тут это... спецсостав прибывает на пятую платформу! Секретное же дело! Э, да плевать на ту секретность - вот я ему сейчас все хорошенько объясню, авось успокоится и заткнется наконец...").
Евгения: *Поздний вечер того же дня, Швейцария, Берн* - Будь по-вашему, Густав, - кивнула Надежда. У шофера мелькнула мысль, что в комфортной темноте лимузина, за зашторенными окошками, она выглядит точь-в-точь таинственной злодейкой из японского комикса - черный силуэт, вздыбленная копна волос и две светящиеся голубым огнем линзы очков. - Надеюсь, вам не придется пожалеть о своем выборе. - Я приглашаю вас на охоту. Нет, мы не будем выцеливать вальдшнепов на тяге или торчать в кустах на номерах, ожидая, когда на нас выбежит кабан. Я говорю о той охоте, азартнее и увлекательнее которой нет на свете. Об охоте на человека, Густав. Хотя... можно ли его назвать человеком? Паранормалик, с юных лет якшавшийся с нелюдями, их слуга и орудие, массовый убийца, возомнивший о себе невесть что толстый прохвост. В мое время он работал в системе государственной безопасности на высокой должности - отвечал за особые проекты. Самоуверенный глупец искренне полагал, что мы, солдаты партии, ничего не знаем о его секретах. Думал, что Центральный Комитет позволит НКВД в одиночку контролировать источники нечеловеческой силы. Потому и рискнул сбежать в ваше время, Густав, чтобы укрыться от гнева товарища Сталина, - вам ведь знакома эта фамилия, Густав? - наивно надеясь, что тут-то мы его не достанем. Ха! - резко выдохнула Надежда. - Не он один разбирался в артефактах нелюдей, не он один... Между тем "мерседес", войдя в плавный поворот, остановился у хрустального подъезда отеля Schweizerhof Bern. - Нам с вами, Густав, предстоит по личному приказу товарища Сталина выследить и обезвредить паранормалика по имени Семён Воозович Брик, - сказала Надежда, вновь подавшись вперед так, что герр Шульц ощутил ее горячее дыхание на своем затылке. - Он очень опасен, имейте в виду. Специалист высшей пробы в смысле телепатии - способен внушить практически кому угодно почти что угодно. Правда, для этого ему обязательно нужно поговорить со своей жертвой - иначе его талант не работает. Не боитесь, а, Густав?
Nail Buster: - Значит, так, пан израильтянин, - полицейский был не только куда шире Семёна, но и головы на две выше, поэтому, понизив голос до доверительного полушёпота, он слегка склонился над собеседником, чтобы тот мог лучше его слышать. - Ты уж прости за эту суету, но сюда с минуты на минуту прибудет председатель какого-то там международного комитета, никто тут толком не знает какого, а с ним и ещё парочка важных иностранных чинуш. Нам только пятнадцать минут назад доложили, теперь вот суетимся, проверяем всех подозрительных... Кстати о них, - он помотал головой, словно бы смутно осознавал наваждение и пытался его стряхнуть, - вы не могли бы открыть вашу сумку? - он сделал шаг по направлению к Зарембе, который уже завёл руку за пояс и сжал рукоять спрятанного там пистолета. Видно было, что унтер нервничает и уже вполне готов убивать. А если очень потребуется, то даже массово. - Массовый убийца, говорите? Некоторое время шофёр думал над ответом, и его глаза, которые беспрепятственно могла обозревать Надежда в водительском зеркальце, выражали напряжённую работу ума. Наконец он проговорил: - Боюсь, у меня нет выбора, госпожа. А если б даже и был - будьте уверены, я не задумываясь побегал бы вместе с вами за этим, как вы выражаетесь, толстым пройдохой. Он нелюдь, говорите? Может внушать кому угодно что угодно, если с ним заговорить? Так мы и не будем с ним говорить, верно? - Густав открыл бардачок и продемонстрировал гостье из прошлого "беретту" с глушителем. - Это, конечно, не ледоруб и даже не штык, но я уверен, товарищу Сталину понравится и такой инструмент. Как следует относиться к знаменитому русскому усачу, Густав никогда в жизни не задумывался, и сейчас особо не хотел. Слишком уж сложной и запутанной материей была история, чтобы судить о ней сгоряча или же оголтело верить такой разной, но такой убедительной пропаганде... Что ж, если для участия в этой весёленькой авантюре предстоит немного послужить Сталину - пусть будет Сталин, не вопрос. Главное, что не Гитлер, хотя... если бы господин Колер приказал... - Могу я спросить ещё кое о чём? - произнёс он, открывая Надежде дверь и подавая - неосознанно при этом напрягшись - ей руку. - Если вы совершенно случайно тут погибнете... ну, или если наша миссия увенчается успехом... Мы ведь не нарушим с вами, чего доброго, какой-нибудь пространственно-временной континуум? А то ведь как было в первом Red Alert... - он вдруг осёкся. - Простите. Игра просто была такая. Тоже в каком-то смысле о путешествиях во времени.
полная версия страницы